Дьявол в бархате - Джон Диксон Карр
— А? Что?
— Рисунок похож на ступку с пестиком над ней. Аптека может называться «Голубая ступка». (Здесь Джайлс самодовольно улыбнулся, устремив взгляд в угол потолка). Мы решили спросить у привратника, знает ли он такую аптеку.
— И что ответил привратник?
— Что аптека «Голубая ступка», — сказал Фентон, вспоминая рукопись, — находится на Аллее Мертвеца, отходящей от Стрэнда у таверны «Голова дикаря». Мы отправимся туда и узнаем у аптекаря, кто покупал мышьяк.
— Разумно! — одобрил Джордж, которого никак нельзя было заподозрить в избытке интеллекта. — Отправимся сейчас же?
— Да. Я только поднимусь наверх и загляну к жене…
Джордж выпучил глаза.
— Черт возьми, Ник! Неужели с тебя не достаточно?
— Твой ум, дружище, грязнее снежного сугроба в августе. Лидия должна еще раз услышать мой голос, чтобы сразу его узнавать. Тогда…
Фентон сделал паузу. Непонятно почему, им внезапно овладело мрачное предчувствие.
— Отправимся в «Голубую ступку» на Аллее Мертвеца! — заявил он.
Глава 6
Конфиденциальные сообщения в «Голубой ступке»
Висевшие над домами вывески со скрипом поворачивались, хлопая о стены, подобно пистолетным выстрелам. Сильный ветер гулял по Стрэнду, начиная от Черинг-Кросса, сбрасывая сажу с колпаков дымовых труб, угрожая шляпам и парикам и заставляя плясать вывески, большей частью старые и грязные. Однако временами выглядывающее солнце заставляло ярко сверкать эти грубые и причудливые эмблемы.
Широко открытый красный рот возвещал об изготовлении колпаков для труб. Зеленая русалка трепыхалась на ветру над трактиром. Глаза, собачьи головы, три пьяных рыбы подпрыгивали вверх-вниз, переливаясь алым и золотым цветами и смешиваясь с хлопьями сажи.
Впрочем, шум, издаваемый вывесками, едва ли перекрывал шум, производимый всадниками и пешеходами. Если в прежние времена Стрэнд занимали исключительно дома знати, обращенные тыльной стороной к Темзе, то теперь здесь господствовала коммерция, вторгшаяся еще до того, как большой пожар опустошил Чип-сайд и Истчип.
Среди тяжелых запахов, исходивших от сточной канавы в середине улицы, колеса с железными ободами скрипели по булыжникам мостовой, возницы отчаянно ругались, уличные торговцы громогласно рекламировали свои товары, лудильщик зазывал клиентов, колотя в медный чайник. Но громче всех кричали подмастерья, стоящие у дверей лавок.
— Материя, сэр! Потрогайте — совсем, как бархат, но всего за четверть цены!
— Лилейно-белый уксус!
— Не нужно ли вам починить медный или железный котел, чайник, кастрюлю или сковороду?
— Превосходный бордель! — кричал лорд Джордж Харуэлл в ухо своему спутнику. — Никогда не видел ничего подобного! Куда там заведение мамаши Кресуэлл!
— Что, еще лучше?
— Истинный храм Венеры, будь я проклят!.. Черт возьми, Ник, смотри по сторонам, не то угодишь под колеса или свалишься в канаву!
Беспокойство по этому поводу продолжалось с тех пор, как Джордж и Фентон двинулись на восток по Пэлл-Мэлл. Пройдя высокую живую изгородь Весенних садов, они свернули на юг и вышли на открытое пространство, сухая земля которого была утоптана множеством солдатских сапог.
— Что с тобой, Ник? — впервые осведомился Джордж.
Глаза его спутника были остекленевшими и полузакрытыми. Очутившись на открытом пространстве, Фентон, продолжая идти вперед, начал поворачиваться в разные стороны. Замечая что-то знакомое, он молча открывал и закрывал рот, как бы произнося про себя его название.
