Лесной детектив - Роман Елиава
У церковных ворот он увидел подводу с возницей, рядом с которой стоял отец Фёдор и худой, хорошо одетый, господин. Маша стянула с подводы чемодан и потащила в домик. Трегубов решил, что это старший сын отца Петра, которому написал отец Фёдор. Он подошёл к ним. Священник поздоровался и представил светловолосого мужчину средних лет, одетого в отличный твидовый костюм, как Виктора, которому в свою очередь представил Трегубова.
– Надеюсь, Вы найдете убийц моего отца? – спросил Виктор.
– Все меня спрашивают об этом, – сказал Иван, – мой ответ такой: полагаю, что да, но это займёт какое-то время. Кстати, скажите, пожалуйста, чем Вы занимаетесь и где живете? Раз уж обо мне Вы уже всё разузнали.
– Конечно, я понимаю, что это важно для Вас, как для сыщика, – снисходительно сказал Виктор, – я читаю заметки о Шерлоке Холмсе и сам пишу для столичной прессы.
– То есть, Вы журналист? – спросил Иван, проигнорировав иронию. Он был удивлён такой социальной разницей между двумя братьями.
– Да, журналист. Пишу очерки о культурной жизни столицы.
– Вы приехали один? – спросил Трегубов.
– Жена и дети остались дома, – ответил журналист, – нечего их тащить в деревню.
– Понимаю Вас. Рад знакомству, но у меня есть ещё дела, – сказал Трегубов, увидев, как из соседнего дома вышел Василий Михайлович, хозяин лесопилки. Позвольте откланяться. Хотя, простите, забыл поинтересоваться. Отец Фёдор, Вас уже утвердили на этот приход?
– Ещё нет, но ожидаю вскорости.
Иван перехватил Прокофьева, который вышел за табаком в лавку Колесова.
– Василий Михайлович, добрый день.
– А, господин следователь, как успехи? – по обыкновению улыбнулся Прокофьев.
– Некоторые есть, но пока собираю информацию, выводы делать рано.
Они остановились около лавки, и Иван решил, что в интересах дела настала пора проявить жесткость в допросе свидетеля, как учил его когда-то пристав Столбов.
– Скажите, Василий Михайлович, между Вами и покойным не было никаких противоречий, неприязни? – внимательно спросил Трегубов, смотря на реакцию собеседника.
– Противоречий? Если Вы намекаете на то, что у нас были противоречия из-за того, что он спал с моей женой, то нет. Из-за этого не было. Да и другие тоже отсутствовали.
– Но, то есть, как? – спросил пораженный неожиданной откровенностью Иван. – То есть, Вы знали?
– Да, знал. Естественно, я не стал Вам рассказывать об этом за столом и надеюсь, что Вы, как человек чести, сохраните мои слова в тайне. Так вот, в своё время я хорошо погулял и получил, скажем так, некоторые неприятности, вследствие которых больше не могу выполнять свой супружеский долг. Анна, моя жена – ещё молодая женщина, и я подумал: пусть это лучше будет отец Пётр, чем кто-то другой.
– Вы вот так просто всё знали, наблюдали и общались с батюшкой?
– Да, именно. Меня больше волнует лесопилка и мои дети, чем поведение моей жены, с которой мы всего лишь живём под одной крышей и воспитываем общих детей. А сейчас, если у Вас больше нет вопросов, я загляну к Константину Ивановичу, – Прокофьев улыбнулся и оставил стоять на улице, слегка ошарашенного своими откровениями, следователя.
11.
Размышляя над причудами и перипетиями человеческих взаимоотношений, Трегубов отправился домой. Он пытался представить себе на примере Прокофьевых, как люди знакомятся, женятся, заводят детей, а потом говорят: «Мы просто живем под одной крышей». Такое не укладывалось в его понимание жизни. Но, может быть, с ним будет также, кто знает будущее.
Евдокии Васильевны дома не оказалось. Она ещё не вернулась оттуда, где искала травы. Иван предполагал, что это должна быть глухая опушка в лесу, которую посещают только медведи. Есть ли тут медведи? Наверное, да. Трегубов сел и потратил пару часов на писанину, чтобы рассортировать и систематизировать, что он узнал об убийстве и о жителях деревни. Пока, к своему неудовольствию, он понял, что убийцей может быть кто угодно, а мотив преступления остается не ясным. Если, конечно, отбросить версию о том, что деревенского батюшку принесли в жертву ради урожая.
Иван, задумался о своих сновидениях. Он не мог припомнить, чтобы ему так долго и так отчетливо снилось одно и то же. Одной впечатлительностью это не объяснить. Может, он пытается интуитивно, во сне, сделать выводы. Может, он не придал должного внимания какой-то мелочи. Трегубову вспомнились произведения Эдгара По. Может, это душа убиенного батюшки пытается что-то сказать? Существует ли связь между реальностью и миром духов? Существуют ли сами духи, неупокоенные души?
Стук в дверь вернул мысли Ивана из мира духов на землю. Он поднялся и отворил дверь. На пороге стоял худощавый мужчина в теплой куртке и с мешком за плечами. На его ногах были высокие сапоги, на ремне – сумочка для патронов. Из-за левого плеча торчало дуло охотничьего ружья. Лицо гостя обрамляла неровно подстриженная чёрная бородка. Карие глаза на узком бледном лице тревожно бегали туда-сюда.
– Добрый день! Мне нужен Иван Иванович, следователь из Москвы, – сказал незнакомец.
– Доброго дня и Вам, это я. Извините, не знаю с кем…
– Александр Сергеевич Гаврилов. Меня к Вам направил Колесов, лавочник.
– Ах, да! Я просил, чтобы Вы зашли. Проходите, пожалуйста, – Трегубов посторонился.
Гаврилов прошёл в горницу и Трегубов предложил ему сесть. Александр Сергеевич снял мешок и ружье и с настороженностью сел напротив Ивана.
– Зачем Вы меня хотели видеть? Из-за убийства? Так я ничего не знаю.
– Ответьте, пожалуйста, сначала почему Вы от меня убегали, когда я Вам кричал подождать? Вы не считаете, что бегать от представителей власти и закона подозрительно?
– Я и не знал, что Вы – представитель закона, – резонно возразил Гаврилов.
– Но первый раз со мной был урядник Выдрин, он был в форме.
– Если бы он мне сказал подождать, я бы это сделал.
