Игорь Чубаха - Тайна Черного моря
А ведь сынок его того. Буль-буль в невской водичке... И хорошо. Меньше народу — меньше конкурентов. А Князев пусть пока надеется на встречу со своим отпрыском.
Майор Горовец про себя матерился. С самого утра — как только Получил кодированный сигнал обеспечить охрану субъекта «Генерал» на всем маршруте его продвижения. Господи, центр города, народу полно, ну кому взбредет в голову покушаться на жизнь этого старого придурка Семена, да еще в Зоологическом музее?
«Поморы» действовали по стандартной, отработанной схеме 2х3: рядовые Адымбаев и Тимохин бесшумно, как тени, проскользнули в темное, дышащее сухостью и пылью нутро музея. Замерли в пяти метрах друг от друга, вжавшись в стены длинного коридора и устремив во тьму стволы «калашей».
Пролетели три секунды. Все спокойно. Рядовой Брагин, сержант Карташов и старшина Приемыхов метнулись следом; застыли неподвижно у стен в пяти метрах впереди Адымбаева и Тимохина. Три секунды. Тишина.
Внутрь здания юркнула спарка рядовых Пелевина и Сорокина, неслышно пробежала мимо товарищей и оказалась в гардеробе. Бойцы рассредоточились вдоль стен и принялись водить дулами автоматов по сложной кривой, выцели-вая потенциальную опасность...
Выждав положенные три секунды, в гардероб прошмыгнули стоявшие у самого входа Адымбаев и Тимохин, пересекли его и заняли боевые позиции у скульптуры какого-то старикана ,с хитрой мордой. «Академик Карл Максимович Бэр» — мельком углядел Тимохин поясняющую бронзовую надпись на пьедестале. Кто таков этот Бэр К. М., он не знал.
Мимо Тимохина призрачно пронеслись Брагин-Карташов-Приемыхов. Сержант шагнул в вестибюль у главного входа, заглянул в каптерку и ухмыльнулся, увидев мирно посапывающего сторожа рядом с полупустой бутылью портвешка и неимоверно большой молчащей магнитолой. Но будить сторожа не стал: пусть отдыхает ветеран.
То, что это был именно штатный сторож, сержант Карташов не сомневался: видел его фотку перед началом операции. Его и всех прочих сотрудников музея. Ведь если какой-нибудь зоолог-фанатик задержится в выходной день на работе и наткнется на «поморов», а «поморы» не будут знать его в лицо... Что ж, тогда одним сотрудником Зоологического музея станет меньше.
Всяко лучше не рисковать. Поэтому сержант Карташов шагнул к мирно дрыхнущему стражу и вонзил ему в предплечье иглу шприц-ампулы снотворного «СпокоНоМала-8».
Раз, два, три секунды.
Пока сержант Карташов усыплял и без того спящего сторожа, рядовые Пелевин и Сорокин обогнули скульптуру пожилого худощавого мужика («На Вольтера похож», — мелькнуло у Пелевина по поводу скульптуры) и уже неслись вверх по лестницам — Пелевин по левой, Сорокин по правой.
На улице остались лишь майор Горовец, генерал Семен и однорукий старик, в котором чувствовалась странная скрытая сила. Сам не понимая почему, майор относился к нему с уважением. Как к боевому товарищу. Не то что к этой штабной крысе высокого полета.
Неприязнь майора была генералу не в диковинку.
Но чуяло, чуяло его сердце: близка развязочка-то. Нервишки как струны, волосики ежиком. За тридцать с хвостиком лет беспорочной службы научился генерал такие диспозиции угадывать. Как пить дать, этим вечером начнется заключительный концерт по заявкам ГРУ. А он, Семен, прямо на сцене исполнит финальную партию. Если кто-нибудь, старик-калека например, возымеет наглость его освистать, то... Будем надеяться, «поморы» с одноруким пердуном справятся. Контрольный выстрел в голову, чтоб без сюрпризов. Без тухлых помидоров...
И в миллионный раз генерал Семен принялся гадать, правильно ли он определил, что установка Икс — не что иное, как прибор для омоложения организма, разработанный во славу товарища Сталина, да не спасший товарища Сталина от подсыпанного в табак яда. Должен, должен генерал Семен оказаться прав. Должно же ему хоть раз в жизни повезти?!.
Радиофон в ухе Горовца донес приглушенный шепот Приемыхова:
— "Улей" «Улей», я «Пчела I». Как слышите.
— Слышу, старшина, — сказал Горовец. — Обстановка?
— В гардеробе штиль.
— Принял. Эпилируйте залы, чердак и подвал. Потом назад.
— Есть. Конец.
— Конец. — Горовец повернулся к Семену: — Товарищ генерал, разрешите обратиться.
— Обращайтесь.
— Пока все спокойно. Мои орлы прочешут здание и дадут знать, что все в порядке. Тогда мы и войдем.
Да, пока все было тихо. Ребята работали спокойно и слаженно. Ни суеты, ни лишних телодвижений. Спецы, ежкин кот.
