Заговор корсиканок - Эксбрайя Шарль
– Мадам Мурато заявила мне, что понятия не имеет, как зовут клиента, который к ней только что приходил. Явился он в бакалею якобы за кофе. Я спросил, не расспрашивал ли покупатель о трагедии в Вилльфранш, но мадам Мурато это упорно отрицала. Однако, если хотите знать мое мнение, эта дама просто водила меня за нос, – подвел итог Кастелле.
– Согласен. Но любопытно было бы разобраться, чего ради она вас обманула!
– Как только мы распрощались, мадам Мурато побежала в дом бабушки Пьетрапьяна.
– Это доказывает, что Антония либо знает Бенджена, либо догадалась, кто он такой.
– Но зачем им нужна такая таинственность?
– Не знаю… Это-то меня и тревожит больше всего. Я уверен, что Базилия видела убийц… Она отказывается их назвать, потому что боится… И однако это очень непохоже на старую Базилию… Но тогда… быть может, она ждет чего-то такого, что я пока не могу угадать…
– Будем устраивать в «малой Корсике» «мышеловку»?
– Бесполезно. И все-таки придется охранять эту упрямую голову, хотя я не думаю, чтобы Консегюд и прочие стали нарываться на неприятности – сейчас у них масса шансов выйти сухими из воды, а убив старуху, которую мы защищаем, они рискуют влипнуть по-настоящему. Так что, я думаю, достаточно будет днем и ночью патрулировать квартал.
Когда Кастелле разговаривал с шефом, Антония сидела у старухи Пьетрапьяна. Жена, мать и свекровь убитых давала последние указания, надеясь отомстить за пролитую кровь.
Анджелина Сервионе чувствовала, что ее муж озабочен. Одно то, как он метался по квартире, показывало, что Оноре гнетет какая-то мысль. Но опыт подсказывал, что в подобных случаях разумнее всего выжидать молча. Как правило, безмолвие жены так раздражало комиссара (хотя он сам же не потерпел бы никаких вопросов), что в конце концов он выкладывал, что не дает ему покоя. На сей раз это произошло, когда Сервионе садились ужинать.
– Из-за этой Базилии у меня скоро заболит печень, – проворчал комиссар.
Анджелина с облегчением вздохнула. Теперь оставалось только слушать.
– Никак не могу понять, что она затевает… Да-да, и не пытайся мне перечить! Я уверен, что эта безумная задумала какую-нибудь глупость! Черт возьми! Но не воображает же она – в таком-то возрасте! – будто одна может заменить всю полицию?! И я ничегошеньки не в состоянии вдолбить в их упрямые головы. Все эти древние старики и старухи считают меня мальчишкой, сующим нос в дела взрослых! Согласись, это уж чересчур!
Знай комиссар план Базилии, его бы, наверное, хватил удар.
Весь день и в первые ночные часы патрульные полицейские сообщали, что в квартале все спокойно. Никто из них не заметил, как в десять минут двенадцатого Бенджен тихонько поскребся в дверь бакалеи Мурато.
Мариусу не пришлось долго ждать. Очень скоро смотровое окошко приотворилось, и чей-то голос шепнул:
– Это вы?
– Да.
– Входите…
Бенджен проскользнул в магазин. Дверь за его спиной закрылась. В лавке стоял такой пряный запах, что Мариус едва не чихнул. Сухонькая сморщенная лапка потянула его за руку.
– Пойдемте…
Мариус следом за старухой прошел через всю лавку и оказался в слабо освещенной комнате. На столе стояли два стаканчика – один пустой, второй наполовину полный. Антония предложила гостю сесть и, убрав грязный стаканчик, пояснила:
– Из него пил мой муж. Каждый вечер перед сном мы обычно выпиваем по капельке ратафии – я настаиваю ее на апельсиновых корках, и получается отличное лекарство для пищеварения. Хотите попробовать?
Бенджен мог пить что угодно. Кроме того, он полагал, что за рюмкой старуха станет откровеннее.
– С удовольствием.
– Для такого мужчины, как вы, нужен стакан побольше. Я сейчас принесу.
Антония вытащила из буфета бокал для бордо и, наполнив до краев, поставила перед гостем.
– Я думаю, вы будете довольны, – сказала она, – мне удалось узнать то, что вы хотели.
