Человек на лестнице - Гарри Кемельман
Я взглянул на Ники. «Что вы думаете?»
«Я думаю, что рукопись может быть достаточно ценной, чтобы за неё убивать», - тихо сказал Никки. «И я думаю, что в этой фотокамере могут быть доказательства, капитан. Я предлагаю вам немедленно обработать плёнку в ней.»
«Думаете, Лессер мог успеть сфотографировать Лэдло перед самым падением, а может, даже застать его в момент опрокидывания лестницы?» Он посмотрел на Ники с откровенным восхищением. Он щёлкнул переключателем внутренней связи на своём столе и вызвал офицера в форме, который исполнял обязанности его секретаря. «Том, отнеси это Неду в фотолабораторию и скажи ему, чтобы немедленно проявил и отпечатал всю катушку фотоплёнки.»
«Но ведь рукопись нужна была не Лэдло, - возразил я, - по крайней мере, не для себя. Этот молодой Боуман...»
«У нас есть только слово Лэдло», - сказал Скализ. «Кроме того, у Лэдло были причины убить Лессера, потому что тот его шантажировал.»
«Раньше», - поправил Ники. «Но с этим было покончено. Цифры это показывают. Там есть строка под декабрьским платежом, и сумма общая. В мае или раньше, когда была сделана фотография, он мог нанести большой ущерб. В то время дама подавала в суд на развод. Но теперь, когда они женаты, Лэдло нечего бояться.»
Скализ был поражён. «Да, но Лэдло проиграл восемьсот долларов в этой маленькой игре Лессера, и, насколько я понимаю, это достаточная причина для Лэдло, чтобы дать ему по рукам, когда он увидел свой шанс.»
Ники удивлённо посмотрел на него. «Вы действительно так думаете, капитан? Восемьсот долларов - немалая сумма, но для человека, занимающего положение Лэдло, вряд ли разорительная. Ян Лэдло - мягкий, нежный, учёный человек, его не назовешь мстительным. Мне трудно представить, чтобы он хладнокровно убил кого-то из-за того, что его обманули на восемьсот долларов. Да и зачем бы он стал искать полицейского? Когда он мог спокойно уйти?» Он покачал головой. «Сомневаюсь, что он вообще знал, кто его шантажирует. Сомневаюсь, что Лессер обратился бы к нему напрямую. Я полагаю, что всё было оговорено по телефону, а деньги отправлялись на почтовый ящик. Когда несколько недель назад Лессер увидел объявление о свадьбе, он понял, что игра окончена. Не удивлюсь, если он послал ему негатив в качестве свадебного подарка. Это объясняет, почему его не было в сейфе вместе с фотоснимком.» Внезапно он начал смеяться. «Да, я уверен в этом. Это соответствует довольно своеобразному чувству юмора Лессера.»
«Что вы знаете о Лессере и его чувстве юмора?» - презрительно спросил я. «Вчера вы видели его всего минуту в ста ярдах от себя. А позавчера вы видели его минут десять, и он произнёс около тридцати слов.»
«Разговор был коротким», - признался он, - «но, тем не менее, был весьма примечательным.»
«Что в нём было примечательного?»
«Вы помните, как всё прошло?»
Я льщу себе, что в результате многолетнего опыта допроса свидетелей в зале суда у меня развилась довольно хорошая память. «Не слово в слово, - сказал я, - но суть я помню. Дайкс спросил Лессера, как ему понравилась фотокамера, и тот ответил, что пока не знает, потому что ещё тестирует её. Затем Лессер спросил Дайкса, не хочет ли он купить какую-то специальную антенну, которая у него есть. Дайкс спросил, когда он её купил, и Лессер ответил, что купил её для себя, но решил не использовать, потому что у него слишком низко; он поставил такую же на доме через дорогу, и она отлично работает. Пока всё в порядке?»
«У вас всё получается.»
«Хорошо. Затем Дайкс спросил, когда он установил её, и Лессер ответил, что установил её к Рождеству. Дайкс сказал, что помог бы ему, если бы видел, как он работает. И Лессер ответил, что он его видел. Дайкс сказал, что не мог, потому что его не было весь день.»
«И что на это ответил Лессер?»
«Он ничего не сказал.»
«Вот что было примечательно в этом разговоре.»
«Я не понимаю.»
«Конечно, нет.» Никки презрительно скривился. «Это ваше обучение в зале суда. В зале суда диалог ведётся по жёсткому своду правил: задаётся вопрос, на него отвечают - финиш. Если вы повторите вопрос, адвокат другой стороны или судья возразит, что вы уже задавали свой вопрос и получили ответ. Затем последует обсуждение, и в конце концов судья вынесет решение о том, должен ли свидетель отвечать или нет. Затем свидетель попросит повторить вопрос - и так до бесконечности. Но обычная беседа так не работает. У неё есть определённый ритм. Когда Дайкс сказал, что Лессер не мог видеть его в тот день, о котором идёт речь, потому что его не было в городе, Лессер должен был сказать что-то вроде: «Ну, я подумал, что это вы», или «Могу поклясться, что это были вы», или даже «Наверное, я ошибся». Но Лессер ничего не сказал, а я потерял всякий интерес к шахматной партии, потому что ждал, что вот-вот будет обронен второй намёк.»
«Но всё равно я не вижу...»
«...какую связь это имеет с настоящим делом? Вы забыли, о каком дне шла речь. Лессер установил антенну в день перед Рождеством, двадцать четвёртого числа. Именно в этот день Джонни Боуман упал замертво, а Дайкс утверждал, что его весь день не было в городе.»
Я уставился на него. «Вы предполагаете, что Бобби Дайкс имеет какое-то отношение к смерти Боумана?»
«Он сказал, что его не было дома, когда Боуман звонил, потому что он был за городом. Если он солгал, что видел Боумана, то это могло быть только потому, что он знал о его смерти. А если он утверждал, что был в Нортоне весь день, это может означать только то, что он хотел обеспечить себе алиби.»
«Но вы не знаете наверняка, что он был дома. Лессер сказал, что видел его, а Дайкс это отрицал. И Лессер не стал ему противоречить. А теперь Лессер мёртв, и мы не можем его спросить.»
«Да, но он противоречил ему. Он