Не совсем уютно чувствовал себя разве что рядовой Тимур Адымбаев. Ну не любил он чучела животных. И даже побаивался их.
Дед рядового Адымбаева, известный при жизни таджикский охотник, он же признанный таксидермист, он же хозяин внушительной коллекции охотничьих трофеев, Тынгиз Адымбаев, с внучачьего малолетства приучал Тимура к своей профессии. Хотел, старый маразматик, преемника оставить после себя. И кое в чем преуспел: оружие Тимур полюбил. Оружие. Но никак не саму охоту. Неподвижные, мертвые тела животных, в которые мастер-чучельник вдыхал видимость жизни, оставляли в душе маленького Тимура Адымбаева чувство беспокойства и страха.
Старик Тынгиз смеялся над внуком, трепал его по голове и приговаривал, что, мол, бояться не надо. «Если боишься зверя, значит, зверь сильнее тебя», — так говорил старый охотник. Но внук все равно боялся.
Три секунды. Следом за Пелевиным и Сорокиным Адымбаев и Тимохин взлетели по лестницам в первый зал, прижались к колоннам по обе стороны от хвоста сложившего ласты китового скелета. Предыдущая спарка замерла неподалеку от костяных остовов касатки и нарвала (последний был вооружен зловещим штопором вместо носа). Адымбаев-Тимохин заняли позиции возле лестницы на второй этаж, к экспозиции насекомых. Сквозь скелеты морских тварей зал просматривался великолепно. И зал этот был пуст.
Силуэты двигались, бесшумно, согласованно, споро — в общем, профессионально. Алиса, скрючившись за витриной с какими-то дурацкими рыбками, до боли прикусила нижнюю губу. Без сомнения, пожаловали по их душу. Но кто? Люди Доктора, который каким-то неведомым способом вызнал предательство? Или подонок Хутчиш решил отомстить за подставу?
— Семь, — шепнул ей в ухо притаившийся рядом Вискас. И шмыгнул носом. И поморгал слезящимися, покрасневшими глазками. Почти неслышно шмыгнул, но Алисе показалось, что шмыг громогласно разнесся по всем закуткам музея.
— Что?..
— Их семеро. Солдаты. Кажется, с автоматами. Черт, нос забит, плохо чувствую, но по смазке вроде «калаши»... Что делать будем, начальник?
В его руке был зажат родной «бульдог», ствол задумчиво смотрел в потолок. Другой рукой Василий комкал носовой платок. Нервничал.
Не отвлекаясь на пустопорожние проклятия в адрес судьбы, Алиса быстро прикинула: в обойме «браунинга» семь патронов, в сумочке, помнится, еще с Десяток. У Вискаса шестизарядный револьвер. В принципе, если экономить, если отобрать в бою оружие у противника— есть шанс...
Нет.
Она тряхнула головой. Ты бредишь, девочка. Это ж профессионалы, тебе с ними не совладать. Так что же делать?
Сваливать. И быстро.
— Уходим, — сказала она на ухо напарнику. — Туда, вглубь. Там, в торце третьего зала, за мамонтами, пожарная «запаска».
— Лады.
Вискас спрятал платок в карман. Несмотря на недуг, детектив был собран и деловит. Шутки кончились. Беззвучно рассредоточиваясь по музейному залу, неизвестные с автоматами виделись призрачными, бестелесными посланниками смерти.
— Тогда — ноги. Иди вперед, я прикрою.
— Нет, — вдруг твердо возразил Василий. — Ты впереди, я прикрываю.
— Слушай, — яростно зашептала Алиса, — сейчас не время для...
— У меня глаза слезятся. А тут темно, как у мамонта в желудке, — не менее яростно, с хлюпаньем потянул носом Вискас. — Если задену что-нибудь...
— Ладно. Пошли.
Алиса набрала полную грудь воздуха, как перед прыжком в омут и рванулась вперед.
А за ее спиной вдруг оглушительно чихнул Вискас.
Рядовой Адымбаев выцеливал потенциальную опасность в первом зале и краем глаза косился на развалившихся под хвостом синего китовьего скелета моржа с клыками, морских зайцев, тюленя и сивуча. Очень, очень неспокойно было на душе рядового.
Детские страхи вновь холодными потными лапками сжали его сердце. Блеклый, неживой, лишенный солнечных яркости и тепла свет, струящийся сквозь серые шторы, превращал бессловесных узников музея в притаившихся, изготовившихся к прыжку чудовищ.
Напарник Адымбаева, рядовой Тимохин; в сером, сливающемся со стенами комбинезоне, стоял справа от лестницы и хладнокровно контролировал свою зону обзора. Что ему, тюфяку толстокожему, сделается...
А в следующий момент слева от Адымбаева, во втором зале, мелькнули две человеческие фигуры; и оттуда же внезапно грохнуло короткое, оглушительное, лающее, похожее на выстрел индонезийской крупнокалиберной винтовки Z-16-H: «А-К-Р-Р-Р-Х-Е-ЙШ» — и эхом заметалось меж стен и экспонатов.