– Правда?
Мариус внутренне ликовал. Уж теперь-то Консегюд и другие, быть может, начнут наконец воспринимать его всерьез! Старуха подняла стаканчик, и Бенджен последовал ее примеру.
– Базилия была в ущелье Вилльфранш… Она присутствовала при убийстве и видела тех, кто расстрелял ее родных.
– Но… где же она пряталась?
– В лесочке вместе с малышами.
Бандита охватил ужас. Чтобы прийти в себя, он, не соображая толком, что делает, залпом осушил бокал и тут же скорчил гримасу. Господи, какая горечь!
– И… как она собирается поступить? – спросил Мариус.
– Кто, Базилия? Ждет своего часа… А тогда выдаст полиции всех… всех, включая и вас, месье Бенджен. Так что у вас масса шансов закончить жизнь на эшафоте.
– У меня?
– Да, потому что вы убийца.
Мариус хотел ответить, но не смог. Все его тело внезапно сковал холод… Уже совсем цепенея, он попробовал встать. Антония заметила его усилия.
– Не торопитесь, – проговорила она, поднося стаканчик к губам, – умирайте себе на здоровье, мой мальчик.
Бенджен покинул этот мир прежде, чем старуха допила до дна. И Антония стала спокойно ждать, пока соберутся ее подруги.
Полицейский Марсель Бутафоччи был славным парнем. Он обожал свою мать, и часть этой привязанности переносил на всех пожилых дам. Охотнее, чем кто-либо другой, Марсель помогал старикам перебраться через запруженную машинами улицу, и в то утро при виде четырех старушек, в первых рассветных лучах тянувших и толкавших по улице Сент-Репарат тележку с овощами, у добряка сжалось сердце. Несмотря на то, что он носил униформу стража порядка, Бутафоччи крепко выругал режим, вынуждающий несчастных древних бабок ради хлеба насущного браться за непосильную работу, да еще в такой неурочный час. Марсель помог им протащить тележку ближайшие сто метров, а потом со слезами на глазах смотрел, как бедные старушки ползут со своей ношей в сторону, улицы Префектуры. Наверняка возвращаются с овощного рынка в Пайоне и развозят зелень по мелким бакалеям квартала, чьи владельцы не любят рано вставать… Во всяком случае, Марселю и в голову не пришло бы уловить какую-то связь между этими несчастными и трупом сравнительно молодого мужчины, обнаруженным чуть позже на углу одного из домов бульвара Салейя.
Комиссар Сервионе проснулся с теми же заботами, что мучили его накануне. Появление Бенджена в бакалее Мурато не сулило ничего хорошего. Оноре мог найти этому лишь одно объяснение: бандиты послали разведать, была ли Базилия в ущелье Вилльфранш в день убийства. Сам он ничуть не сомневался, что бабушка Пьетрапьяна стала свидетелем бойни. Если Бенджену удастся вытянуть правду из Мурато, он тут же сообщит Фреду, а тогда убийцам волей-неволей придется избавиться от Базилии, чтобы спасти собственные шкуры.
– Пошлю-ка я Кастелле за Бендженом, – сказал он жене, уходя. – И, готов спорить на что угодно, этому подонку придется рассказать мне, какой черт понес его к Мурато!
У себя в кабинете Сервионе, не снимая шляпы и пальто, сразу вызвал Кастелле.
– Заскочите к Бенджену, старина, и живо тащите его сюда хоть в ночной рубашке!
– В рубашке невозможно, шеф, только в саване…
– Что вы…
– Бенджен закончил свою карьеру, шеф. Он в морге.
– Ну и ну! Что, сведение счетов?
– Никто ничего не знает. Может, даже помер естественной смертью. На трупе – никаких ран, ни единой ссадины. Сейчас там работают эксперты. Нам должны сразу же позвонить и сообщить результаты.
– Где его нашли?
– На бульваре Салейя… Торговцы цветами, по дороге на рынок…
– Бульвар Салейя – на границе старого города, верно?… И в котором часу обнаружили труп?
– Около четырех утра.
– Странно, не правда ли? Что ему там понадобилось в четыре часа? Особенно учитывая, что Бенджен, как говорят, большую часть жизни проводил в постели…
– Право же…
– Мне просто не терпится узнать, что скажет потрошитель!
