Лора Роулэнд - Надушенный рукав
— Если Даемон невиновен, он только выиграет, поведав нам свою версию произошедшего, — заметил Сано.
Властитель Мацудайра резко отмахнулся:
— Версия лишь одна: враги атакуют меня через Даемона. Вы не будете его допрашивать!
— Запрещая с ним беседовать, вы только наводите меня на мысль, что вы оба нечисты на руку.
Сано знал, что его слова граничат с обвинением. Властитель Мацудайра ожег его взглядом.
— Мне плевать, что вы подумаете, — процедил он сквозь сжатые яростью зубы. — Я не допущу травли своего клана.
— Прекрасно, — сказал Сано. — Тогда мне следует доложить сёгуну, что ваш племянник был на месте преступления, а вы скрываете его от следствия. Его превосходительство сам сделает выводы.
Властитель Мацудайра со злостью и страхом воззрился на Сано. Оба знали, что сёгун редко делал выводы сам. В данном случае ему не преминет помочь Янагисава. Канцлер будет стараться изо всех сил, чтобы убедить сёгуна, будто присутствие Даемона на месте преступления и сопротивление его дяди допросу подтверждают вину Даемона.
— Вы не скажете сёгуну о моем племяннике, — заявил властитель Мацудайра. Его тон грозил Сано кровавым возмездием.
— Не скажет он, скажу я, — вмешался Ибэ.
Властитель Мацудайра удостоил его пренебрежительным взглядом, а Хирату и Сано — сожалеющим. Потом сделал знак слугам.
— Убедите их, что уважать мои желания в их лучших интересах.
Слуги оголили мечи. Сано понял, что борьба за власть уже испортила властителя Мацудайру. Честный, гуманный и благородный человек, каким он был когда-то, ни за что не опустился бы до насилия, призывая к повиновению. Слуги властителя Мацудайры наступали. Сано, Хирата и Ибэ пятились. Руки невольно потянулись к мечам, но их забрали стражники.
И вдруг прозвучал молодой мужской голос:
— Отзови своих псов, досточтимый дядя.
В дворик зашел самурай. Ему было чуть больше двадцати. Невероятно красивое лицо, сильное атлетическое телосложение и развязная походка. Он носил два меча на поясе, поножи и броню поверх одежды. За самураем следовали двое слуг, неся копье и шлем. Сано признал Даемона.
— Я ждал сёсакана-сама, — объяснил Даемон властителю Мацудайре, затем любезно поклонился Сано. — Я пришел, как только узнал, что вы здесь. Я слышал ваш разговор с дядей и так понимаю — вы хотели меня видеть. Я с радостью с вами побеседую.
Удивленный отношением Даемона, Сано перевел взгляд на властителя Мацудайру. Тот произнес угрожающим тоном:
— Не глупи, племянник! Иди по своим делам. Я сам все улажу.
— Иногда лучше оказать небольшое содействие, чем сыпать угрозами. Убедить сёсакана-сама, что я не убийца, которого он выслеживает, можно только в открытом и честном разговоре.
— Я пытаюсь защитить тебя, — сказал властитель Мацудайра, явно встревоженный упрямством Даемона. Сано предположил, что, если Даемон все же станет следующим сёгуном, властителю Мацудайре будет трудно его контролировать. Еще Сано интересовало, насколько Даемон предан властителю Мацудайре.
— Расслабься, дядя. — Даемон успокаивающе похлопал рукой по воздуху. — Я знаю, что делаю. — Он повернулся к Сано: — Спрашивайте что хотите.
Властитель Мацудайра окинул гневным взглядом обоих. Хоть Сано и претила мысль оскорбить дядю Даемона, он не мог упустить шанс допросить племянника.
— Вы виделись в ночь убийства с главным старейшиной Макино в его поместье?
— Да, — ответил Даемон.
Сано пришел в замешательство — он ждал, что Даемон станет отрицать свой визит к Макино и предложит алиби на ту ночь.
— Зачем вы приходили?
— По делу, — объяснил Даемон. — Пару месяцев назад я решил, что из главного старейшины Макино получился бы ценный союзник. И начал его завоевывать. Макино сопротивлялся. Но тем вечером прислал мне приглашение навестить его. Когда я пришел, он заявил, что готов к нам присоединиться.
Сано застыл в изумлении. Хирата и Ибэ потрясенно воззрились на Даемона.
— Вы хотите сказать, главный старейшина Макино собирался выйти из фракции канцлера Янагисавы? — уточнил Сано.
— Именно, — подтвердил Даемон.
Это представлялось невероятным. Макино и Янагисава были соратниками все четырнадцать лет правления сёгуна. До Сано не доходило ни единого намека на разлад между ними.
