Валерий Введенский - Сломанная тень

Валерий Введенский

Сломанная тень

Купола стоят в позолоте,

Шпили ввысь устремились стройно.

Петербург стоит на болоте,

По ночам у нас неспокойно.

Автор благодарит за консультации Анну Шикурину.

В романе косвенно цитируется книга Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году».

© Введенский В., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Глава первая

Возмущение клокотало в груди. Непривычные к ходьбе ноги норовили обогнать пролетавшие по набережной кареты и экипажи. И лишь прохожие, изредка попадавшиеся навстречу, вынуждали Арсения Кирилловича несколько сбавлять шаг. Каждого князь Дашкин пытался еще издали рассмотреть, вычислить: он или нет?

Кутаясь в шинельку на рыбьем меху, чиновник испуганно шарахнулся в переулок. «Жаль, – расстроился князь. – Такого бы огрел пару раз тростью, сам бы письмо отдал! В зубах бы приволок! Как собачонка палку!»

Дашкин покосился на темно-коричневую шавку, весело игравшую с мальчишками на тротуаре. Дети пытались обмануть собачку: замахивались, а сами не бросали палку, прятали за спиной. Не тут-то было. Дворняга внимательно следила за всеми уловками, и покуда игрушку действительно не бросят, с места не двигалась. Только крутила хвостом-бубликом и отрывисто гавкала. Мол, кидай скорей! Дашкин покачал головой. «Не заигрались бы! Не пропустили бы мерзавца!»

Дворовых мальчишек, что посмышленей, он привел сюда сам. План был прост. Если господин хороший после увещеваний письмо не отдаст – отобрать силой! Арсений Кириллович еще крепок, опять же трость со свинцовым набалдашником в руке! Боялся лишь, что негодяй сумеет сбежать. Тут-то мальчишки и пригодятся!

Гвардейского штабс-капитана Дашкин сразу отмел. Chantage[1], как это называют французы, – промысел людей низких. Записку писал какой-нибудь гувернер или студент, а может, мелкий чиновник. Нынче среди канцелярских и купеческие сынки завелись, и поповские. Вот ведь гримаса судьбы! Попавшее к шантажисту письмо как раз про то, как этой самой черни жизнь облегчить! Про долгожданную свободу крестьянам, равные права сословий, конституцию!

Нет, боже упаси, никакой Дашкин не якобинец! И в тайных обществах сроду не состоял. А вот либеральным идеям был привержен смолоду и никогда сие не скрывал! Покойный Александр Первый не раз говорил: «Дашкин – умнейший человек! А что либерал, так и я им в юности был!»

Нынешний монарх столь теплых чувств к князю не питал. Наоборот, относился с подозрением. Во время следствия над заговорщиками вызывал на допрос. Но князь перед законом был чист. Да-с! Про тайные общества и предстоящий бунт знал, а кто про то не ведал? Своих замыслов заговорщики не скрывали. А не примкнул, потому что считал: реформы только законному самодержцу по плечу! Неучам-офицерикам, фрондирующим за завтраком оттого, что попойки наскучили, сие не по силам. Александр Благословенный реформы планировал, вот только провести не успел: все царствование воевал. А обещал и конституцию, подобную Польской, и крестьян от рабства избавить. А там и до парламента, затаенной мечты Арсения Кирилловича, рукой подать. Нет сильней Британской империи! Почему бы ее за образец не взять?

Николай Первый выслушал Дашкина сухо, мыслей брата не разделял. Правда, и обвинений не предъявил. Велел лишь написать письмо приятелю и единомышленнику, Николаю Веремееву, чтобы тот вернулся в Россию.

В отличие от Дашкина, Веремеев поначалу примкнул к заговорщикам. Однако убедившись, что Пестель отчизне термидор готовит, от заговора отошел и в восстании не участвовал. Но новый самодержец упорно считал Николая Ивановича одним из зачинщиков.

Дашкин письмо написать пообещал, но слова не сдержал. Догадывался, что ждет друга…

Где же чертов шантажист? Князь уже почти бежал по опустевшей в сумерках Фонтанке. Грозивший наводнением ветер повернул вспять речную воду, но князя, казалось, не могла остановить даже разбушевавшаяся стихия.

Неужели не придет? «Конечно, не придет! – обрадовался Арсений Кириллович. Устыдился! Шутка ли? Шантажировать камергера и сенатора!»

Тяжело дыша, Дашкин остановился, огляделся. Мальчишки с собачкой едва за ним поспевали. «Разогнался я не по чину!» – подумал князь. Ветер начал стихать, закапал дождь. Арсений Кириллович повернулся и медленно побрел назад. Никого!

