Евгений Сухов - Заговор русской принцессы
Поднявшись, Серафим пошевелил носом, после чего негромко зарычал, предчувствуя неимоверно щедрое угощение.
— Я посол шведского короля Карла ХП барон Кинэн, — негромко, но с достоинством заверил швед, подвинувшись вперед на полшага. — Вчера случилась неприятность с подданной его величества…
Посол не отваживался напялить испачканную шляпу на макушку. Так и стоял под зноем, отмахиваясь от насаждавших мух. Медведь прибавил шаг. Ни один малинник не благоухал так ароматно, как его камзол. Такого дядьку можно было слопать с потрохами. Наверняка от кончиков волос до самых пят он пропитан сахарным сиропом.
Поглядывая на любимого медведя, князь Ромодановский негромко похохатывал, предвкушая забавное зрелище.
— Хе-хе-хе… И какая же?
— Ваши стрельцы заперли ее в темницу.
— И за что же ее, бедную?
— Перед самой Москвой на заставе ее задержали вместе со слугой за то, что у нее не оказалось документа.
— Так, значит, ты посол? — серьезно спросил князь Федор Ромодановский.
— Да, цезарь Ромодановский.
— Вот это хорошо! По нашему русскому обычаю гостей положено привечать водкой! Ей, Егорка! Ховань! — громко позвал князь денщика. — Неси послу водки да перца не жалей!
— Того самого? — осторожно поинтересовался Егор.
— Его! — охотно подтвердил Федор Юрьевич. — Покрепче замешай, чтобы рожу перекосило.
Тяжелая цепь, бренча, тянулась следом за медведем. Зацепившись за камень, она натянулась, не давая зверю двигаться дальше. Медведь сердито повел головой, без труда отодвинув пудовый камень, и заторопился навстречу сладковатому запаху.
Из дома выскочил Егор Ховань с подносом в руках, в центре которого возвышался высокий стакан с перцовкой.
— Да не расплескай ты, дурья башка! — беззлобно протянул князь. — Чем же мы тогда заморского гостя потчевать станем. Вот что, отдай-ка ты лучше поднос нашему Серафиму. Он знает, как дорогих гостей привечать следует.
Ко двору потянулись холопы, разлепили в улыбке губы, ожидая забаву.
— Ну, чего стоите? — прикрикнул князь на столпившуюся челядь. — Отпустите Серафима. Не видите, что ли, рвется он нашего гостя поприветствовать!
Подскочивший холоп разом отстегнул от будки цепь. Медведь на мгновение приостановился, будто бы не веря в дарованную свободу. Тряхнул крупной мохнатой головой, разбрасывая во все стороны сор, после чего уверенно направился к Егору, продолжавшему держать в руках поднос со стаканом водки.
— Ты вот что, Серафим, — очень серьезно заговорил Егорушка. — К нам такой гость важный пожаловал, нужно его не обидеть, а то срам на всю Европу случится. Что тогда о нас господа иноземцы подумают!
Медведь застыл, как если бы вслушивался в разговор. Тряхнув большой головой, что-то согласно проурчал. А потом, привычно поднявшись на задние лапы, принял у Егора поднос с перцовкой и потопал в сторону шведского посла.
Федор Ромодановский довольно хихикал, предвкушая презабавное зрелище. Двое холопов приволокли князю из покоев широкое кресло, и он, оперевшись о высокую спинку, с нетерпением ожидал продолжения. Забаву предстояло выпивать по глоточкам, тщательно смакуя, как хорошее и вкусное вино.
Э-эх, а хорошо бы медовухи!
— Питие неси! Не видишь, что ли, раззява, икота замучила! — прикрикнул он на Егора.
— Это я мигом, — отозвался денщик, расторопно преодолевая по две ступеньки.
Подойдя к послу, медведь зарычал. Он выглядел громадиной, возвышаясь над шведом. Посол не отступил. Только холеное его лицо заметно побледнело. Правая рука стала лихорадочно нащупывать эфес шпаги, но пальцы без конца проскакивали мимо, цепляясь за широкий кожаный ремень. Швед совершенно позабыл о том, что оружие, по велению стрельцов, было оставлено у самых ворот. И к шпаге, как к вещи особо ценной, уже присматривался караул, состоящий из двух безусых гвардейцев с оттянутыми на коленях портами.
Федору Юрьевичу принесли медовуху. Липкую, как сахар. Слизав с ладони пролитые капли, он довольно кивнул и, сделав три глотка, наполовину опустошил братину.
— Господин посол, наш Серафим тебе хмельную подносит. Не по нашим традициям от угощения отказываться. Ты бы ее выпил да в дом прошел.
— Я не пью водку, я пью вино, — произнес посол, отступая на крохотный шаг.
