Лора Роулэнд - Надушенный рукав
— Нет, но у вас есть мое слово. А оно сегодня дорогого стоит.
Самодовольная улыбка Даемона намекала на его отношения с сегуном. Сано знал, что он не послушный сексуальный раб, но мужчина, который использовал свое тело и обаяние для достижения цели.
— Вы совершите ужасную ошибку, если обвините в убийстве моего племянника, — пригрозил властитель Мацудайра, явно подразумевая, что сёгун защитит Даемона и накажет Сано за клевету.
— Возможно, у меня не будет выбора, — ответил Сано.
Честь обязывала его продолжать расследование, несмотря ни на что. Сейчас перед Сано открылись две дороги. Одна вела к Даемону и властителю Мацудайре, а также к рискованной стычке с ними, если Сано докажет их причастность к убийству. Другая — к еще одному подозреваемому, который мог оказаться не менее опасным.
Даемон улыбнулся:
— Ваш выбор, сёсакан-сама, — сунуть голову под меч палача или прыгнуть в костер. Потому что мы с вами оба знаем, что есть еще кое-кто, связанный с расследованием. Тот, кто сделал бы все, чтобы удержать при себе союзника — или наказать предателя.
— Если Макино предал канцлера Янагисаву, у того был мотив его убить, — рассуждал Сано.
— Канцлер оказался бы в очень невыгодном положении по сравнению с кланом Мацудайра, — согласился Хирата.
Они шли по военному лагерю в анклаве Токугавы из поместья властителя Мацудайры. Отани наступал им на пятки, Ибэ тащился позади. Темно-серые облака затянули небо, грозя новым дождем. От солдат, сгрудившихся вокруг костров и в палатках, доносились бормотание и смех.
— Предательство Макино могло стоить канцлеру власти, — поторопился добавить Отани, окончательно снимая вину со своего господина и перекладывая ее на врага.
совершал. А если Сано собирался выступить против влиятельного Янагисавы и нарушить их перемирие, которое три года служило ему защитой, следовало готовиться к битве не на жизнь, а на смерть.
— Я хочу запастись уликами против Янагисавы, прежде чем шагну в огонь, — пояснил Сано.
10
Поместье канцлера Янагисавы располагалось на отдельном участке земли в эдоском дворце. Стражники на смотровых башнях и высокие каменные стены, увенчанные острыми пиками, держали взломщиков на расстоянии. Особняк представлял собой лабиринт сообщающихся флигелей, окруженный бараками вассалов. Глубоко внутри укрепленной сердцевины находились личные владения канцлера. Янагисава сидел за столом на помосте в своем кабинете, где всю стену занимала рисованная карта Японии. У помоста стояли на коленях двое мужчин. Один — Като Кинхидэ, советник сёгуна по государственным финансам, член совета старейшин и главный соратник Янагисавы. Другой — первый вассал Янагисавы, Мори Эйгоро.
— Какие известия о состоянии военной казны? — спросил Янагисава.
Като развернул на столе свиток. У советника сёгуна было широкое, доброжелательное лицо, глаза и рот казались прорехами на потертой кожаной маске.
— Вот сегодняшний баланс. — Он указал на выведенные чернилами цифры. — А тут подношения, которые мы рассчитываем получить от наших союзников.
Янагисава подпер рукой подбородок и нахмурился при виде сумм. У властителя Мацудайры в военной казне, несомненно, больше. Янагисаву терзали сомнения, мудро ли он поступает, бросая вызов властителю Мацудайре. Но было уже слишком поздно для опасений. А решительность выигрывала много неравных битв.
— Сколько у нас людей? — продолжил Янагисава.
— На данный момент в Эдо пять тысяч, — сказал Мори. Его гибкое, ладное тело контрастировало с рябым лицом, набрякшими веками и беспутным видом. — Еще две тысячи на подходе из провинции.
Но у властителя Мацудайры целая армия Токугавы. Янагисава затянулся из серебряной курительной трубки, пытаясь успокоить нервы. Комнату заволокло едким дымом. Возможно, это начало конца.
— Как продвигается наша кампания по устранению противников в бакуфу? — поинтересовался Янагисава.
Като вынул еще один свиток, содержащий список клеветников. Ткнул в три имени.
— Этих больше нет, — сообщил он. — Я убедил их принять назначения в далеких северных провинциях. Они не решились поставить на властителя Мацудайру, защищая свои семьи от вас. — Палец Като указал на имя вверху списка. — Я обнаружил, что он ворует и продает рис из поместий Токугавы. Сказал ему об этом. Больше он никогда не осмелится пойти против вас.