— Макино никогда бы не предал своего господина! — взорвался Ибэ. — Его верность была абсолютной. Он бы не покинул канцлера, тем более в такие времена!
— Мне жаль вас огорчать, но именно так он и поступил. — Судя по бессердечному тону, Даемону было нисколько не жаль.
— Зачем Макино предавать канцлера? — спросил Сано, все еще не веря.
— Я убедил его, что наша фракция выиграет войну против канцлера Янагисавы, — объяснил Даемон. — Он захотел быть на стороне победителей.
Ибэ собрался было возразить, но умолк. У него был такой вид, словно весь его мир перевернулся. В ход расследования рассказ Даемона тоже внес немалые коррективы.
— Так что, как видите, у меня не было причин убивать Макино, — подытожил Даемон. — Он перестал быть врагом. С ним у нас получалось большинство в совете старейшин. Он мог влиять на сёгуна в нашу пользу. В моих интересах было сохранить его в живых.
«Если ты не лжешь», — подумал Сано.
— Кто, кроме вас, знал о планах Макино перейти на сторону противника?
— Мой дядя, — ответил Даемон.
Сано взглянул на властителя Мацудайру, тот кивнул. Сано понял: он с самого начала знал, что его племянник был на месте преступления. Да он этого никогда и не отрицал.
— Кто-нибудь еще? — спросил Сано.
Даемон покачал головой:
— Мы действовали втайне.
— Почему?
Хитрая улыбка тронула губы Даемона.
— Канцлер Янагисава не должен был знать, что Макино предатель. Мы собирались использовать Макино как шпиона во вражеском лагере.
— Значит, больше никто не может подтвердить ваши с дядей показания, что Макино предал канцлера и присоединился к вам? — сделал вывод Сано.
Даемон пожал плечами, невозмутимо отметая намек, что они с дядей все выдумали.
— Это правда.
— Как правда и то, что вы с Макино ссорились той ночью? — вспомнил Сано показания стражников.
— Да, — живо подтвердил Даемон. — Макино требовал взятку в обмен на сотрудничество. Я не хотел столько платить. Мы поторговались и в конце концов заключили сделку.
Но Сано понимал, что Даемон мог сочинить объяснение, потому как знал об одержимости Макино безопасностью и подозревав что шпионы в доме подслушали ссору. Возможно, Макино хотел предать канцлера, но когда Даемон отказался давать взятку, передумал. Даемон не обрадовался потере крупного союзника и нашел выход в устранении Макино. После смерти главного старейшины и ослабления влияния канцлера Янагисавы на сёгуна у Даемона стало даже больше шансов унаследовать власть. Убийство одного тщедушного, беспомощного старика могло обеспечить его местом во главе будущего режима.
— Что случилось потом? — спросил Сано.
— Мы пожелали друг другу спокойной ночи, — ответил Даемон. — Я ушел домой.
— Вы сразу же покинули поместье? — продолжил допрос Сано. Когда Даемон кивнул, он пояснил: — Никто не видел, как вы уходили.
Даемон усмехнулся:
— Я немножко подшутил над стражниками и срезал путь. В задней стене есть дверь. Она маленькая, увитая плющом и заколоченная. Сомневаюсь, что ею пользуются. Может, стражникам вообще неизвестно о ее существовании. Они не следили за ней той ночью. Я выскользнул через нее, никто и не заметил.
Сано мысленно пообещал себе разыскать эту самую дверь, не сомневаясь, что найдет ее.
— Если о двери не знали даже стражники, откуда вам о ней известно?
— Я вырос в эдоском замке. Мальчишкой облазал его вдоль и поперек. Забавлялся, проникая всюду, куда меня не просили. — Даемон улыбнулся своим детским проказам. — Я побывал едва ли не во всех поместьях… и в том, где вы сейчас живете, тоже. Кстати, вам лучше забить лаз в подвал возле кухни, если вы этого еще не сделали. — Даемон рассмеялся, увидев тревогу на лице Сано, и добавил: — Я знаю эдоский замок лучше кого бы то ни было.
Это и умение быть незаметным могли пригодиться ему совсем недавно. Сано представил, как Даемон прокрадывается обратно в личные покои, пока Тамура со стражниками ищут его, забивает Макино насмерть и сбегает через потайной ход.
— Есть доказательства, что комнату Макино взломали, — намекнул Сано. Если Даемон вернулся убить Макино, он не мог войти через дверь, где его увидели бы стражники.
— Это не я, — ответил Даемон с нахальной беспечностью. — И я не убивал Макино. Он был жив, когда я уходил из поместья.
— Кто-нибудь может за вас поручиться? — поинтересовался Сано.
— Нет, но у вас есть мое слово. А оно сегодня дорогого стоит.
