Русский вечер - Нина Матвеевна Соротокина

Раиса Васильевна инстинктивно нагнула голову.

— Ложись! — воображаемая граната полетела за шкаф, и Иван выбежал из комнаты. Удар двери о косяк оглушил ее, как запоздалый взрыв.

Она взяла блокнот и жирно написала: «Июнь. Срочно найти невропатолога и психиатра». И заплакала.

Кто-то коснулся ее лба, и она, не открывая глаз, подалась вперед, думая, что сын вернулся.

— Вольно ему сбесяся, — услышала она чуть шепелявый голос Малюши. — Поплачь, пострадай. Оно и сладко.

«Я поговорю с этим Ежиковым. Только и слышишь — война, война… По телевизору каждый день воюют. Лампу выну к чертовой матери. Пусть будет мир, — и подумала запоздало, — маме опять стало легче».

* * *

— Здравствуйте…

У Нелки Спиридоновой было тревожное, словно вопрошающее лицо. Даже мельком она не окинула взглядом дом, куда пришла впервые, и Раиса Ивановна подумала: «Она знает, что Ивана нет дома. Она пришла ко мне. Но почему так поздно?»

— Вы только не волнуйтесь…

— Проходи, проходи. Я давно хотела познакомиться с тобой. Ваня сейчас будет, — добавила она машинально.

— Вы только не волнуйтесь, — повторила Нелка.

— Я тебя представляла совсем другой. Садись.

Она была высокая, узкоплечая, с длинными руками и ногами. Курносый нос, челка — самое обычное лицо, но взгляд светлых глаз был такой, что казалось, смотрит она всем существом своим, душу в тебя переселяет.

— Вы только не волнуйтесь, — сказала она в третий раз, и, когда смысл этих слов наконец дошел до Раисы Васильевны, она помертвела от страха.

— Что с Ваней?

— Ничего с ним не случилось. Он звонил мне из автомата. Он сказал глупость. Никуда он не уедет.

— Подожди, девочка, говори толком… Значит, он тебе звонил. Когда это было?

Малюша неслышно вошла в комнату и села на кончик стула. Нелка встала и неловко согнулась в поклоне, даже присела слегка. Словно делала книксен. Дальнейший свой рассказ она вела не отрывая глаз от спокойного лица Малюши.

— Он сказал, что возьмет деньги у Павла Петровича. Он с ним книги переплетает. Но Павел Петрович спросит у него, зачем, мол, тебе деньги. Правда ведь? Походит Иван по городу, у реки посидит, покурит… — Нелка умолкла, прислушиваясь. — Пришел…

По этому короткому восклицанию, по тому, как она взметнулась и вдруг застыла испуганно, Раиса Васильевна поняла: Нелка совсем не была уверена, что Иван придет. Сердце сжалось. Что знала эта девочка о ее сыне такое, что могла всерьез принять слова Ивана о побеге из дома?

— Иван, я пришла сказать, чтобы ты принес деньги, — Нелка перевела дыхание и засмеялась, — в школу. Завтра покупаем билеты. Мы едем в совхоз под Курск.

Иван удивленно посмотрел на девушку, он никак не ожидал увидеть ее здесь, встретился с чистыми, как весенняя лужица, глазами Малюши. Губы его задрожали, и, не сказав ни слова, он прошел в свою комнату.

Был час ночи.

1976

Проблема «Бабушка»

Письмо пришло с утренней почтой. Мать писала, что погода стоит отличная, что очень хороша в этом году вишня, что куры здоровы, старик тоже. Потом сообщала, что у нее повысилось давление. «И как только ноги таскаю? На соседних участках трудятся всей семьей, а я все одна да одна. Приезжай, Верочка, полечи, а то от людей совестно».

— Ну? — сказала Вера Павловна мужу.

Тот жевал, не поднимая глаз. Ему было жалко жену, но он не знал, что ответить. Любое его слово о теще, плохое ли, хорошее, выводило жену из себя.

— Купи ей путевку, — произнес он наконец и тут же понял, что сказал глупость.

— Какая путевка? — взорвалась Вера Павловна. — Зачем ей наша путевка, если она сошла с ума. Ее надо лечить, но не от гипертонии, а от кулацких инстинктов. Она говорит — мы плохие дети! У меня две ставки. Я принимаю по тридцать человек в день. И еще больница… Я июль ждала, как… передышку! Но я не имею права поехать в Прибалтику. Я должна, обязана, — господи, где справедливость? — окучивать картошку. Это бред, бред…

Когда муж ушел, позвонила подруга:

— Я нашла тебе адрес. Дом в соснах, недалеко от моря, и хозяева приличные люди.

— Не знаю, поеду ли я в Прибалтику. Мать зовет на участок.

— Навоз таскать? Не дури, — подруга говорила горячо, долго и добавила в конце: — Завтра мой день. Помнишь? Я купила кролика у твоей сестры. Приготовлю по французскому рецепту. Приходите вечером.

— Какого кролика? — испуганно спросила Вера Павловна.

— Свежего. Пока…

Кролики… Теперь кролики.

Она представила, как педиатр Зоя, хирург Хрунаков и сам Петр Фомич — все они живут в этом доме — звонят к Нинке в дверь и, смущаясь, спрашивают про кроликов, а та нагловато называет цену и идет к холодильнику, набитому красными свежеосвежеванными тушками.

— Мам, где ракетка? — крикнул из соседней комнаты Валя.

Он только что вернулся с практики и теперь торопился попасть одновременно на стадион, на пляж и в кино.

«Нинка кроликами торгует», — хотелось сказать ей сыну. Если бы он понял! Если бы сел рядом и пожалел: «Ну их, мам… Не огорчайся, мам…» Но он не поймет. Боже мой, как она неиствовствовала, когда мать в первый раз пошла торговать клубникой. А сын вместо сочувствия сказал:

— Что ты причитаешь? На базар же она пошла. Не на панель.

Так говорить о своей бабке! Бездушное племя циников. Тогда была безобразная сцена, она ударила Вальку. Что делать? Как угомонить мать?

Когда позвонила сестра, Иван Павлович проводил совещание. Решался вопрос капитального ремонта второго цеха. Ремонт ставил под угрозу выполнение плана. Все нервничали, а тут еще подрядчики завышали сроки.

— Мать сошла с ума, — кричала телефонная трубка. — Кролики… За всю жизнь я не взяла и рубля с пациента. А Нинка…

Иван Павлович прикрывал трубку ладонью и пытался объяснить, что сейчас не место и не время обсуждать семейные дела, но Вера Павловна не останавливалась и после каждой фразы повторяла: «У меня билет в кармане». Голос ее прерывался, и Иван Павлович с удивлением понял, что сестра плачет.

— Я приеду вечером, — сказал он громко и с трудом заставил себя, он всегда был деликатен с сестрой, положить кричащую трубку на рычаг.

Вечером было решено, что Вера поедет в отпуск, а Иван Павлович уладит все сам. Если мать действительно больна, он силой привезет ее в город. С Нинкой разговор будет особый.

Садовый участок родители приобрели, когда отец вышел на пенсию. Ему очень хотелось посидеть на крыльце и посмотреть, как земля цветет. Мечту свою он осуществил