Удовлетворение притупило страхи Янагисавы.
— Очень хорошо, — кивнул он. — Что у нас с союзниками?
Мори развернул третий свиток. Обвел пальцем четыре имени в конце списка.
— Вчера эти люди присягнули вам на верность.
— Жаль, что у них нет войск и средств, — заметил Като.
— Большинство из тех, у кого есть, выбрали сторону давным-давно, — покачал головой Янагисава. — Сейчас определились почти все. Хотя есть и одно явное исключение.
— Сано Исиро? — уточнил Като.
Янагисава кивнул.
— Но Сано противится нашим попыткам заполучить его, — посетовал Мори. — Думаю, случай безнадежный.
— Посмотрим, — проговорил Янагисава.
Они с Като и Мори задумались над свитком, покуривая трубки.
— Одного человека мы можем вычеркнуть. — Янагисава взял со стола кисть, окунул ее в чернила и зачеркнул имя главного старейшины Макино.
— Как нам повезло, что он умер именно сейчас, — порадовался Като.
— Верно, — согласился Мори. — Решив присоединиться к фракции властителя Мацудайры, он стал для нас смертельно опасен.
— Вы никогда не рассказывали, как догадались, что он намерен переметнуться, — обратился Като к Янагисаве.
— Макино начал намекать, что хочет больше денег и власти в обмен на свою поддержку, — объяснил Янагисава. — Я не обращал на него внимания, потому что он и так свое получал. Но не сомневался, что он попытается удовлетворить жадность где-то в другом месте.
— Вот мы и организовали за ним слежку, — подхватил Мори. — Шпионы несколько раз видели, как он разговаривал с племянником властителя Мацудайры Даемоном.
— В последнее время Макино начал побаиваться, что мы проиграем, — продолжил Янагисава. — Сложив воедино его жадность, страх и встречи с врагом, мы сделали вывод, что вскоре он нас предаст.
В глазах Като блеснуло восхищение проницательностью Янагисавы.
— Макино мог принести много вреда, шпионя для властителя Мацудайры и притворяясь, что он все еще верен нам. Хорошо, что вы его подловили.
— Мы должны быть благодарны тому, кто устранил его и избавил нас от неприятностей, — сказал Мори.
Канцлер заметил, как соратники избегают его взгляда. В воздухе сгустилось подозрение, что своей удачей они обязаны Янагисаве. Осведомленность о предательстве Макино давала ему отличный повод желать смерти бывшего союзника. Канцлеру удалось внедрить в поместье Макино шпиона, которому он мог отдать приказ об убийстве. Но Янагисава не ответил на молчаливый вопрос, виновен он или нет. Он бы не признался в преступлении даже близким друзьям, зная, что они могут обмануть его доверие так же, как Макино. Не заявил бы он и о своей невиновности, потому как хотел, чтобы его считали способным на убийство всякого, кто перейдет ему дорогу. Устрашение — первейшее средство подчинения.
Страх за собственное будущее тревожил канцлера больше всего.
— Смерть Макино не такое уж и благо, — сказал Янагисава. — Расследование — угроза не менее серьезная, чем та, которую когда-либо представлял Макино.
Над кабинетом канцлера Янагисавы изящный резной потолок пронзало отверстие размером с монету. Возле него на татами лежала госпожа Янагисава и подглядывала за канцлером, Като и Мори. До нее долетали их голоса. Рядом устроилась ее дочь Кикуко. Одеяло укрывало их от влажного зимнего холода. Тусклый дневной свет, проникавший сквозь решетки остроконечного фронтона, падал на их лица. Поблизости скреблись грызуны, чей едкий запах отравлял замшелый воздух. Но госпожа Янагисава не замечала неудобств места, откуда привычно следила за канцлером. Все ее внимание сосредоточилось на нем, прекрасном, умном и властном супруге, которого она боготворила.
Все десять лет их брака она вопреки логике надеялась, что он тоже полюбит ее. Их союз был заключен в угоду политике. Она принадлежала к богатому клану, родственному Токугаве, и канцлер женился на ней из-за приданого и связей. Зачем еще ему понадобилась бы такая безобразная, лишенная очарования женщина? Он спал с ней первые несколько месяцев после свадьбы, потом, когда она понесла, перестал. Узнав, что их ребенок умственно неполноценный, канцлер больше ни разу не притронулся к жене. Годами он игнорировал ее и Кикуко. Но хоть его равнодушие и мучило госпожу Янагисаву, она все еще мечтала завоевать любовь мужа.
Последние события дали ей новый повод надеяться.
