Сезон свинцовых туч - Валерий Георгиевич Шарапов
– В каком смысле? – Людмила непроизвольно повела плечами.
– В прямом. И это не связано со вчерашним инцидентом на Калле Вентура. Можешь мне довериться. Если это тайна, то я никому не скажу.
– Еще чего навыдумывал. – Она засмеялась, но как-то натянуто. – Ты о чем, Вадим? Все хорошо. Даже не представляю, о чем ты говоришь…
– У тебя что-то со Стоцким? – снова последовал вопрос в лоб. – Я не шпионю, прости, просто люди говорят… Тогда в беседке… ты же со Стоцким была?
– Черт, так это был ты…
Она бы соскочила с кровати, но Вадим предугадал маневр, сжал ее за талию.
– Подожди ты, я же без всяких претензий… Просто гулял, ни за кем не следил…
– Да нет у меня ничего с ним. Нет, понимаешь? – Лицо перекосилось, скрипнули зубы. – А если и было, то это ошибка – от тоски, беспросветности, но ты все равно не поймешь. Не собираюсь разрушать ничьи семьи. Ему – развлечение, отдых от семейной жизни, да еще и адреналин кипит – риск же, острые ощущения. А вот мне… Плевать, что он хочет продолжения, решение принято… Эх, Вадим Георгиевич, – Людмила вздохнула и как-то успокоилась, – вот взяли и испортили такое хорошее настроение… Ладно, отпусти, пойду. Да правда все в порядке, я ни на что не обижаюсь. Было бы на что обижаться. Позднее увидимся… если захочешь общаться с такой бессовестной и безответственной шлюхой…
Он отпустил Людмилу, она впрыгнула в кроссовки и убежала из номера. Остался ее запах, мятая постель и под тумбочкой пустая бутылка из-под гранатового вина…
Через час он был в посольстве, разгуливал по пустым пока еще коридорам. Спустился в секретную часть, попытался настроиться на «секретную» волну. Начиналась суббота, условно выходной день. К десяти утра он снова расхаживал по коридору. Люди работали, но не массово и без особого энтузиазма. Галстуки и строгие костюмы сегодня почти не мелькали. Субботние новости вызывали сдержанный оптимизм. Шайки мятежников отходили в горы. Ликвидирован полевой командир Сантьяго Доусон, ближайший сподвижник Альбы – то ли свои постарались, то ли в правительственной армии нашелся меткий стрелок. Подразделения противника отошли из ряда деревень, взят под контроль золотоносный прииск Винтарис. В коридоре возник Байкалов Олег Денисович в парусиновой рубашке – третий секретарь посольства. Он безмятежно напевал «Нога попала в колесо, в колесо, в колесо…» на мотив известной песни «I’ll meet you at midnight»[5] группы «Смоки», одновременно жевал идеологически вредную жевательную резинку. Дружелюбно улыбнулся Светлову, прежде чем войти в кабинет. Прошел насупленный Войтенко, буркнул «здрасьте». Вадим стоял у окна, наблюдая, как к воротам изнутри подъезжает знакомый «Пежо». Реакции от привратника не последовало. Людмила Анатольевна вышла из машины, удалилась на пост разбираться. Светлов лицезрел лишь ее затылок. Куда еще собралась – опять одна? Он почувствовал злость. Ничему жизнь не учит!
– Доброе утро, – поздоровался, подходя, Виталик Сотников.
– Нет, – покачал головой Вадим. – И сейчас узнаешь почему. У тебя совсем не осталось времени. Людмила Анатольевна Юганова сейчас уедет – можешь полюбоваться на ее «Пежо». Пулей седлай своего «Мустанга» – и за ней. Только не светиться. Мог бы сам, но мой «Фалькон» она хорошо знает. Не выпускай ее из вида, но на пятки не наступай. Я должен знать, куда и зачем она поехала. Уяснил, Виталик? Истинная цель поездки, а не то, что она озвучила охране. И присмотри там за ней, чтобы не влипла в какую-нибудь неприятность.
– А почему она хорошо знает твой «Фалькон»? – не понял Сотников.
– Пулей, Виталик, – зашипел Вадим. – Все вопросы – потом…
Сотников пожал плечами и побежал исполнять поручение. В помещении для охраны Людмила Анатольевна пробыла недолго. Вышла с опущенной головой, села за руль. Одновременно отомкнулись ворота, «Пежо» выехал на городские просторы. Охранник начал закрывать ворота, но среагировал на короткий сигнал, потащил створку обратно. Такие, как Сотников, не отчитывались. «Мустанг» выбрался наружу, повернул за «Пежо». Вадим оторвался от окна, проводил глазами прошествовавшую мимо Оксану Адамович. Женщина с гордо поднятой головой направлялась в кабинет шефа.
