Юрий Губин - Происхождение человека и человечества.
Начало знаниям без понимания было, скорее всего, положено поздними австралопитеками, в дальнейшем подхвачено и усовершенствовано хабилисами, затем уже и другими представителями сукцессионного ряда ведущего непосредственно к человеку. Это у них понимание стало возможным как ясное ощущение связанности всех компонентов такого сложного мероприятия как охота, подтвержденного действием БАВ, но без логического каркаса. При всём при этом необходимо отметить, что в этот же период стало активно развиваться и понятийное мышление, которое стало формироваться на базе коллективного опыта охотничьих групп, а в дальнейшем и на базе различных деятельностей. Всё это стало проявляться только с ухудшением параметров окружающей среды, т.е. когда климат покатился в сторону Гюнцкого оледенения и чем дальше, тем проявление в адаптационных процессах становилось чётче.
Сценарии данных представлений уже у поздних хабилисов, скорее всего, содержали определённый комплекс значимых систем - событий. К этому времени взаимодействие групп популяций и развивающихся праобщин с их возможностями восприятия, обусловленными половыми и возрастными особенностями, уже можно определять культурнообразующими социальными факторами бытия, на базе формирующихся процессов и способов охотничьих мероприятий. То есть то, что стало объединять гоминид в их коллективных образованиях можно назвать протокультурой, которая и стала одним из основных причин организации психики поздних хабилисов, а затем и архантропов.
Как учебная программа данное событие - прототанец должно было чётко повторять процесс охоты. Это необходимо было потому, что охота на представителей определенных видов животных (а это так и было в те времена), требовало и определённых способов в соответствующих ландшафтах, а это уже совершенно другой уровень культуры. Таким образом, варианты сценариев данных мероприятиё сами по себе становились частью обобщённых культурных сценариев (generalised event representatuons – GER), которые уже в свою очередь стали являться компонентами культурного поля действия, которое начали активно формировать поздние Homo habilis.
При театрализованных действах вид влияния, характер, интенсивность и его направленность определялся не личностными особенностями членов группы охотников, а ролевыми позициями её функциональных звеньев организованных в активно начавшемся процессе стратификации с её формирующейся системой установок, ориентаций, ожиданий, стереотипов и других диспозиций. Это происходило, как мы уже говорили, в процессе трансляции охотничьих приемов, которые были применены в только что прошедшем мероприятии. При этом было обязательным демонстрационное акцентирование на самых опасных моментах охоты, но при строгом соблюдении ролей всех звеньев данной группы, не выходящих за рамки ролевых участий функциональных звеньев,
В таком коллективном представлении - прототанце функциональные звенья группы охотников, образованные по возрастному принципу, выполняли, вернее, повторяли, процессы охоты во всех деталях потому, что из-за особенностей мозга цепочка действий не могла прерываться. Если выпадал какой-либо эпизод то весь «танец» рассыпался потому, что логики в их действиях не было.
Одной из важных сторон такого театрализованного представления было выявление тех членов группы, которые выделялись из общего процесса показа действии на охоте, своей не активностью, робостью и не понимания процесса охоты в связи, с чем практически не участвовали в условно критических эпизодах мероприятия. Такое поведение могло быть как после перенесённой какой-либо травмы полученной на охоте, так и из-за особенности нервной системы, или старости. Всё это являлось потенциальной опасностью для охотничьего коллектива в напряжённые моменты охоты. Поэтому после выявления таких индивидов в театрализованных представлениях они уже не участвовали в основных этапах мероприятия, а были, если можно так выразиться, во втором эшелоне, «на подхвате», или переключались на другой вид деятельности, т.е. в собирательство. Отношение к ним со стороны членов группы охотников и всех членов популяции так же становилось соответственно их новому статусу.
