Нэнси Бильо - Чаша и крест
Оба, как по команде, кивнули:
— Да, она остановилась во дворце епископа.
Я расспросила, как добраться до дворца епископа, и через несколько минут уже шагала туда. На улице было страшно холодно, а у меня не было даже плаща. Но с другой стороны, нет худа без добра: от холода в голове у меня окончательно прояснилось. Дорога была нескользкая, можно было даже пуститься бегом. Подобрав юбки, я так и сделала; минуя улицу за улицей, я быстро приближалась к большому зданию, силуэт которого виднелся на фоне зимнего неба. Я не сомневалась, что именно туда мне и нужно.
Подбежав совсем близко, я снова перешла на шаг. Улицу заполняли толпы народу; каждому хотелось хоть одним глазком посмотреть на новую королеву Англии.
Вдруг послышался приглушенный рев, довольно странный; я прислушалась, и колени мои задрожали. Как раз в этот момент меня обогнал молодой человек, который вел на веревке собаку.
— Куда вы ведете собаку? — крикнула я ему в спину.
— Медведя травить, — бросил он, взглянув на меня через плечо.
Я поспешила за ним. Рядом с епископским дворцом был выстроен дощатый забор, окружавший специально вырытую в земле яму.
— Ты только погляди! — крикнула какая-то старуха. — Оказывается, новая королева тоже любит смотреть, как травят медведей.
Я прищурилась. А ведь старуха права: окна третьего этажа в епископском дворце были распахнуты, и у одного из них стояла и смотрела вниз женщина в треугольной шляпе. Я узнала Анну Клевскую, а рядом с ней — Матушку Лове.
Несмотря на холод, на лбу у меня выступил пот.
Я бросилась вокруг ямы прямо к дворцу. Перед ним стояла стража, человек двадцать, не меньше. Как же войти внутрь, что бы такое придумать? Помнят ли еще Матушка Лове или Саутгемптон о том, что принцесса изъявила желание видеть меня в своей свите?
— Смотрите, это же король! — вдруг воскликнул один из стражников.
— Да не может быть, — отвечал другой. — Король сейчас в Лондоне.
Но тут раздались еще голоса, люди всматривались в даль и кричали все громче. Они указывали пальцами на появившуюся кавалькаду всадников, которая направлялась прямо к нам.
Король не стал ждать, когда Анна Клевская прибудет в Гринвич. Он захотел увидеть ее немедленно, сегодня же, в Рочестере.
«Хочешь осадить быка — поищи медведика. Когда ворон в петлю влез — пес соколом вспорхнул с небес».
51
Я двинулась во дворец, отчаянно стараясь незаметно проскользнуть мимо стражи. Но не тут-то было. Один из стражников оттеснил меня, и тут я вдруг увидела сэра Томаса Сеймура, который весело с кем-то болтал прямо у выхода из дворца.
— Сэр Томас! — закричала я. — Сэр Томас, это я, Джоанна Стаффорд!
Даме благородного происхождения не пристало кричать вот так, призывая джентльмена обратить на нее внимание. Все присутствующие повернули головы в мою сторону. Какой-то стражник толкнул товарища локтем и засмеялся. Но главное, мне удалось привлечь внимание Сеймура. Он обернулся, увидел меня, раскланялся с собеседником и, как всегда улыбаясь, двинулся в мою сторону.
Но, подойдя поближе, он нахмурился: самодовольная улыбка его сменилась гримасой отвращения.
— Господи, что это с вами?
— Прошу вас, я буду очень благодарна, если вы скажете герцогине Саффолк, что мне срочно нужно с ней поговорить. — Я старалась держаться с достоинством, насколько это было возможно в моем положении.
Сеймур повернулся, чтобы посмотреть на группу людей, которые уже подходили к дворцу.
— Боже мой, да это же король! — воскликнул он и сразу потерял ко мне интерес.
Но я улучила момент, когда все вокруг смотрели только на короля, и незаметно пробралась к двери. Секунда — и я уже внутри.
— Задержите ее! Задержите ее! — раздался крик за моей спиной.
Я быстро огляделась в просторном холле и заметила Катрин Брэндон и ее мужа, герцога Саффолка. Супругов сопровождала собака. На дочери Марии де Салинас был все тот же широкий плащ из темного бархата, что и в Дилском замке. Она заметила меня и поспешила навстречу.
— Я искала вас в Диле и нигде не могла найти, да и не только я одна… Мы все потеряли вас, — сказала Катрин, хмуря брови. — Граф Саутгемптон очень обеспокоился. Куда вы пропали? Боже мой, что это с вами?
Она оглядела меня с ног до головы и еще больше нахмурилась.
— Ваша светлость, вы должны мне помочь, — сказала я.
