Тайный гость - Анатолий Олегович Леонов
– Все хорошо, сэр? – спросил он, скривив рот в подобии вежливой улыбки, что на его роже конченого висельника смотрелось не иначе, как откровенная угроза.
– Да, все прекрасно, если не считать одного назойливого дурака, следившего за мной от самого посольства!
– Прикажете его убить?
Ди с холодным любопытством взглянул на непроницаемую физиономию Хайда.
– Ты что, по моему приказу спокойно убьешь секретаря Английского посольства, к тому же своего соотечественника?
Каменное лицо Криспина осталось абсолютно равнодушным.
– Мне все равно, кто он. Я служу не Англии, а своему господину, а он велел исполнять все ваши распоряжения до тех пор, пока нет иных указаний. Прикажет убить вас, я так же без раздумий прикончу вашу милость!
– Прекрасный образец фанатичной верности и античного прозелитизма! – Алхимик иронично улыбнулся и хладнокровно покачал головой. – Но оставим в покое несчастного мистера Свифта, нас, англичан, и без того слишком мало, чтобы мы резали друг друга из-за такой безделицы, как обычное любопытство! Кроме того, здесь нет ничего незаконного! Строительство идет с разрешения московского царя, под личным надзором лорда Салтыкова!
– А под нами? – Криспин Хайд ехидно осклабился, продемонстрировав ряд черных от гнили зубов, которых к тому же имелся изрядный недостаток, и глазами указал куда-то под ноги философа. Артур Ди мгновенно помрачнел. Улыбка слетела с его лица. Хмуро глядя на крашеные доски пола под своими ногами, он тихо произнес исключительно для одного Криспина Хайда:
– А вот там, мой друг, если заметите незнакомого человека, я разрешаю прикончить его даже без выяснения национальности!
Хайд согласно кивнул и, молча сделав шаг назад, растворился в толпе мастеровых, беспрерывно сновавших по помещению старой мытной. Артур Ди какое-то время стоял на месте, словно размышлял над важным и весьма тревожащим обстоятельством затеянного им предприятия. Что-то не давало ему покоя, но что, он так и не мог для себя решить. Наконец, так и не придя к какому-либо выводу, он тряхнул головой, словно отгоняя от себя беспокоящие мысли, и, круто развернувшись на красных каблуках своих ботфорт, направился к группе молча ожидавших его механиков и инженеров.
Они обсуждали чертежи, долго о чем-то спорили. Потом ходили по лесам, замеряли конструкции, проверяли какие-то механизмы и опять спорили. Наконец Артур Ди, кажется, удовлетворился увиденным и услышанным, но именно в этот момент ему доложили, что прибыл главный судья Аптекарского приказа Михаил Салтыков. Лицо философа перекосило от неприязни, но, мгновенно взяв себя в руки, он «приклеил» к губам дежурную улыбку радушия, более похожую на гримасу угодливого подобострастия, и, раскрыв объятия, мелко засеменил к дверям.
Конечно, ни обниматься, ни троекратно целоваться «взасос», как того требовал русский обычай, они не стали. Да этого и не требовалось. Достаточно того, что уже было сделано, чтобы продемонстрировать особое отношение к знатному гостю. Впрочем, Салтыков, видимо, и на эту демонстрацию не обратил особого внимания. Мишка выглядел озабоченным и раздосадованным больше обычного.
– Как идут дела? Успеешь в срок?
– Не беспокойтесь, милорд, все будет готово вовремя!
– Торопись. Государь несдержан стал, как поверил твоим обещаниям! Все время спрашивает, когда? Молод еще! Что с него взять?
– А вы, милорд, разве уже не верите мне? Как же так?
Салтыков крякнул от досады.
– Не то говоришь, немчура! Как мне не верить, ежели сам тебя рекомендовал? Просто боязно! К чему эти магия и колдовство? Договаривались, сделаешь золото, взамен получишь все, что душа пожелает! А теперь? Какие-то духи! Ангельский мост! Точка безвременья! Что это? Вдруг что не так? Кто отвечать будет? Ох, лучше бы варил ты золото, и хлопот не было!
Ди протестующе воздел руки вверх и замотал головой.
– Успокойтесь, милорд, все будет так, как задумано. Я отвечаю за свои слова головой! Мы не можем ничего поменять, потому что магические силы природы уже приведены в движение и прервать процесс – значит разрушить Божественную связь. Ни один герметический философ не осмелится на подобное бесчинство, равное страшному преступлению, влекущему за собой неисчислимые беды всем его участникам!
– О, горе мне, горе! – воскликнул без меры расстроенный Салтыков, больно ударив себя кулаками по лбу. – Сердцем чувствую, беда будет!
– Напрасно, милорд, вы так убиваетесь! Государь сам выбрал между Великим магистерием и Енохианской магией сеанс магии. Так что вам не в чем себя упрекнуть! Это не ваш выбор, а выбор самого государя!
Ди строго посмотрел на Салтыкова, как взрослый на упрямого и капризного ребенка, не желавшего слушать своих родителей.
– Кстати, милорд, как идет освоение магического глазка, подаренного вам духами?
Мишка смутился и, закашлявшись, перешел на заговорщицкий шепот.
– Да чего-то не идет, сволочь! Никак! Смотрю я на него, смотрю и засыпаю!
Ди понимающе улыбнулся и, взяв вельможу под руку, повел его к выходу.
– Это потому, что между вами нет пока прочной ментальной связи. Позвольте дать милорду несколько полезных советов?
– Сделай милость!
Дверь за ними захлопнулась на полуслове. Никто в помещении даже не обратил внимания на их уход. Все работали. Им надо было спешить, ибо сроки, поставленные Артуром Ди, были куда более жесткими, нежели сроки, о которых говорил Михаил Салтыков.
Глава 14
Ранним утром Феона решил навестить отца Афанасия, с недавних пор несшего нелегкую «службу» нищего попрошайки на паперти храма Святой Варвары. Неспешно идя по улице, монах не мог не обратить внимания на большую толпу горожан, спешивших в том же направлении, что и он. Это было тем более удивительно, что маленькая церковь, окруженная со всех сторон богатыми монастырями и величественными храмами, никогда не могла похвастаться многолюдством своей паствы.
Две уже немолодые женщины в одежде простых мещанок поравнялись с отцом Феоной, продолжая между собой начатый ранее разговор.
– Сказывают, у нашей Варвары на днях блаженный старец объявился. Об чем ни спросишь, все знает и все тебе растолкует, что как есть!
– Вона как! – скроила недоверчивое лицо вторая собеседница. – А верить ли? Народ языком-то что помелом метет!
– Я знаю? – пожала плечами первая. – Пойдем – поглядим.
Не прерывая беседы, они скрылись за воротами. Отец Феона прибавил шаг и вошел в церковный двор почти одновременно с подругами, судачившими о чудесном старце. Во дворе у храма от пришлого народа глаза не рябило, но было его много больше обычного времени. Феона недолго высматривал среди людей «виновника» повышенного внимания к ничем доселе не примечательной церкви, которых в одном только Китай-городе было несколько десятков. Нетрудно догадаться, что искал он Афанасия. Два года
