Валерий Введенский - Старосветские убийцы
– Да, – ответил Илья Андреевич. – И богатым. В последнее время появилась мода стреляться в присутствии доктора. В Петербурге почти не высыпаюсь! Все дуэли, как на грех, ранним утром.
– По дружбе ездите или за деньги? – уточнил Терлецкий.
– Встать в полпятого могу лишь за вознаграждение, – сказал Тоннер.
– Доктора всегда извлекали выгоду из дуэлей. – Генералу вспомнилась очередная байка. – Я тогда полком командовал. Мой ротмистр Иванов-четвертый…
– Имя Иванов, а фамилия Четвертый? – уточнил, как всегда, записывающий Роос.
– Тьфу, дурак! – в сердцах выругался генерал на родном языке. – Мало того, что перебивает, так еще чушь несет. – И снова перешел на французский: – Иванов! Фамилия такая, очень распространенная, оттого во всех полках, Ивановых как собак нерезаных. Вот и приходится различать. Первый, кто поступит, – Иванов-первый, следующий – Иванов- второй. Так вот, ротмистр Иванов-четвертый не поделил со штаб-ротмистром Ивановым-пятым некую девицу, Труболыс ее фамилия. Понять даму можно! С такой фамилией хочется поскорее замуж выйти, но Труболыс эта, как Буриданова ослица, не могла решить, за какого из Ивановых? И посему каждому дарила надежду. На этой почве между четвертым и пятым возникла непримиримая вражда. Оба ходили от ревности бледные, с глазами, налитыми кровью, и держались петухами. Долго сие, сами понимаете, продолжаться не могло, и однажды один другого по пустячному поводу вызвал на дуэль. Четвертый выстрелил первым и прострелил пятому бедро. Тот упал, но вы знаете, раненый имеет право свой выстрел и лежа сделать. Прицелился и тоже прострелил четвертому бедро. Оба попали в лазарет. Я дело сумел замять, офицеры больно хорошие! Рапорт написал, что несчастный случай произошел на стрельбах. Но приказал штаб-лекарю поместить их в одну палатку. Мы тогда в лагерях стояли, не на квартирах. Лежат бок о бок, ослица та, труболысая, к обоим ходит, пирожки домашние носит. Долго лечились! И так, знаете ли, сдружились, что по выходе из лазарета решили, чтоб впредь не ссориться, с этой дамочкой обоим лямур закрыть.
– И стоило стреляться! – пожал плечами Терлецкий. – Надо было на брудершафт с самого начала выпить! Я только не понял, при чем тут выгода докторам?
– А вот при чем, – усмехнулся Веригин. – Брошенная обоими Ивановыми, эта самая Труболыс вышла замуж за лечившего их штаб-лекаря. Он как раз Ивановым-шестым оказался.
Место для поединка было выбрано быстро. Почти полная луна ярко освещала кусок аллеи. Угаров воткнул захваченную из княжеской усадьбы саблю в землю и стал отмерять шаги. Хмельной Рухнов громко их отсчитывал.
– Восемь, девять, десять.
Денис воткнул в землю вторую саблю. Потом в том же направлении отмерил еще десять шагов и палкой провел черту. Вернувшись к первой сабле, Угаров сделал десять шагов уже в противоположном направлении, обозначил черту и там.
Михаил Ильич попытался открыть шкатулку, но чуть не уронил, хорошо Николай ее на лету поймал.
– Боюсь, мой секундант зарядить пистолет не в состоянии, – констатировал Шулявский.
– Не беспокойтесь, милостивый государь. Сделаю, как надо, – пролепетал Рухнов.
Поляк покачал головой и обратился к Веригину:
– Не будет ли против правил, если оба пистолета зарядит ваш адъютант?
– Думаю, нет, – ответил генерал. – Оружие заряжают либо секунданты, либо специально приглашенный оружейный мастер. Никто не будет против, если его роль исполнит Николай?
Все согласились. Адъютант справился с заданием быстро. Сначала меркой отмерил порох, в каждый из пистолетов засыпал по золотнику. Затем принялся за пули. Каждую обернул в кожаный пластырь и, легонько постукивая деревянным молотком по шомполу, протолкнул по очереди в стволы.
Секунданты о чем-то тихо посовещались. Угаров подошел к Веригину:
– Ваше высокопревосходительство! И я, и Михаил Ильич неопытны в дуэлях. Поэтому просим вас стать распорядителем!
Генерал внимательно посмотрел на Угарова:
– Похоже, не врал. Выпил три бокала – и ни в одном глазу. Несчастный человек! Даже напиться не можешь! Ладно, так и быть. Принимаю командование на себя.
Генерал занял командный пункт, встав ровно посередине между саблями, но сойдя с аллеи почти на аршин. За его спиной разместились адъютант с доктором. Роос, отойдя подальше, достал свой блокнот. Веригин прокашлялся:
– Господа дуэлянты, снимите с себя все, что может задержать пулю.
