Елена Арсеньева - Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)
– Ты этому хотел меня научить? Но у меня нет магического камня.
– Я расшифровал тебе его послание, а это важнее всего. Ты можешь взять любой предмет и делать то же самое. Давай, попытайся. Я дам тебе свой камень, и мы, сосредоточившись, будем размышлять над проблемой, которая больше всего волнует каждого из нас.
Артемий протянул камень Филиппосу. Тот благоговейно принял его, сжал в ладони и принялся созерцать небо, широко раскрыв глаза. Мужчина погрузился в размышления. Некоторое время назад его посетила смутная мысль. Дознаватель пытался уловить ничтожную деталь, которая прояснила бы ее. Он вновь и вновь представлял зловещий коридор, ведущий в единственную комнату дворца, зал с железным потолком, видел лицо боярина… Неожиданно Артемий хлопнул себя по лбу: ну конечно! Эта мельчайшая подробность, которая постоянно ускользала. Она могла бы, вероятно, навести на след…
– А вот и мы!
Голос Митька раздался совсем рядом.
– Мы приказали разбудить юную боярышню и обо всем поведали ей. Признаюсь, это было нелегким делом. Бедняжка была поражена ужасной новостью, она отказывалась верить…
– В конце концов боярышня распорядилась дать нам телегу, – вмешался Василий. – Мы доехали как можно ближе, но тропинка слишком узкая, чтобы можно было подкатить сюда. А вот лошадь удалось довести до подножия холма. Но мы предпочли оставить ее там. Она не смогла бы взобраться из-за бревен и остатков стен. Их здесь слишком много. Я привязал ее рядом с нашими лошадьми.
– Очень хорошо, – одобрил дознаватель. – Сделаем носилки из веток и плаща Прокопа. Вы донесете тело до лесной поляны, оттуда на лошади – до телеги.
Дружинники вынесли труп из дворца. По приказу Артемия, Митько стянул свою льняную рубаху и обернул ею голову старика, закрывая ужасную рану, обезобразившую лоб покойного. Когда носилки были готовы, отроки осторожно уложили на них тело и принялись спускаться.
– Не забудь, чему я учил тебя сегодня, – шепнул Артемий Филиппосу, прежде чем последовать за отроками.
И многозначительным тоном добавил:
– Небесная Сила.
– Думаю, я понял. По крайней мере, начинаю понимать. А ты решил свою задачу?
– Я тоже начинаю кое-что понимать, – ответил дознаватель. – Причем быстрее, чем сам надеялся!
– Тогда удачи и хорошей охоты! – улыбнулся Филиппос.
Дружинник дружески похлопал Филиппоса по спине, и ребенок исчез в зарослях, окружающих холм. Артемий спустился, помог отрокам взвалить труп на лошадь, и они направились по узкой тропинке, исчезавшей в черной гуще леса.
Глава VIII
Было далеко за полночь, когда Артемий и его спутники добрались со своей скорбной ношей до дома покойного боярина. Их встретил Олег. Он объяснил дознавателю, что, услыхав о смерти отца, боярышня немедленно послала к нему гонца. Олег не мешкая покинул дом бабки и поспешил к возлюбленной, чтобы вместе с ней дождаться, когда привезут тело.
Князь и дружинники перенесли труп в опочивальню старого боярина и уложили на кровать. Несмотря на поздний час, челядь была на ногах, поскольку печальная весть распространилась с быстротой стрелы, пущенной в степи. У порога толпились соседи и слуги. Суровые и бледные лица, глаза, покрасневшие от слез. Многие казались растерянными. Большинство собравшихся хранило молчание. Несколько женщин читали заупокойные молитвы и пронзительно и монотонно причитали по народному обычаю. Боярышни не было видно – Олег, опасаясь, что при виде изуродованного и залитого кровью лица отца Подлипа испытает сильный шок, запретил ей покидать покои, поручив невесту заботам служанки. Брат князя велел трем слугам, в том числе старому Михею, омыть и обрядить покойного в чистые одежды. Отозвав Олега в сторону, Артемий коротко рассказал ему об обстоятельствах, при которых они обнаружили труп Прокопа.
– Какая неосторожность! – воскликнул Олег. – Я подозревал о его намерениях. Достаточно было видеть его понимающий вид и таинственные улыбки, едва кто-нибудь упоминал о легенде. Какое безумие! На что он надеялся? Я же ясно сказал ему не искать золото берендеев, ведь… Ведь это дело нисколько его не касается!
– Но главное «ведь» – то, что ты рассчитываешь сам им заняться, боярин. Бесполезно отрицать, я знаю. К сожалению, сейчас не лучший момент, чтобы обсуждать это. Побеседуем днем. Как только рассветет, я приду к тебе, сюда, в дом твоей возлюбленной. Прошу тебя, не отказывай.
