Билет в забвение - Эдвард Марстон
Перси Воэн ничего не ответил. Его сестра сказала Колбеку, что ее старший брат влюблен в Имоджин, но викарий не скрывал своего сердца. По его отсутствующему выражению лица было невозможно понять, о чем он думает. Последовала долгая пауза. Чтобы нарушить молчание, Колбек кивнул в сторону церкви.
«Я просто любовался твоей мантикорой», — сказал он.
«Я впечатлен, что вы знаете, что это такое, инспектор. Очень немногие знают. Предполагается, что он родом из Абиссинии. У нас есть второй у подножия башни. Они что-то добавляют к церкви. Некоторые верят, что их поместили туда, чтобы отгонять злых духов.»
«Или чтобы избежать вопросов детективов Скотленд-Ярда», — предположил Колбек с озорным блеском в глазах. «Твой отец сказал мне, что ты очень хотел приехать в Северный Черни. Насколько я понимаю, это связано с его колледжем.»
«Это правда», — сказал викарий, наконец немного оживившись. «Колледж купил Адвоусона в 1753 году. Это стоило огромных денег. В то время, конечно, теология была основным предметом изучения в колледже. Я ни в коем случае не первый человек, переехавший оттуда в Северный Черни.»
«Но ты здесь всего лишь викарий».
«В свое время настоятель уйдет на пенсию, и я займу его место. На данный момент у меня есть небольшой коттедж в деревне. Я с нетерпением жду возможности переехать поближе к церкви». Он жадно взглянул на соседний дом священника. «Как бы то ни было, ректор проводит много времени в другом месте. Мне приходится брать на себя большую часть услуг.
«Это кажется немного несправедливым».
«Шпоры нужно заслужить, инспектор».
«Любопытная фраза для служителя Божьего».
«Не понимаю почему. Когда я навещаю своих прихожан, я провожу много времени в седле. Некоторые из них живут на отдаленных фермах и деревушках».
Колбек посмотрел на дом священника. Это был длинный, низкий, просторный дом с соломенной крышей и большим садом в полном цвету. Временами, когда он подумывал о том, чтобы закончить свою жизнь в сельском уединении, дом священника — по размеру, форме и расположению — был именно тем образом, который приходил ему в голову.
«Это будет прекрасное место для жизни», — заметил он. «Дом священника станет идеальным семейным домом. Я тебе завидую. Скажите мне, «продолжал он, осторожно допытываясь, «ваш кузен когда-нибудь навещал вас здесь?
«К сожалению, «печально сказал викарий, «у нее его нет. Однако, «добавил он с первым намеком на улыбку, «когда я был рукоположен в сан дьякона в Глостерском соборе, и Имоджин, и леди Бернхоуп присутствовали на службе. Я был тронут их поддержкой.»
«Без сомнения, твоя собственная семья тоже была там».
Приехали мои родители, и моя сестра Эмма тоже, но требовать от брата было слишком многого. Джордж в некотором роде отступник. Мое личное мнение таково, что это скорее поза, чем что-либо еще. У него довольно неприятная компания в Лондоне, и ему приходится пренебрежительно относиться к религии, чтобы оставаться со своими дружками.»
«Он хороший художник?»
«У него, несомненно, есть талант, но я не уверен, что он знает, как лучше всего его развить. Художники — своеобразные личности».
«Я знаю», — нежно сказал Колбек. «Я живу с одним. Хотя картины, которые создает моя жена, я подозреваю, далеки от того, что ваш брат мог бы изобразить на холсте.»
Внезапно в глазах викария промелькнула паника. Он схватил Колбека за руку.
«Ты найдешь Имоджин, не так ли?» — спросил он.
«Без сомнения, я сделаю это — и я ожидаю, что она останется невредимой».
«Это облегчение», — сказал другой, уходя от него. «Но ты не найдешь ее в Северном Черни. В этом можно быть уверенным. Что именно побудило тебя к этому визиту?»
«Мне было интересно услышать ваше мнение об этой молодой леди и о мужчине, с которым она помолвлена. Все, что вы можете рассказать мне о ее жизни в Бернхоуп-Мэнор, было бы полезно. Мне жаль, что ты не можешь говорить об этом.»
Перси Воэн долго изучал его, прежде чем, наконец, заговорить.
«Я отвечу на ваши вопросы, инспектор, «пообещал он, — но у меня более срочный вызов. Простите, я пойду в церковь помолиться за Имоджин и ее горничную. Всемогущий должен быть привлечен к ее поискам.»
— Я с удовольствием присоединюсь к вам, «сказал Колбек, следуя за ним к двери. «А потом, я надеюсь, вы будете говорить более свободно.
«Я даю тебе свое слово».
«Спасибо тебе».
Они пошли дальше вместе. Викарий остановил его у двери.
«У вас есть какие-нибудь зацепки относительно причины ее исчезновения?»
«У нас есть ряд зацепок, «сказал Колбек, «и другие наверняка найдутся».
Сэр Маркус Бернхоуп держал его в руках и рассматривал со всех сторон. Положив его обратно на стол, он обошел его по кругу, не сводя с него глаз. В конце концов, раздался стук в дверь, и дворецкий впустил Вернона Толли. Подобострастно кивнув, кучер подошел к своему хозяину.
«Вы посылали за мной, сэр Маркус?»
«Да», — ответил другой. «Кое-что было найдено вчера вечером в туннеле Миклтон». Он указал на стол. «Я никогда раньше этого не видел, так что это не может принадлежать моей дочери. А как насчет тебя, Толли?»
Кучер сразу узнал шляпу и бросился вперед, чтобы схватить ее. Он любовно погладил ее и даже на секунду прижал к щеке. Чувствуя, что за ним наблюдают, он осторожно положил шляпу на стол.
«Он принадлежит Роуд Уиллс, сэр Маркус», — объяснил он.
«Ты совершенно уверен в этом?»
«О, да», — сказал Толли. «Я бы узнал это где угодно».
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Ночь, проведенная в кругу семьи, заставила Виктора Лиминга почувствовать себя отдохнувшим. Накануне он дрогнул в присутствии аристократии, почувствовал тяжесть своего невежества в оксфордском колледже и испытал неподдельный ужас, когда подвергся всей силе гнева Эдварда Таллиса. Поэтому, выходя из дома, чтобы продолжить расследование, он собрался с духом. Судя по всему, что он слышал об этом, артистическое сообщество жило по странным и часто скандальным правилам. Единственной художницей, которую он знал, была Мадлен Колбек, но она была исключением из правил, продолжая свою карьеру в уединении и комфорте своего дома и ведя безупречное существование. Он подозревал, что это не относится к Джорджу Воэну. Он снова отправится на вражескую территорию.
Его первой проблемой было найти художника. Адрес, который им дала Эмма Вон,