Она испуганно отшатнулась. Должно быть, подумала, что я сошла с ума. Возможно, она была не так уж далека от истины.
— Ради памяти вашей матушки, — продолжала я. — Я знаю, что она, так же как и моя собственная, преданно и беззаветно любила Екатерину Арагонскую. Мы обе с вами наполовину испанки. Ради наших покойных родительниц, вы поможете мне?
В глазах Катрин сверкнула искорка. Эта женщина действительно любила свою мать.
— Я слышала, что вы приняли обет стать монахиней, это правда? — холодно спросила она.
Я сразу вспомнила, что говорила мне Гертруда Кортни. Герцогиня Саффолк была ревностной последовательницей религиозной реформы.
— Да, это так. Может быть, мы с вами по-разному верим в Бога. Но, прошу вас, помогите мне пройти в дом. Мне срочно нужно видеть принцессу.
И как раз в эту минуту во дворец вошел король, а за ним с шумом появилась и его свита. Генрих был одет как обычный дворянин, на нем была простая куртка, на голове шляпа. Явно с нетерпением, слегка приволакивая ногу, он прошел через вестибюль, и все присутствующие низко склонили перед ним головы. Навстречу государю поспешил его друг, Чарльз Брэндон. Они остановились возле лестницы, ведущей в верхние покои, и стали о чем-то говорить.
Томас и другие джентльмены сразу окружили Генриха и принялись смеяться какой-то шутке, которую отпустил его величество. Чарльз Брэндон вернулся к жене.
— Король собирается устроить спектакль, — сказал он жене, не обращая на меня никакого внимания. — Хочет вызвать Анну, но не говорить, кто он такой: сперва посмотрит, как она будет себя вести, а только потом откроется. Если все пройдет хорошо, он может ускорить свадебную церемонию.
Герцог ухмыльнулся и вернулся к его величеству.
Генрих и его свита двинулись вверх по лестнице. Но я за ними идти не могла: как раз в этот момент меня отыскал начальник королевской стражи.
— Ваша светлость, — обратился он к Катрин Брэндон, — эта женщина вошла сюда без разрешения. Здесь находится король, и мы не можем допустить этого. Она должна немедленно покинуть дворец.
Он проговорил это таким агрессивным тоном, что пес герцогини забеспокоился и глухо зарычал.
— Молчать, Гардинер! — прикрикнула на него хозяйка.
— Как вы сказали? Гардинер? Вы назвали свою собаку этим именем?
— Да, а что? — с вызовом отвечала она.
У меня уже не было сил сдерживаться. Остаточное действие настойки, страх, крайняя усталость — словом, на меня навалилось все сразу. Я чуть ли не пополам сложилась, задыхаясь от истерического смеха.
— Что с вами, госпожа Стаффорд? — воскликнула герцогиня. — Вам нехорошо?
— Все в порядке, — ответила я, выпрямляясь. — Прошу прощения, просто я лично знакома с епископом Винчестерским и поздравляю вас с удачным выбором: лучшей клички для собаки и придумать невозможно.
Катрин Брэндон удивленно заморгала, и на юном личике ее появилась улыбка.
Начальник королевской стражи повторил требование: я немедленно должна покинуть дворец.
— Эта дама, — возразила герцогиня Саффолк, — моя близкая подруга. Сама принцесса пригласила ее в свою свиту. Вам нет нужды беспокоиться.
— Но, ваша светлость, я…
— Оставьте нас, — не выдержала она. — Немедленно!
Он ретировался.
Наверху уже не было видно никого из сопровождающих короля лиц. Возможно, он уже встретился с Анной Клевской.
— Дайте мне ваш плащ, — попросила я Катрин.
— Что?
— Дайте мне ваш плащ! Пожалуйста! Не могу же я предстать перед королем в таком виде.
— Перед королем? — продолжала недоумевать моя собеседница.
— Заклинаю вас, плащ! Por favor!
Широко раскрыв от изумления глаза, Катрин Брэндон расстегнула пуговицы, сняла плащ и вручила его мне. Я накинула его на свое грязное платье, застегнула верхние пуговицы, пригладила прическу и направилась к лестнице.
Бежать по ступенькам я не осмелилась, но, вцепившись пальцами в верхние пуговицы плаща, двигалась настолько быстро, насколько это может позволить себе благородная дама.
На третьем этаже я вышла на длинную галерею. Там, разбившись на небольшие группы, стояло в общей сложности человек тридцать, не меньше. Все смотрели на двух людей посередине. Один, высокий и тучный мужчина, был сам король. А рядом с ним — невысокого роста дама. Не Анна Клевская.
Я узнала Катрин Говард. Девушка протягивала его величеству чашу, изящную серебряную чашу с основанием, украшенным драгоценными камнями.
