Мэтт Рубинштейн - После дождичка в четверг

— Надеюсь, я вас не стесню.

— Всем места хватит, — успокоил ее Джек и обернулся к Питеру: — А твой друг не приедет? Я имею в виду Эша.

— Я предупредил его насчет времени и места, — сказал Питер. — На неделе я отправил ему несколько сообщений, но он не ответил. Мне нужно кое о чем его спросить.

Сэнди дала Дэву бутылочку и положила его спать в исповедальне. Вечер оставался все таким же благоуханным, и они ели булки и пили вино во дворе. Питер рассказал, что в бухте береговая охрана выудила из воды старый джип и нашла в нем чемодан, набитый женскими паспортами из не существующих ныне стран: ГДР, Югославии, Верхней Вольты и Заира. Питер надеялся, что все эти паспорта фальшивые, а не принадлежат секс-рабыням. Машина была сплошь облеплена ракушками и водорослями, видимо, пролежала под водой долгие годы.

— Так или иначе, Эш задерживается, — сказал Питер. — Может, начнем?

Джек оставил долю Эша на плите, а прочую рыбу разделил между остальными. Из кухни он взглянул на выставленный во двор стол. Возле каждого бокала горела свеча, а лица гостей плавали в темноте.

Они все прекрасно устроились: Питер сидел между Торном и Сэнди и обнимал обоих — Торн прижимался к нему; Джуди спокойно пила. Но обстановка была какой-то странной — то и дело за столом воцарялась тишина. Джек, вернувшись к гостям, вдруг с удивительной четкостью осознал, насколько уязвимы его друзья и как сильно зависят друг от друга.

Питер обернулся к нему:

— Дэйв и Уоррен хотят поучить Бет управлять катером. Полагаю, собираются сделать ее своим помощником.

— Везет же некоторым, — сказала Сэнди. — А меня так даже спасательный жилет не научили надевать.

— Брось, Сандхья, — отозвалась Джуди. — Ты для них слишком красива.

Бет возмущенно взглянула на мать:

— А я?

— Ты и сама знаешь, что хороша, милая. Но в Сэнди больше экзотики. Мужчины вроде Дэйва и Уоррена просто не знают, что делать с такими женщинами.

— Вы им тоже понравились, Джуди, — сказал Питер. — Они говорят, вы великолепны.

— Не упускайте возможность, — вмешалась Сэнди. — Эти парни не так уж плохи.

— Сэнди… — укоризненно вставила Бет.

— Полагаю, что еще могу рассчитывать на что-нибудь получше, хоть я и старая вдова.

— Мама!

Бет и Джуди обменялись как две капли воды похожими взглядами, полными упрека и раскаяния. Бет первая отвела глаза и повернулась к Сэнди:

— А как у тебя дела с тем певцом?

Сэнди в смущении уставилась в стол.

— Как выяснилось, он мало на что способен.

Питер демонстративно пожал плечами:

— Ну уж не знаю, что и сказать.

— Разве на сегодняшний вечер ты никого для меня не припас?

— Попытался. Не знаю, что случилось с этим парнем.

— Да с ним вроде все было в порядке, — заметил Джек, наполняя его бокал.

— Ты виделся с Эшем?

— Да. Показал ему манускрипт.

Джуди опустила бокал и взглянула на Джека:

— Тот самый, о котором ты мне говорил?

— Да, — осторожно ответил Джек. Сначала Бет хотела, чтобы он держал манускрипт подальше от Джуди, поскольку полагала, что он погубил Фрэнка, теперь она уже так не думала. Хотя, возможно, и ошибалась.

Что это мелькнуло в лицо Джуди — понимание или просто любопытство? В любом случае отступать уже слишком поздно.

— И что он сказал? — поинтересовался Питер.

— Предупредил, что, возможно, игра не стоит свеч.

— Жаль.

— Но с другой стороны, возможно, и стоит.

Торн взял бутылку и наполнил свой бокал.

— Что ты имеешь в виду?

— Внутри лежало письмо, датированное восемнадцатым веком. Оно дало мне кое-какие зацепки. Я полагаю, это образец некоего искусственного, так называемого философского, языка.

— Наверное, ты разочарован.

— Напротив, мне удалось выстроить несколько фраз. Всем известно, что язык придает мысли форму и является средством общения. Что, если мы действительно получим улучшенный способ хранения и передачи информации? Если отношениями в обществе, человеческим поведением будет управлять идеальный язык, может быть, и само общество станет идеальным?

Торн устало взглянул на него:

— По-моему, философские языки — сплошной бред. Великие цели и все такое, но сводится это обычно к списку претензий в адрес оппонентов.

— Допускаю, что предыдущие попытки оказались неудачными, но это не значит, что существование идеального языка невозможно.

