Билет в забвение - Эдвард Марстон
«Какое отношение этот парень может иметь к исчезновению двух женщин?»
«Это то, что я должен выяснить, сэр».
«Визит к этому Джорджу Воэну — ненужное развлечение».
«Он заинтересовал инспектора. Он в некотором роде художник».
«Художник!» Суперинтендант дико расхохотался. «Становится все хуже и хуже. Нам нужен кто-то, кто может найти дочь сэра Маркуса, а не художник, который может написать ее портрет. Что касается лорда Байрона… этот человек был талантливым поэтом с тревожными эмоциональными наклонностями.» Он щелкнул пальцами. «Куда, вы сказали, направлялся Колбек?
«Он хочет поговорить с викарием в Северном Черни».
«И с кем он будет консультироваться после этого?» — спросил Таллис с едким сарказмом. «Будет ли он искать руководства у архиепископа Кентерберийского? Или он намерен обсудить все с Человеком с Луны?»
Лиминг был рад сбежать живым.
Проведя ночь в Университетском колледже в качестве гостя, Колбек рано ушел и направился на железнодорожную станцию. Он сожалел, что ему пришлось отклонить приглашение Магистра осмотреть здание. Ему нравился Доминик Вон, и он восхищался всем, что видел в колледже, но свободного времени в расследовании не существовало. Ему нужно было двигаться дальше. Поезд доставил его более чем на полпути к месту назначения, затем он сошел, нанял двуколку и поехал в направлении Сайренчестера. Находясь там, он прекрасно осознавал древность Оксфорда, а теперь углублялся в историю еще глубже, потому что ехал по Фосс-Уэй, великой магистрали, построенной римлянами, чтобы соединить Эксетер с Линкольном. Долгие отрезки пути были прямыми, как стрела.
Отдохнув и напоив лошадь в придорожной гостинице, он снова отправился в путь по приятной сельской местности и взвесил всю информацию, которую ему удалось накопить к настоящему времени. Встреча с вспыльчивым Клайвом Таннадайном укрепила его веру в то, что Имоджен Бернхоуп, возможно, не до конца привержена идее выйти за него замуж. Туннэдайн мог быть эффективным политиком, но он не был привлекательным женихом. Заметно старше Имоджин, он был резок и безапелляционен, говорил о ней так, словно она была ценной собственностью, которая пропала без вести, а не как о женщине, которую он любил настолько, что хотел видеть своей женой. Колбек слишком хорошо представлял, что бы он чувствовал, если бы Мадлен когда-нибудь пропала. В отличие от Туннэдина, он был бы во власти бурлящих эмоций, а не вымещал бы свой гнев на ком-то, кто пытался ее найти. К его чести, сэр Маркус Бернхоуп проявил искреннюю привязанность к своей дочери. В будущем муже Имоджин не было соответствующей привязанности. Брака по любви, о котором объявил ее отец, больше не существовало.
Если бы ее и ее горничную тайком стащили с поезда в Оксфорде, то женщинам понадобились бы и маскировка, и сообщник. Поскольку Имоджин была высокой, гибкой молодой женщиной из репортажей, она могла бы сойти за солдата, особенно если бы ее лицо было частично скрыто повязкой. Рода Уиллс была бы невидима на руке раненого солдата. Их мог утащить поджидавший сообщник со связями в армии, и двое в красной форме растворились бы в толпе, незамеченные Кассандрой и Эммой Вон. Обман, несомненно, удался. Но что произошло потом? Куда увезли женщин и как они будут жить теперь, когда, по-видимому, разорвали свои связи с семьей Бернхоуп? Только что — то — или кто-то — обладающий непреодолимой желанностью, мог спровоцировать достопочтенную Имоджин Бернхоуп на важный шаг — повернуться спиной к своей семье и искать жизни в другом месте. Колбек надеялся, что Перси Вон сможет пролить свет на эту тайну.
Северный Черни представлял собой немногим больше, чем разрозненные дома и скопление ферм. Залитая солнечным светом церковь Всех Святых возвышалась на склоне холма с видом на деревню и была одним из самых живописных зданий во всей долине Черн. На первый взгляд Колбек посчитал, что у него идеальное расположение, и оценил его безграничное очарование. При ближайшем рассмотрении оказалось, что средневековое сооружение несколько непропорционально. Крестообразная по форме, она имела западную башню нормандского происхождения с седловидной спинкой. Трансепты были добавлены позже, но различные архитектурные элементы объединились, придав церкви почти запутанный вид. Привязав лошадь у ворот, Колбек направился по извилистой дорожке церковного двора под звуки жужжания пчел. Птицы на покрытой шифером крыше добавляли к припеву свои отдельные песни. Время от времени овцы, пасущиеся между надгробиями, вносили диссонанс. Это было очаровательное деревенское место, и Колбек мог понять, почему Перси Воэн выбрал именно его.
На стене, где алтарь соединялся с южным трансептом, была вырезана мантикора, зверь с человеческой головой, руками и телом льва и жалом скорпиона в хвосте. Казалось, что такое украшение вряд ли можно найти на фасаде церкви. Колбек все еще пытался понять, зачем его сюда повесили, когда услышал голос позади себя.
«Чем могу быть полезен, сэр?» — спросил Перси Воэн.
— И вам доброго дня, — сказал Колбек, обернувшись и увидев идущего к нему викария. — Я подозреваю, что вы вполне можете быть тем человеком, к которому я пришел.
Представившись, он объяснил, зачем пришел. Викарий был одновременно потрясен и уязвлен. Это был долговязый, довольно желтоватый мужчина лет двадцати пяти, увлеченный наукой. Он пристально посмотрел на Колбека сквозь прищуренные веки, как будто изучал проблемный отрывок из Священного Писания.
«Имоджин исчезла?»
«Боюсь, что да», — сказал Колбек. «Мне еще предстоит решить, была ли она похищена или юная леди исчезла по собственной воле».
«Скажи на милость, зачем ей это делать?»
«Я надеялся, что вы сможете дать ответ».
«Боюсь, что я не смогу».
«Мистер Таннадайн подумал, что это, возможно, какая-то шутка, придуманная вашим братом».
«Нет», — решительно сказал викарий. «Даже Джордж не опустился бы так низко. Он любит Имоджин — мы все любим. Он никогда бы не сделал ничего, что могло бы ее так напугать. Туннадин совершенно неправ.»
«Вы знакомы с этим джентльменом?»
«Действительно, у меня есть, инспектор».
«Показался ли он вам подходящим мужем для вашей кузины?»
«Не мне судить об этом. Он был выбором Имоджин».
«Я полагаю, что сэр Маркус мог бы пустить в ход свое влияние».
«Что ж, — осторожно сказал другой, — боюсь, это неизбежно. Он всегда принимал важные решения в Бернхоуп-Мэнор. И если он этого не сделал, значит, моя тетя была добровольным помощником шерифа.»
— Другими словами, — сказал Колбек, внимательно наблюдая за ним, «их дочь не могла контролировать свою жизнь. Вы думаете, ее это раздражало?