«Жаль, что негодяй не явился. Я бы наставил его на путь истинный! Как опустился этот человек! Прочел чужое письмо…»

Письмо! Дашкин остановился как вкопанный. А вдруг шантажист письмо в Третье отделение отнес? Читает его в сию минуту Александр Христофорович и в усы хихикает? Теперь князю все зачтется! И что Веремеева не выманил, и что крамольные идеи, несмотря на предостережение, из головы не выкинул. Времена-то другие настали! Зря говорят, что историю вспять повернуть нельзя! Очень даже можно, если иронией судеб на трон взгромоздилось ничтожество!

К нелегкой царской ноше Екатерина Великая готовила двоих: Александра – для России, Константина – для возрожденной Византии. Третьему внуку, Николаю, был уготован династический брак и шефство над гвардейским полком. Оттого и правит он Россией как казармой. С утра до вечера занят смотрами, ценит рабскую преданность, завещанных братом реформ боится. Любимое занятие – проверять, носят ли чиновники мундиры!

«Послал Бог России ничтожество!»

Господи! Ведь так в письме и написал! Нет! Ссылкой в имение не отделаюсь! Лишат меня того имения! Вместе с чинами и званиями! Сошлют в Сибирь! Что ждет Кирилла, долгожданного наследника? Что ждет Юлию?

Женился князь поздно, скоропалительно и без любви. Юная Юлия Антоновна казалась кроткой и послушной, но после родов внезапно переменилась. Из невзрачного подростка превратилась в красавицу, на брачном ложе равнодушная покорность сменилась безудержной страстью. Дашкин было обрадовался, но оказалось, что сил, которыми славился в молодости, у него уже нет. Пришлось прибегать к уловкам: князь начал держать пост по средам и пятницам, в иные вечера запирался в кабинете – якобы работал с бумагами, а нараставшее вожделение юной супруги пытался удовлетворить пространными нравоучениями о пользе воздержания.

– Ваше сиятельство! – из остановившегося экипажа помахала ручка в черной перчатке.

Арсений Кириллович учтиво снял цилиндр.

– Добрый вечер! Очень рад вас видеть!

«Как некстати кого-то встретить!» – подумал про себя князь. А вдруг шантажист увидит, что я не один, и подойти испугается.

– Садитесь живей! – из экипажа выглянула дама, длинная траурная вуаль скрывала ее лицо.

– К сожалению, тороплюсь на важную встречу, так что не могу воспользоваться вашей любезностью.

– Да садитесь же! Деньги при вас?

Князь испуганно обернулся, потряс головой. Не ослышался ли? Дама выглянула снова:

– Кол осиновый проглотили?

Еще до конца не осознав, что дама и есть ожидаемый шантажист, князь взобрался в экипаж и плюхнулся на сиденье.

– Гони! – приказала незнакомка кучеру. Экипаж дернулся с места.

– Деньги при вас? – требовательно повторила дама.

– С кем имею честь? – осведомился князь; он не сомневался – перед ним шлюха. Они самое святое продают – любовь, значит, и на шантаж способны.

– Не узнали? – хихикнула падшая.

– Нет, конечно! – Князя передернуло от возмущения.

– Ваш ангел-хранитель!

– Кто? – поразился Арсений Кириллович. Он никак не мог прийти в себя.

– Ваш ангел-хранитель! Кабы не я, в Петропавловке бы сейчас сидели. Деньги принесли?

Князь, обладавший живым воображением, тотчас увидел себя в кандалах. Страшное зрелище так его потрясло, что он даже припомнил план, который обдумывал весь день.

– Сударь, то есть сударыня! Ваш поступок безнравствен…

После сих слов князь намеревался, глядя шантажисту в глаза, произнести душеспасительную речь, которая, вне всяких сомнений, заставит его раскаяться.

– Я с вами согласна, ваше сиятельство! – хихикнула дама. – Покрывать якобинца – отвратительно. Мучилась весь обед – то ли к вам ехать, то ли в Третье…

План с треском провалился. Но письмо-то надо вернуть! Вопрос жизни и смерти!

Зажав между ног бесполезную трость, Арсений Кириллович сел вполоборота к спутнице:

– Письмо при вас?

– Письмо против денег.

– Отдайте немедленно! – потребовал Дашкин грозным тоном. – А то…

– В полицию побежите? – засмеялась дама. – Давайте высажу, здесь недалеко.

Экипаж тряхнуло на кочке; а князь только этого и ждал. Вцепился руками в горло шантажистки. В ответ в грудь Арсения Кирилловича что-то уперлось.

– Пистолет! – сдавленно пояснила дама. – Заряженный!

Князь разжал руки. Вдруг и вправду!..

– Арсений Кириллович, время дорого, – деловым тоном продолжила шантажистка. – Гоните двадцать тысяч, получите письмо и проваливайте!