Джуди указала бокалом в сторону Торна:

— Мне кажется, отличная идея. Очень полезно. Подумать только, Джек обнаружил идеальный язык.

Бет обернулась к ней:

— Мама, он не обнаружил идеальный язык.

Джуди опустила бокал на стол.

— А он говорит, что обнаружил.

Бет покачала головой:

— Это все равно что… Сэнди, помнишь, как мы в колледже изучали десятичную систему Дьюи? Помнишь этот анекдот про китайскую энциклопедию с ее забавной классификацией животных? Бродячие собаки, русалки, «та тварь, которая только что разбила этот кувшин» и животные, которые издалека напоминают мух. Это ведь на самом деле был Фуко?

— Да, но он цитировал Борхеса.

— Разве суть этого анекдота не в том, что все языки весьма относительны? Каждый раз, когда ты пытаешься классифицировать окружающий мир, неизменно получается глупость.

Торн вытянул руки.

— По-моему, Джек, она тебя уложила на обе лопатки. Естественные языки развиваются стечением времени, каждый вносит в это свой вклад — и посмотри, сколько возникает проблем. Вообрази себе, что будет, если ты захочешь пустить в обращение новый язык.

Джек окинул взглядом лица собравшихся в неровном свете свечей. Только от Джуди он мог ожидать чего-то вроде ободрения и поддержки, но целый вечер она пила не останавливаясь большими изящными глотками. Вдруг его охватило сомнение.

— Представь язык, куда войдет все самое лучшее, — сказал он. — Именно то, что является для нас наибольшей трудностью. Esprit d’escalier,[6] schaudenfreude,[7] saudade,[8] duende.[9]

Джек понимал, что его слова вряд ли будут восприняты как аргумент — скорее попытка к бегству, что разговор неизбежно свернет в сторону от идеального языка, который потерял все свое очарование. Ему вдруг стало неловко, и он добавил:

— Чтобы понять эти слова, необходимо выучить язык. А подобных слов масса.

Торн понял, куда клонит Джек, и, поставив свой бокал на стол, заметил:

— Вот что такое у Сэнди «torschlusspanik». Буквально — «боязнь опоздать к закрытию ворот». Страх оказаться забытой.

Сэнди поморщилась.

— А как насчет мужчин, которые боятся ко мне подойти? Что с ними такое?

— Türschwellenangst, разумеется. «Боязнь порога».

Джек допил остатки вина и задумался, каким словом можно обозначить капитуляцию — худшую, чем поражение, из-за причины, которая исчезла сама собой в разгар битвы.

— Таковы же, например, все русские идиомы, связанные с выпивкой, — сказал он. — У русских множество словосочетаний для обозначения различных степеней опьянения: «пьяный в стельку», «напиться до положения риз» и так далее. Есть даже специальное выражение, обозначающее последний стаканчик, который ты непременно выпиваешь, пусть он даже для тебя и лишний, — «на посошок».

Джуди осушила свой бокал.

— Какая прелесть!

Вина, конечно же, не хватило, и Джек на цыпочках пробрался мимо исповедален, мимо спящего в колыбельке Дэва, открыл люк и спустился по каменным ступенькам. Бутылки уже запылились. Он почувствовал, что вернулся к тому, с чего начал. Возможно, он обманывает самого себя. В манускрипте прослеживались определенные языковые модели, но никакого отношения к строгим моделям философского языка, где каждая буква несет определенное значение, они, разумеется, не имели: так, определенные скопления букв в окончаниях и частицах — точь-в-точь как это бывает в естественном языке.

Джек вынес вино наверх и, вернувшись в исповедальню, открыл записную книжку. «Еr kim pu nipe as Babelim. Wim azh doti af azh babi as akir lekim», — прочитал он про себя. Дэв не спал — держась за край колыбельки, он смотрел в темноту широко распахнутыми глазами. Джек наклонился к ребенку и прошептал:

— Ter sholpal tikim pu nashi.

Он не знал, отчего сказал это. Дэв моргнул, пошатнулся, тяжело сел и вопросительно взглянул на него.

Джек снова посмотрел в блокнот.

— Owal lekim us owal tokim?

Краска сбежала с личика Дэва, и он завизжал — да так, что у Джека закололо в позвоночнике и он инстинктивно зажал уши ладонями.

На крик прибежала Сэнди и схватила сына на руки. Ребенок уткнулся ей в плечо, и визг перешел в рев. Остальные отстали на несколько шагов. Следом примчались и другие, и поднялся невообразимый гвалт.

Сэнди, пытаясь успокоить ребенка, ходила с ним кругами и легонько похлопывала по спинке. Прочие притулились по углам и заткнули уши. У Питера был довольно идиотский вид, а Торн, кажется, по-настоящему испугался. Бет и Джуди стояли, обхватив себя за плечи.