Казалось, что и медведь проявлял неудовольствие. В рев примешалась хрипотца, от чего он звучал еще более угрожающе. Ступил зверь разок, ступил другой и совсем прижал шведского посла к сараю. Рядом беспокойно закукарекал петух, как будто вымаливая спасение, а на конюшне заржала лошадь. Князь Ромодановский допивал последние глотки медовухи и усиленно поглаживал оттопырившийся живот.
— А ты водку давай отведай. Авось понравится.
Швед качал головой, упрямо отказываясь от угощения.
— Серафимушка, голубок ты мой ненаглядный, — ласково пропел боярин. — Брезгует швед нашим угощением.
Распахнув широкую пасть, медведь заревел и, навалившись на посла, принялся похлопывать его по спине могучими лапами.
— Уберите его от меня! — орал истошно швед. — Уберите медведя. Задавит!
Челядь, собравшаяся гуртом, с веселыми криками подзадоривала Серафима. Любимец боярина почти по-дружески подминал под себя шведа, тщетно пытавшегося вырваться из его крепких объятий. Отлетевшая в сторону шляпа попала в куриный помет, камзол трещал по швам, а лицо было перекошено от страха.
— Смотри, как рожу его перекривило! — весело хихикал князь Ромодановский, показывая пальцем на шведа. — Того и гляди лопнет от натуги. Эй! — крикнул он дворовым. — А ну тащи медведя! Не хватает еще, чтобы он посла задрал. Будет нам тогда от Петра Алексеевича!
Дворовые, подскочив гурьбой, дружно ухватили за волочившуюся цепь. Поднатужились и оттащили не на шутку расшалившегося медведя.
Швед поднялся с земли. Отряхнул камзол от налипшего помета. Шляпу, безвозвратно испорченную, подбирать не стал.
— Вот как вы встречаете послов шведского короля! Когда ваши люди приедут к нам в Стокгольм, так мы обязательно познакомим их со сторожевыми псами! — зло пообещал посол.
Рядом в грязи валялся затоптанный парик. Шведский посол оказался плешив. А то немногое, что оставалось на висках, неприглядно топорщилось.
— Хе-хе! — радовался князь Ромодановский. — Да он никак ли на нашего Карлушу похож. Глазищами точно так же воротит. Ну что встали?! — прикрикнул он на холопов. — Отряхните рыцаря от дерьма, да спровадьте со двора, а то он мне весь дворец изгадит.
Медведь Серафим, позабыв про забаву, уже спрятался под тент и лениво посматривал по сторонам.
— Тпру, шальная! — раздался громкий голос за воротами, заставив враз смолкнуть дворовых.
В проеме ворот появился царь. Высокий, слегка сутулый, держа в руке шапку, он быстрым шагом направился к боярину Ромодановскому, не обращая внимания на челядь, ударившуюся отбивать глубокие поклоны.
Остановившись перед лестницей Красного крыльца, Петр Алексеевич громко заговорил, поклонившись:
— Имею честь доложить вашему князю-кесарскому величеству, шутейному королю всея Руси, что прибыл его холоп Петрушка Романов.
Грозно насупив брови, Федор Ромодановский посматривал на своего «холопа». Судя по взгляду князя, было понятно, что к своему званию стольник относился со всей важностью и игривого настроя государя не разделял.
— Прибыл, говоришь, — продолжал хмуриться Федор Юрьевич. — Это хорошо, что прибыл, а только я тебя, Петруша, отчитать хочу за нерадивость.
Петр Алексеевич распрямился и теперь возвышался над остальными на полторы головы. Холопы уже отдали государю положенные тридцать поклонов и с интересом посматривали на господ. Происходящим заинтересовался даже Серафим: положив мохнатую крупную голову на передние лапы, он посматривал на Петра.
Губы государя дернулись, исказив на мгновение правильные черты лица, после чего он заговорил так же задорно:
— Чем же я перед тобой провинился, кесарь-цезарь?
— Прошлым вечером я в своей карете проезжал, так всякий, кто меня видел, поклоны отвешивал, а ты как встал верстовым столбом, так и простоял дурнем!
— Извини, кесарь, — чистосердечно покаялся Петр. — Не приметил тебя за разговорами. А как уже углядел, так карета далеко уехала.
Погрозив пальцем, шутейный король строго наказал:
— Если в следующий раз перед моим величеством шляпу не снимешь, так я тебе того… накажу!
— Непременно скину! — очень серьезно пообещал государь. — А это еще кто таков? — перевел он взгляд на перепачканного посла.
— Я шведский посол…
— Посол, говоришь, — недоверчиво прищурился государь. — Кхм, только что-то такого посла в своем царствии я не видывал. — Почесав затылок, добавил в раздумье: — Знавал я прежнего шведского посла, барона Кинэна, но на нем был парчовый кафтан, парик с шелковыми прядями, ботфорты со шпорами. А твоя одежда в помете перемазана. А может, ты самозванец?