В театрализованном действе, которое проходило практически после каждой результативной охоты, участвовали все члены данной популяции, что соответственно усиливало процесс усвоения материала и сплачивала праобщину в единое целое. Вот в такой показ прошедшей охоты, в силу своей жизненной активности и подражательных способностей вливались и подростки. Их приход в прототанец происходил тогда, когда уже свершился процесс передачи эмоционального состояния с яркой экспрессией* на психофизиологическом уровне контакта со всеми присутствующими на этом «представлении» членами данной популяции или праобщины. Это было ещё и максимально эффективно в связи с тем, что в период полового созревания внушаемость у молодых представителей мужского пола по крайне необходимым причинам несколько снижалась.* Психологические эффекты сопереживания охотничьим эпизодам у поздних хабилисов, а затем и у архантропов и палеоантропов формировались и воспринимались членами основной группы по определённым эмоциональным настроям. При этом, чем больше экспрессии как элемента акцентирования на определённых моментах в показе эпизодов, тем ярче сопереживание, сопричастие и как следствие этого представление о пережитом событии. Этим эффектом очень хорошо сейчас пользуются современные шоумены.
Эмоциональное заражение, обусловленное удачной охотой, (а в последствии и не удачной уже у других форм гоминин выработавших способность к первоначальному этапу анализа и синтеза поступающей информации), происходило одновременно с собственно смысловым воздействием. Так как коммуникационные системы только начинали развиваться, то совместное воздействие эмоционального заражения и смысловых аспектов, недавно прошедшего мероприятия с хорошим результатом, которое было ещё свежим в памяти, давала дополнительную возможность понять процессы охоты. Вообще, на заре человечества у хабилисов было очень развито эмоциональное взаимодействие. Они были в этом плане намного восприимчивее и внимательнее нас к эмоциям друг друга, потому, что эмоции в то время входили в коммуникационную систему. От этого был зависим психологический климат в популяциях и функциональных группах**праобщин. Групповой отбор хорошо поработал в данном направлении как одном из основных факторов адаптационной деятельности в зарождающихся социальных регуляциях внутрипопуляционных отношений.
Такое эмоционально насыщенное представление ещё не отделено от действия осуществляемого в движении. В представлении и осуществлялась выработка сопричастности, которая пока правда не осмысливалась, а только сопереживалась. Всё это было одним из основных факторов сплочения популяций, ассоциаций и праобщин поздних гоминид, превращая их из стада в коллектив. Таким образом, внутригрупповая сплочённость этих гоминид, а затем и гоминин была основана на внутригрупповой сопричастности между функциональными и возрастными группами и звеньями. Так начиналась культура будущих древних людей - архантропов, которая в последствии стала строго регламентированной во всех своих проявлениях. Возникновение культуры как формы адаптационной деятельности одновременно вело к распределению её компонентов в популяционной и праобщинной среде, что в свою очередь вело к стратификации групп с целью адаптации. Каждая малая группа, основанная на возрастных и половых критериях, воспринимала необходимую для выживания часть данной культуры.
Мы никогда не узнаем в полной мере психологические возможности архантропов, не поймём их действий и образ жизни. Ведь носитель определённой культуры понимает по своему любой компонент в любом секторе своей культуры и для того, что бы его понять необходимо встать на его точку действия, точку понимания мира, что в принципе не возможно. Мы никогда не сможем правильно и в полной мере трактовать элементы их культуры и увидеть очевидные для гоминин смыслы различных её элементов и их связи, но пытаться необходимо.
Восприятие, запоминание, научение и обучение подростков хабилисов, а затем и других форм гоминин, процессам охоты, независимо девочек или мальчиков, как это не странно, происходило с конца данного важнейшего мероприятия в жизни гоминид, как наиболее сильного стимула - возможности получить кусок мяса. Затем идёт мощнейший стимул убийства объекта охоты; выслеживание добычи; организация и планирование непосредственно охоты; маршруты движения в места обитания нужных животных; сборы на данное общественное мероприятие. Запоминание процесса охоты именно в обратной цепочке поведенческих реакций позволяло молодым гоминидам при начале охоты двигаться от второстепенного к наиболее важному, что из-за более ярких сигналов запомнились наиболее чётко в той последовательности, в которой она происходила. Даже сейчас, в настоящее время, человек при заучивании текста стихотворения, мелодии и т.д. лучше запоминает именно тогда, когда он начинает заучивание с конца, предварительно разбив данное произведение на 5 - 6 частей. Тогда ему приходится двигаться оттого, что он знает слабее к тому, что знает лучше. Начало же этому психическому феномену в том далёком периоде формирования охотничьих навыков у юных гоминид.