Бумажная работа раздражала и бесила. К часу дня не вернулись ни тот, ни другая. Пользоваться рациями запрещали инструкции. Противник находился в шаге, имея под рукой все средства отслеживания и прослушивания. Вадим прошел через охрану, прогулялся вдоль тротуара. Госпожа Монтейро с красочного плаката призывала нацию сплотиться и достойно ответить на империалистические вызовы. В остальном все было спокойно и безмятежно. Ползли машины, соблюдая скоростной режим. Припекало солнце, редкие прохожие прятались в тени. На парковке перед «Эль-Кихотом» стоял знакомый серебристый «Континенталь». И не просто похожий, а с тем же номером. Кровь ударила в голову – эти янки совсем обнаглели! Может, еще и снайпера в кустах посадят? Вадим пересек дорогу, двинулся ко входу в заведение. Реклама на трех ногах извещала, что подают жареного цыпленка. Ну хоть что-то человеческое… Поесть давно пора. Пространство для приема пищи было поделено на две секции – их отделяли заросли вьюна, растущего из горшков. Интересующая Вадима публика находилась в первом зале. Резидент Гриффин ничего не стеснялся. Сегодня он был без подручных – зато с дамой. Спутнице было за тридцать – болезненно худая, сравнительно сексапильная брюнетка с европейскими чертами лица. Пара мило беседовала. Резидент приглушенно говорил, спутница улыбалась и витала в своих эмпиреях. Они уже поели, пили кофе. Почему здесь? Да по кочану! Заведение имело хорошую репутацию, почему не совместить субботний отдых с работой? Оба повернули головы, когда вошел новый посетитель. Дама перестала улыбаться, но теперь это делал спутник – сверкал белоснежной голливудской улыбкой. Вадим сдержанно кивнул, сел за столик. Подлетел официант, принял нехитрый заказ: цыпленок и кофе – убыл восвояси. За стойкой бара переливались этикетки, но майор был стоек – время рабочее. Да и вообще – нельзя. Резидент и его дама отвернулись и продолжили негромкую беседу. Слова не различались. Гриффин откинулся на спинку стула, извлек из пачки «Мальборо» сигарету. Подлетел официант с пепельницей. Резидент кивнул, щелкнул зажигалкой. Он курил с расстановкой, наслаждался табачным дымом, уходящим в отдушину. Официант принес ароматного цыпленка, следом – кофе. Слюни потекли потоком. Светлов ел неторопливо, отрезая кусочки. Цыпленок был идеально прожарен, насыщен специями, дразнящими вкусовые рецепторы. Дама засмеялась – американец выдал что-то забавное. «А он точно резидент?» – подумал Вадим. Маразм, по счастью, не крепчал. Затушив сигарету, американец поднялся. Встала дама, он придержал ее за руку. Пара направилась к выходу. Пропустив наружу спутницу, Гриффин повернулся, бросил на майора госбезопасности выразительный взгляд. Затем кивнул и вышел. «Точно резидент», – подумал Светлов.
Заурчал мотор, красавец «Линкольн» оторвался от тротуара, поплыл в светлое американское будущее. Теперь ничто не отвлекало. Дурные мысли отступили, цыпленок стал еще вкуснее. Даже думать не хотелось, когда же в собственной стране начнут готовить такой кофе. Или даже любой… Расплатившись, он вышел на улицу, отправился через дорогу к посольству, где из караулки выглядывали строгие лица офицеров. Под сенью дружеских штыков было спокойнее. Вадим прогулялся вдоль ограды, покурил. «Линкольн Континенталь» не возвращался. Клевретов резидента также в округе не было. Но стало нехорошо, кошки заскребли на душе…
Виталик Сотников не возвращался. Людмила тоже. Настало время беспокоиться? Но она и не обязана вернуться так быстро. Вадим глянул на часы. Пять часов отсутствия в субботний день – не так уж «быстро»… Он выбросил из головы панические мысли, спустился в секретную часть. Канал защищенной связи работал, подключиться к нему не смогла бы ни одна разведка мира. Голосовой связью не пользовались – в этом случае технари не могли гарантировать конфиденциальность. Обменивались с центром зашифрованными сообщениями. «Продолжаю работать. Прошу разрешить неформальные контакты с лицами, осуществляющими враждебную деятельность против СССР». Звучало странно, но генерал-лейтенант Нежинский поймет. Да и береженого, как говорится… «Контакты разрешаю, – пришло ответное сообщение. – Но не увлекайся там, майор». Светлов усмехнулся и отключил аппаратуру. Предостережение нелишнее. Сколько народа полегло в этой удобренной соблазнами почве…
Часы показывали три часа пополудни. Солнце смещалось по небосклону, жарило, как в печке. Виталик не объявлялся. Начинался какой-то психоз, Вадим расхаживал по двору, периодически выбирался на улицу. Что-то происходило – из здания выбежал начальник безопасности Каморный, покатился на пост. Он был встревожен. Екнуло сердце. Начбез исчез в помещении, вскоре опять возник. С заднего двора подъехал внедорожник «Шевроле», закрепленный за посольством. В нем рассаживались сотрудники, Каморный уселся рядом
