Дьявол в бархате - Джон Диксон Карр
Таким образом острие шпаги сэра Ника Фентона устремилось в живот противника, словно атакующая змея.
— Давай! — завопил аптекарь, тряся головой, отчего его очки свалились в корыто.
Только проворство Длинноногого спасло ему жизнь. Он даже не пытался парировать удар, а просто отскочил под арку на шесть-семь футов. Неумолимый сэр Ник двинулся за ним, чтобы убить или самому быть убитым.
Забияка «приземлился» в тоннеле около двойного ряда пожарных ведер, шатаясь, но все еще охваченный воинственным духом. Он сделал два шага назад, но остановился, завидев парик и шляпу сэра Ника, движущегося ему навстречу с раздувающимися ноздрями и с усмешкой на губах.
— Сто-о-ой! — пробормотал сэр Ник, растягивая слово. — Стой, Забияка!
Дыхание с шумом вырывалось из его груди. Парик мешал ему, съехав на один глаз, и он поправил его.
Длинноногий настороженно присел, но его убогий умишко предвкушал радость победы. Левая рука незаметно скользнула к карману, в котором лежала наготове горсть гравия, смешанного с песком.
— Ну? — крикнул он. — Покажи-ка, где дыра в твоих кишках!
Длинноногий намеревался бросить гравий с песком в глаза сэру Нику и сразу же нанести ему удар. Но этот трюк мог оказаться успешным только при максимальной точности броска, чтобы пыль не попала в глаза самому Забияке.
Гравий с пылью вылетел из левой руки Длинноногого. Сэр Ник, все еще держащийся левой рукой за парик, резко дернул его вниз, закрыв лицо им и шляпой, словно щитом. Сразу же после этого он отшвырнул парик и шляпу как раз в тот момент, когда Длинноногий сделал полный выпад во второй позиции с правого бедра.
Рапира сэра Ника устремилась вперед, парировав выпад справа. Затем, прежде чем Длинноногий успел отпрыгнуть, острие взвилось вверх под косым углом.
Шпага сэра Ника пронзила горло Длинноногого рядом с подбородком, проникнув сквозь небо в мозг.
Сэр Ник изо всех сил тянул шпагу к себе. В конце концов ему удалось ее высвободить, но при этом кровь забрызгала ему кисти рук и манжеты.
Примерно полсекунды Длинноногий стоял, раскачиваясь. Затем кровь хлынула у него из глаз, ноздрей, рта и раны в горле. Он пытался шагнуть в сторону, но замертво свалился лицом вниз на двойной ряд кожаных пожарных ведер. Большинство из них выдержало его вес, хотя и накренилось, но два ведра опрокинулись, и вода, смешиваясь с кровью, растеклась по грязной земле.
Сэр Ник смотрел на труп, вытирая пот с лица бархатным рукавом. Заметив валявшиеся в пыли его парик и шляпу, он шагнул к ним.
«В таких делах, — думал он, — не стоит полагаться на одну шляпу. Парик тоже следует использовать — замаскировать им лицо и через секунду отбросить, дабы развеять пыль, которая может ослепить…»
Внезапно сэр Ник обернулся, услышав шум. Затем, с головой, покрытой только короткой черной щетиной, окровавленными руками, манжетами и шпагой, он выбежал из тоннеля и помчался по аллее, пробежав мимо бессвязно бормочущего аптекаря, отбросившего осторожность и вышедшего из-за корыта в мокрых очках.
У Джорджа были неприятности.
Он тяжело дышал, стоя спиной к воротам с остроконечной оградой. Его противник — еще один эльзасский громила — отчаянно наступал. Вокруг них клубились тучи пыли.
Сэр Ник остановился, отмеряя расстояние на глаз. Затем он сделал выпад. Острие шпаги уперлось ниже левого плеча бандита. Тот дернулся, как рыба на крючке, и застыл напротив Джорджа.
— Опусти шпагу! — скомандовал сэр Ник. — Не то я воткну свой клинок тебе в сердце, прежде чем ты успеешь сказать «Боже!» Джордж, ты тоже опусти шпагу, но не раньше, чем он это сделает.
Рука Забияки Второго, все еще сжимающая шпагу, медленно опустилась на бок. Когда сэр Ник увидел эту шпагу, его дружеские чувства к Джорджу и восхищение им возросли вместе с черной ненавистью к его противнику.
Это была старомодная шпага, куда более длинная и тяжелая, чем у Джорджа, с заостренными гранями клинка. Противостоять такому оружию было детской игрой, имея должные знания и мастерство. Однако Джордж, знакомый только с современным ему фехтованием, и к тому же разодетый в пух и прах, дрался как дьявол, держа противника на расстоянии в течение долгих трех минут.
За плечом бандита сэр Ник мог видеть бледное, покрытое потом лицо Джорджа.
— Я Ник Фентон, — сказал он, тыча острием шпаги в спину громилы, так что тот изогнулся от боли. — Думаю, ты меня знаешь?
— Я тебя знаю, — прогнусавил бандит, — как развратную свинью, содержателя папистской шлюхи…
— Признаю все это, рискуя еще сильнее тебя шокировать. Но слышал ли ты когда-нибудь, чтобы я нарушал свое слово?
— Нет, никогда, — после небольшого колебания прозвучал ответ.
— Так вот, мошенник, я отойду назад на пять длинных шагов. Тогда поворачивайся и дерись.
— И пускай Господь дарует мне победу над филистимлянином![57]
Каблуки сэра Ника так тяжело ступали в пыли, что пять его шагов были отчетливо слышны. Нарушение слова (исключая измену женщине) он считал единственным грехом. Нечестной игры он не опасался, полностью уверенный в своих возможностях постоять за себя.
Сэр Ник быстро повернулся ко второму эльэасцу, крепкому парню примерно одного с ним роста. Его гладкие сальные волосы, слегка тронутые сединой, были острижены чуть ниже ушей. Старый шрам от тесака оставлял приподнятым левое веко. Верхние зубы были редкими и неровными.
— Ты, наверное, пуританин, Меченый? — вежливо осведомился сэр Ник. — Как все бандиты и мошенники Эльзаса?
— Двадцать пять лет назад, когда ты еще без штанов ходил, я служил в могучей парламентской армии. Если бы Господь не обрушил на меня несчастья в царствование недостойного короля…
— Кто когда-нибудь слышал, — усмехнулся сэр Ник. — чтобы круглоголовый умел обращаться со шпагой?
Рассвирепевший Меченый ринулся в бой.
Это нельзя было назвать боем — сэр Ник просто играл с противником, смеясь над ним. Меченый пытался фехтовать в новом стиле, стоя боком, помня об ударе сверху, который его первый противник парировал с таким трудом. Но он забыл, что современная рапира не уступает в твердости его тяжелому клинку.
Целясь в грудь сэру Нику, Меченый обнаруживал, что его клинок отшвыривают в сторону, словно
