Русский вечер - Нина Матвеевна Соротокина
Не только Генку, но и еще кой-кого из «Феникса» Яна знает, но никак не напоминает им о себе. Лучше вообще с ними не видеться. Встреча с бывшими компаньонами Ашота не только неприятна, но и опасна, потому что Яна знает о делах фирмы «Вира» гораздо больше, чем следовало знать любовнице шефа. Если начнут спрашивать за Ашотовы грехи, то начнут не с вдовы, а с нее.
Ашот был умный и по-своему добрый человек. В молодости — инженер, потом комсомольский функционер, потом бизнесмен. Яна с уверенностью может сказать, что ее он любил и к Соньке относился замечательно. Любила ли его Яна — такой вопрос на повестке дня не стоял. Да, он был ее старше на двадцать лет. Он хотел развестись с женой и чтоб все было по-человечески. Хотел обеспечить и жену, и сыновей, а уж потом припечатать свежий штамп в паспорте и начать новую жизнь. Игра в будущее неомраченное счастье и развязала ему язык. Он поделился с Яной своими страхами, мечтами и тайнами.
Она уверена, почти уверена, что Ашот не был связан с криминалом. Он начал заниматься предпринимательством в самое горячее время — в эпоху кооперации. Первые деньги были заработаны честно. Ему удалось вовремя вернуть огромный кредит, поэтому он не попал под расстрел, как многие отчаянные и наивные головы в то время. Тогда невозвращенный кредит оценивался как государственное хищение в особо крупном размере, а это, как известно, «вышка». Но при перерегистрации кооператива в общество с ограниченной ответственностью, всем известное ООО, многим людям пришлось давать огромные взятки. Кому-то недодал, и появились враги. Тогда-то и начались первые отстрелы коммерсантов.
Не будем описывать подробно, чем именно занималась его фирма. Сейчас все кричат: «Разворовали страну!» С точки зрения современного закона каждого олигарха можно призвать к ответу и судить. Все растаскивали народную собственность, и Ашот растаскивал. Тогда правил закон «Делай все, что не запрещено». В своде законов всего не напишешь, в жадности и озлоблении человека должны останавливать библейские нравственные принципы. А на заре ельцинской эпохи нравственные принципы отбрасывались за полной ненадобностью.
Все это для Яны не было тайной. Но она, к сожалению, знала фамилию человека, на чей счет перевели деньги, большие деньги, из-за которых Ашота и убили. Ашот говорил, что он их «спрятал» — до времени. Легко догадаться, что теперь эти деньги ищут и хотят вернуть назад. Но Яна не знала, кто является истинным хозяином этих миллионов. Никто из фирмы не задавал ей вопросов, ее оставили в покое, но Яну не оставляло чувство, что «они» — неведомая злая сила — догадываются, что она знает.
Яна боялась, что когда-нибудь явится человек (сам Рейтер не придет, он трус!) и призовет ее к ответу, мол, раскрой, девочка, карты, покажи козыри… Это вечное ожидание приучило ее к тому, что она боялась любой нестандартной ситуации, которая появлялась в ее жизни.
Но все эти домыслы не были построены на песке. Был разговор… о котором она забыла, приказала себе забыть. Тогда уже фирма «Феникс» распустила свои окрепшие фениксовые крылья, и Генка Рейтер оставил Яну в покое.
Был вечерний звонок. Когда? В июле, точно — в июле. Мама тогда уехала с Сонькой в Крым, удалось достать приличную путевку. Какой-то украинский банк устроил для своих на кусочке Ялты райскую жизнь. Они отдыхали в Ялте, и она в Москве вела беспечную жизнь.
— Добрый вечер, Яна Павловна, — сказал сочный мужской голос, и тут же, переходя к сути дела, добавил уже совсем другой интонацией: — Девочка, мы тебя не тронем. Но это только до тех пор, пока ты будешь держать язык за зубами.
— А где же мне его еще держать? — храбро ответила Яна. — И представьтесь, пожалуйста.
— Какая вам разница, — усмехнулся мужчина, возвращаясь к церемонному обхождению. — Положим, Иван Иванович.
«Вы из фирмы “Феникс”?» — хотела спросить Яна, но вовремя одумалась. Здесь они диктуют правила игры.
— И не надо играть со мной в кошки-мышки, — продолжал мужчина. — Вы просто забудьте, что знаете. Вы поняли?
— Поняла, — сказала Яна отсутствующим тоном.
— Вот и славно, — голос еще подышал в трубку, словно раздумывая, пугать дальше или остановиться на сказанном, потом тихо, как вздох, прошелестело: — Все, — и трубка умерла.
Яну бил озноб. Она растерла руки, потом надела шерстяные носки — ноги были ледяными. Но и это не помогло. Пришлось залезть в ванну. Над горячей водой валил пар, а у нее по телу все еще бежали мурашки, и только когда лицо стало красным, как вареная свекла, она смогла заставить себя обдумать ситуацию.
Сигарета не хотела прикуриваться в мокрых пальцах, колесико зажигалки прокручивалось впустую. Наконец удалось сделать первую затяжку. Кто эти люди?
Если бы Яна могла видеть сквозь стены, взору ее явился бы респектабельный кабинет и в нем двое мужчин. Один, чернявый, вполне умещался в определение «лицо кавказской национальности», скорее всего армянин, другой — наш, рыжий-конопатый.
Рыжий сказал:
— Мы затеяли слишком большую игру.
— Это не наша игра. Мы только продолжаем.
— Я хочу сказать, что нам гласность ни к чему.
— Ее мы трогать не будем, — твердо заявил чернявый.
Рыжий поморщился.
— Но почему бы ей не сменить место жительства? Ей с дочерью очень хорошо было бы в Дании или в Норвегии…
— Или на Ваганьково, — буркнул чернявый. — Нет. Я Ашоту обещал. Но другое дело, ее нельзя выпускать из поля зрения. Женские мозги непредсказуемы.
— Ну, это-то без проблем. Пусть живет как может. Понаблюдаем. Главное, чтоб не суетилась.
Ничего об этом разговоре Яна не знала, но, лежа в ванне, и без подсказок разобралась. Нет, это звонили не рейтеровские прихвостни. Это другие. Хорошенькая ситуация! Одним надо, чтоб она молчала, а другим — чтобы именно говорила. Первые лучше. Разговаривать можно заставлять пыткой, а молчать пыткой не заставишь, здесь все на доверии. Но и тех и других она боится… панически!
Уймись, милая! Посмотрим на дело со стороны. Ведь это типичное респондентное поведение. Она ведет себя как собака Павлова, у которой подача пищи и звон колокольчика соединились в один манок. Достаточно звякнуть металлическим язычком, и у бедной собачки начиналось слюноотделение, хоть никакой пищей и не пахло. И здесь — глупая случайность, какой-то конверт, и у нее уже… Ах, кабы слюноотделение. Нет, у нее другое — выброс в кровь адреналина из надпочечников, а как следствие — повышение сахара в крови. У нее при мыслях
