Лора Роулэнд - Надушенный рукав
Дурное начало пути, от которого зависели его честь и ценность для Сано.
8
— Простите, я не понимаю, о чем нам еще говорить, когда мы все обсудили вчера, — сказал Тамура.
Они стояли у особняка Макино, прислонившись к перилам веранды, куда Тамура привел Сано, изъявившего желание побеседовать с глазу на глаз. Туман и облака скрывали дворец, высившийся над чиновничьим кварталом. Поблизости слонялся Отани. Дождь капал с венчающего карниза и оставлял мокрые пятна на половых досках. Сано подозревал, что первый вассал Макино выбрал это холодное неуютное место, чтобы сократить время разговора.
— Мне надо кое-что уточнить, — объяснил Сано.
Тамура нахмурился, пристально глядя на сёсакана-сама.
— Я обнаружил своего господина в постели мертвым. Что может быть точнее?
«Твое желание ограничить показания одним-единственным предложением», — подумал Сано.
— Давайте поговорим о том, что произошло чуть раньше. Когда вы в последний раз видели главного старейшину Макино в живых?
— После ужина позапрошлым вечером, — ответил Тамура с усталым видом.
— И?..
— Я спросил главного старейшину Макино, нет ли у него каких-нибудь распоряжений. Он сказал, что нет, и удалился к себе.
— Что вы делали потом?
— Занялся вечерним обходом поместья, как обычно. Проследил, чтобы стражники были на местах, а ворота закрыты. Меня сопровождал помощник. Он может все подтвердить.
— А потом? — подтолкнул Сано.
Тамура на миг замешкался, и у Сано возникло подозрение, что он решил утаить какие-то подробности или изменить последовательность событий.
— Я ушел в свою комнату.
После разговора с женой Макино Сано втайне осмотрел покои Тамуры. Они включали две комнаты — спальню и прилегающий кабинет — перпендикулярно той стороне здания, где располагались покои Макино. Сано подметил передвижную стенную панель, которая отделяла спальню Макино от кабинета Тамуры. Он не удивился, не найдя ничего интересного. Умный Тамура, конечно же, знал, что Сано будет осматривать его комнаты, и уничтожил все возможные улики.
В кабинете лежали только бумаги, связанные с управлением поместьем. В спальне кое-какая одежда, постельное белье и другие необходимые вещи, все аккуратно сложено. В специальном шкафу — доспехи и много оружия. Каждый меч, палка и нож занимали отдельную подставку. Ни одной пустой Сано не заметил. Крови на оружии не было. Если Тамура и избивал Макино, после он почистил орудие убийства и положил на место.
— Что вы делали в своей комнате? — спросил Сано.
— Работал в кабинете до полуночи, — сообщил Тамура. — Затем лег спать.
— Вы слышали какой-нибудь шум из покоев главного старейшины Макино?
Тамура зло смотрел на дождь.
— Нет.
— Главного старейшину Макино забили до смерти в его покоях, которые через стенку от ваших, а вы ничего не слышали? — не поверил Сано.
Лицо Тамуры посуровело, уголки губ опустились вниз.
— И очень об этом жалею. Иначе я бы проснулся и спас своего господина.
Все еще сомневаясь, Сано спросил:
— Вы были в хороших отношениях с главным старейшиной Макино?
— В очень хороших! — В голосе Тамуры зазвенела гордость. — Я верно служил ему тридцать лет, а первым вассалом — двадцать. Наши кланы связаны три столетия. Я предан ему во всем. Если не хотите верить мне, поспрашивайте других.
Сано так и собирался. Он проверял слова и подноготную каждого подозреваемого.
— У вас с Макино-саном бывали трудности?
Сверкнув на Сано раздраженным взглядом, Тамура проговорил:
— Конечно. Никто не сможет провести вместе тридцать лет в полном согласии. Я признаю, служить главному старейшине было не самым легким делом, но я уважал его, хоть он с возрастом и становился своенравным. Это Путь воина.
Сано задумался о природе уз между господином и вассалом. Это самые тесные и важные отношения в самурайском обществе, подобные браку и преисполненные напряжения. Господин отдает указания, которым вассал обязан всегда подчиняться. Неравное положение и беспрестанная необходимость отодвигать себя на второй план частенько возмущают гордость самурая. Сано вспомнил о своих неприятностях с Хиратой. Он легко мог поверить, что главный старейшина Макино в конце концов вывел Тамуру из терпения.
— Ссорились ли вы в последнее время со своим господином? — продолжил допрос Сано.