– Я не знаю, чего ты ждешь от этого разговора. Я не смогу дать разъяснения, которые помогли бы найти убийц Прокопа и хранителя библиотеки. Но, может, у тебя есть какие-нибудь зацепки?
– У меня нет прямых зацепок, – уклончиво ответил дознаватель. – Но есть идея, которая непременно должна тебя заинтересовать.
– Идея не поможет тебе установить личности убийц. Вот если бы у тебя были обоснованные подозрения…
– Позволь мне выполнять свой долг, а ты выполняй свой, боярин. Займись ночным бдением и позаботься о возлюбленной. Завтра я расскажу тебе и об идеях, и о подозрениях, при условии что ты будешь со мной откровенен.
Олег хотел было ответить, но прикусил язык, лишь с вызовом посмотрел на дружинника. Артемий почтительно поклонился князю и, не добавив ни слова, покинул дом в сопровождении отроков.
Они добрались до дома Дарьи. Боярыня спала, но Артемию удалось переговорить со старым ключником, который подтвердил: Олег пришел поздним вечером и заперся в своих покоях. Ночью ключника разбудил гонец, который потребовал княжеского брата. Это был, несомненно, слуга, посланный Подлипой. Ключник видел, как Олег стремительно выбежал из дома вместе с гонцом. Артемий поблагодарил старика и велел ложиться спать. Ключник был абсолютно искренен, но разве можно было утверждать, что Олег не покидал дом между прибытием гонца и своим возвращением с пира? Тем не менее дознавателю казалось, что эти сомнения не были главными в проблеме, которая не давала покоя его измученному уму.
Уставшие отроки тоже легли. В доме все спали, когда Артемий вышел на крыльцо и устроился на высоких ступенях. Ему надо было подумать. Поглаживая пальцем рисунок, выгравированный на камне, он пытался мысленно сложить все мельчайшие детали, которые недавно так поразили его. У него не было сомнений: детали помогут сформулировать гипотезу. Но чтобы ее проверить, понадобится долгое тщательное расследование. Однако у дознавателя было очень мало времени, поскольку теперь он уверился – убийца непременно нанесет новый удар. Тем не менее существовало и другое решение: составить рискованный план, который позволит сразу же разоблачить виновного. «Если я прав, придется действовать крайне осмотрительно», – думал Артемий.
Вновь покрутив все детали плана, дознаватель сказал себе, что у него достаточно высокие шансы на успех, однако следует быть очень осторожным и бдительным, ведь противник – человек, наделенный острым умом, умом, который казался даром скорее дьявола, чем Бога, существом, ценящим жизнь ближнего еще меньше, чем разбойник с большой дороги. Почувствовав, что его могут разоблачить и отнять то, что он считает своим, злодей пойдет на все и устранит нависшую угрозу. «В любом случае у меня нет выбора, – думал Артемий. – Я должен незамедлительно осуществить свой план, иначе появятся новые жертвы». Приняв решение, дознаватель отправился спать.
На следующий день старший дружинник встал поздно. Он в одиночестве съел сытный завтрак, который подала молодая служанка с круглым, как луна, лицом. Служанка сообщила, что боярыня уехала, чтобы проследить за полевыми работами, и что отроки ждут его во дворе. Выйдя из дома, Артемий обнаружил своих спутников. Молодцы с пристальным интересом наблюдали за схваткой петухов, которая происходила – вопреки всем правилам этой излюбленной забавы – непосредственно в курятнике. У изгороди стояла молодая горожанка в яркой поневе и пожирала глазами не дерущихся петухов, а неотразимого Митька.
– Давай, давай! Врежь его клювом по голове! – кричал Митько.
– Напрасно ты его подбадриваешь. Побеждает мой петух! – невозмутимо бросил Василий.
– А, вот и ты, боярин! Что-то сегодня утром ты разленился! – улыбнулся Митько, приветствуя дружинника. – Ты на чьей стороне?
– На стороне вот этого, – ответил Артемий, рассеянно показывая на черного петуха.
– Ты ошибаешься! Разве ты не заметил, что рыжий петух более крепкий? – удивился Митько.
– Напротив, боярин сделал правильный выбор. Мой петух более проворный и более быстрый, – возразил Василий.
– Ну хватит! Вы достаточно повеселились. Теперь пора приниматься за работу! – распорядился Артемий. – Сегодня мы должны посетить три места. Я предпочитаю начать с монастыря. Вы со мной. Поторапливайтесь!
– Жаль, – обратился Василий к Митьку. – Еще одна хитрость и удар, как тот последний, и от твоего ставленника остались бы только гребешок да хвост.
– Это еще почему? – проворчал Митько. – Не кукарекай, пока не рассвело. Схватка еще не закончена! Впрочем, если бы я не заговорил с прекрасной Феодосией, то и смотреть бы было не на что. Это не бойцовские петухи, и без разрешения Феодосии, настоящей царицы птичьего двора…