Шулявский вынул из кармана фрака пухлое портмоне и отдал Рухнову. Тучин снял длинный, сковывавший движения темный сюртук и отбросил в сторону, оставшись в сорочке.
– Теперь, господа дуэлянты, займите свои места.
– Я очень прошу, не убивайте моего друга! – Обратился Угаров к Шулявскому. – Александр чересчур высокого мнения о себе и потому вспыльчив.
Поляк ответил серьезно:
– Если я его не убью, он наверняка застрелит меня с десяти шагов. Сожалею, но выполнить просьбу при всем желании не смогу.
В глазах Угарова появились слезы. Он надеялся, что ему удастся уговорить Шулявского. Однако тот продолжил:
– Но я согласен принять извинения.
– Я попробую его убедить, – горячо сказал Угаров. – Спасибо.
Генерал продолжал:
– Секунданты, отнесите своим доверителям оружие.
Рухнов взял из рук Николая пистолет и отправился к Шулявскому. Угаров быстро раскланялся с поляком, добежал до адъютанта, схватил пистолет и устремился к Тучину. Отдав оружие, что-то яростно стал ему доказывать. Александр лишь мотал головой в ответ.
– Все, все, все, – сказал генерал. – До окончания поединка дуэлянты обязаны сохранять молчание. Секунданты! Займите свои места.
Рухнов и Угаров встали по разные стороны от дороги, рядом с барьерами-саблями.
Генерал напомнил правила:
– По моей команде "Сближаться" можете начать движение к своим барьерам. Вы вправе также остаться на месте. Пистолет при движении держите вертикально, дулом вверх. Стрелять можно в любой момент, но на ходу нельзя! Задумал выстрел – остановись, прицелься, пли. Ежели передумали, можете снова идти вперед, но не забудьте поднять дуло вверх.
– А после выстрела? – спросил Роос.
– Тут действуют в зависимости от результата. Соперник убит – мои поздравления. Нет – стойте, где стреляли, и ждите пулю. Ждать, кстати, недолго – на все про все полминуты. У кого часы с собой?
– У меня, – сказал Тоннер и достал из нагрудного кармана хронометр – подарок благодарного пациента.
– Засеките время первого выстрела, будьте так любезны, – попросил Веригин. – Кстати, если второй стрелок ранен, на выстрел отводится не полминуты, а целых две. Всем понятно?
Шулявский и Тучин утвердительно кивнули.
– Не желаете примириться?
Шулявский помедлил, но Тучин уверенно помотал головой. Мол, ни в коем случае. Поляк повторил его движение. Угаров в отчаянии топнул ногой.
– К поединку готовы?
Снова утвердительные кивки.
– Курки взвести!
Разговоры на аллее прервали ночной сон старой вороны. Она кружила над парком и выражала недовольство резким карканьем.
Денис во все смотрел на Сашу. Сейчас генерал даст команду сходиться. Шулявский с пятнадцати шагов попал в яблоко. Тучин не успеет и шага сделать, как получит пулю в лоб. Господи, как быть?!
Генерал медлил с командой. Перекрикивать сумасшедшую ворону не хотелось.
– Зря ружье не захватили, – заметил генерал. – Пристрелил бы дуру.
– Кыш, кыш! – Ретивый адъютант, за неимением ружья, схватив камень, запустил в птицу, но не попал.
Ворона разозлилась. Усевшись на верхушку высокой ели, птица принялась орать еще громче и пронзительней, призывая товарок ужаснуться безобразиям, творящимися на "ее" аллее.
Угаров все смотрел на Тучина. Может, опомнится? Его родители не перенесут такого горя! Почему он не думает о них, о Варе? Боже! Что он, Денис, скажет ей? "Я тебя люблю, но не смог вразумить твоего брата, и он погиб на моих глазах?" Господи, сотвори чудо!
Бог, похоже, услышал молитву Угарова. Генерал, плюнув на ворону, уже взмахнул было рукой, собираясь крикнуть: "Сближаться", но его опередили.
– Немедленно прекратить!
К месту поединка изо всех сил спешил урядник Киросиров, растрепанный, в расстегнутом мундире.
– Дуэли государем императором категорически запрещены. Нарушителей отдают под суд и приговаривают к повешению. Если немедленно не прекратите, буду вынужден всех взять под стражу.
– Откуда он взялся? – удивился Веригин. Следом за урядником из темноты вынырнул Митя – это он разбудил Киросирова.
– Извольте пистолет! – Урядник подошел к Шулявскому и протянул руку.
– И ваш, – Киросиров двинулся к Тучину.
– Шли бы вы, урядник, спать. И не лезли бы не в свое дело, – в сердцах бросил юный художник.
Киросиров, направив отобранный у поляка пистолет прямо в грудь юноши, скомандовал:
– Пистолет! Живо!
Тучин, скрипнув зубами, отдал оружие.