— Я бы назвал это разногласиями, а не ссорой, — поправил Тамура. — Я отговаривал его делать то, что считал неправильным. Это долг первого вассала.
— Что же такого он делал? — Сано надеялся узнать причины, которые могли побудить Тамуру желать смерти Макино.
— Ничего особенного.
Судя потону, уточнять Тамура не собирался.
— Он не слушал ваших советов?
Тамура скривил губы в улыбке:
— Очень часто. Он любил сам принимать решения. Его было трудно разубедить.
— Вам не нравилось, что он не обращает внимания на ваши советы?
— Вовсе нет. Господин вправе делать все, что ему заблагорассудится, невзирая на мнение вассала.
У Сано создалось впечатление, что Макино был сущим наказанием для Тамуры, который не походил на человека, радующегося, когда его советы пропускают мимо ушей.
— Как он с вами обращался?
— Обычно уважительно, — ответил Тамура. — Но в плохом настроении осыпал проклятиями. Я не обращал внимания. Привык.
Человеком, охотно переносящим оскорбления, Тамуру тоже мало кто назвал бы.
— Вам когда-нибудь хотелось проучить Макино за плохое обращение с вами?
— Убив его, вы имеете в виду? — Тамура враждебно сузил глаза. — Лишить господина жизни — худшее нарушение бусидо. Я бы никогда не убил главного старейшину Макино ни по каким причинам. — От гнева он так стиснул перила веранды, что побелели костяшки пальцев. — Меня оскорбляет одно лишь ваше предположение, что я это сделал. Мне следовало бы вызвать вас на дуэль и заставить извиниться.
Сано видел, что Тамура говорит серьезно, убивал он или нет. Но ему вовсе не хотелось драться, ведь тогда он убил бы подозреваемого либо сам отправился бы на тот свет.
— Я прямо сейчас извиняюсь за любые несправедливые обвинения, — примирительно молвил Сано. — Но даже вы могли заметить — обстоятельства за то, что главного старейшину Макино убили вы. Вы один из немногих, кто делил с ним личные покои. Ваша комната примыкает к его. И вы обнаружили тело.
— Это не доказывает, что я его убил, — фыркнул Тамура.
— Если вы и в самом деле невиновны, хотите защитить свою честь и жизнь, лучше расскажите мне все, что вам известно о той ночи, — попросил Сано.
Тамура нахмурился так сильно, что брови сошлись галочкой у него на лбу. Потом расслабился и покорно выдохнул.
— Ладно, — сказал он. — В личных покоях главного старейшины Макино был еще кое-кто, помимо его жены, наложницы, гостя дома и меня.
Сано недоверчиво посмотрел на Тамуру. Никто из обитателей поместья, которых допрашивал Хирата, не упоминал о пятом. Держал ли Тамура эту подробность в резерве, как военачальник боеприпасы на случай, если враг подберется слишком близко? Или придумал нового подозреваемого, чтобы скрыть свою вину?
— Кто? — поторопил Сано.
— Мацудайра Даемон, — назвал имя Тамура. — Племянник властителя Мацудайры.
Этот молодой человек был последним увлечением сёгуна и, по слухам, наследником его режима. Он также сильно увеличивал шансы своего дяди на получение власти и выступал открытым противником фракции Янагисавы, к которой принадлежал Макино.
Расследование принимало опасный поворот, и Сано насторожился. Черты Отани заострились от испуга — он понял, что его хозяина только что заподозрили в причастности к убийству.
— Зачем Даемону приходить сюда? — удивился Сано.
— Он посещал моего господина, — объяснил Тамура.
Сано не представлял, чтобы Макино впустил представителя вражеского лагеря в свое поместье, не говоря уже о личных покоях.
— Почему вы молчали об этом раньше? Почему все молчали?
— Главный старейшина Макино велел нам сохранить визит втайне, — сказал Тамура. — Нам приходилось подчиняться даже после его смерти.
— Почему же вы нарушаете приказ сейчас?
— Потому что меня оправдывают сложившиеся обстоятельства. — Тамура лучился самоуверенностью. — Племянник властителя Мацудайры мог убить моего хозяина. Я больше не могу скрывать его визит.
Пока Сано пристально разглядывал первого вассала Макино, пытаясь определить, верить ему или нет, Тамура добавил:
— Стражники подтвердят, что Даемон был здесь, как только я разрешу им.
Сано собирался с ними побеседовать, хотя и подозревал, что они скажут все, что прикажет Тамура, правда это или нет.
— Предположим, он приходил. Во сколько, по вашим словам?