Джордж стал проявлять беспокойство. Дойдя до конной статуи Карла I, он положил руку на руку друга.
— Черт возьми! — воскликнул Джордж. — Не мог же ты успеть, прежде чем вышел из дома, выпить столько кларета, чтобы дойти до такого состояния!
Фентон, сердито отмахнувшись, ткнул пальцем в пространство.
— На севере, — осведомился он, — находятся Королевские конюшни, где расквартированы солдаты?
— Разумеется! Можно подумать, что ты никогда, стоя здесь, не слышал барабанного боя!
— На северо-востоке церковь Святого Мартина в Полях?
— Конечно! Но…
— А на юге, — продолжал Фентон, повернувшись в упомянутую сторону, — Кинг-Стрит. Слева…
Он указал рукой на группу старинных зданий из красного кирпича, полускрытую туманом и протянувшуюся на полмили между Кинг-Стрит и берегом реки.
— Дворец Уайтхолл, — сказал Фентон, передвигая руку. — Справа, за железной оградой и живой изгородью, королевский сад, а за ним Сент-Джеймсский парк.
— Ник, задняя сторона твоего дома выходит на Сент-Джеймсский парк! Где же ему еще находиться?
Фентон все еще глядел в сторону Кинг-Стрит, на квадратную башню из красных, синих и желтых кирпичей, с флюгером на каждом углу. Она стояла посредине улицы и имела внизу арку, открывающую путь в Вестминстер.
— Это ворота Хольбейна, — промолвил Фентон. — А на юго-западе должна быть дорога в Весенние сады.
Тревога Джорджа рассеялась, и он начал посмеиваться. Если Ник притворяется, что незнаком с Весенними садами — местом действия «Любви в лесу» мистера Уичерли[51] (прыткий парень всегда занимался там любовью) — то он не безумен, а просто мертвецки пьян. Хихиканье Джорджа перешло в громкий смех. Когда же Ник успел…
— Прошу тебя, не смейся надо мной, — заговорил Фентон, так побледнев, что Джордж затих с открытым ртом. Фентон облизнул губы. Посмотрев на восток, в сторону Нортамберленд-Хауса, Новой биржи и начала Стрэнда, он снова повернулся, подошел к статуе, подобрал у ее подножья горсть земли и пропустил ее между пальцев.
— Я здесь, — прошептал Фентон.
Но Джордж забыл обо всем, когда они начали пробираться сквозь толпу на северной стороне Стрэнда. Он с увлечением описывал достоинства различных борделей, когда Фентон, по-прежнему глазевший по сторонам, едва не угодил под колеса катафалка.
— Послушай, Ник, — успев оттащить друга, заговорил Джордж, не столь сердито, сколь встревоженно. — Мне абсолютно наплевать, кто сколько пьет — это дело вкуса. Но…
— Прошу прощения, — ответил Фентон, пытаясь прочистить глаза от сажи. — Моя голова уже полностью свободна от винных паров.
— Вот и отлично! Тогда не таращи глаза в разные стороны, иначе…
— Иначе я свалюсь в сточную канаву?
— Но здешние оборванцы — крутые ребята, и они могут…
Один из юных чистильщиков обуви, шнырявших в проулках со смесью сажи и прогорклого масла, заметив состояние туфель Джорджа, устремился к нему, но был отброшен им в сторону.
— Они могут принять тебя за неотесанного деревенщину, впервые попавшего в город, или за «мусью» (так они именуют французов), что еще хуже. Начнут виться вокруг тебя, как шершни, швырять в тебя чем попало, а ты рассвирепеешь, схватишься за шпагу, и начнутся неприятности.
— Ладно, Джордж, я буду осторожен.
«Эти причудливые вывески на домах, — думал Фентон, — вызваны необходимостью.
