Сердце знает - Кэтлин Игл
— Вы сумасшедший?
Высокий мужчина отрицательно покачал головой.
— Хотя, почему нет? Потому что вы тоже в это не верите? Я имею в виду, как вы можете быть уверены в том, что я действительно ваш ребенок?
— Я уверен.
— Ну ладно, тогда, как я могу быть уверен в том, что вы мой отец?
— Ну, — Риз вскочил с дивана, положил руку на плечи Сидни и повернул его лицом к зеркалу над буфетом. Сидни почувствовал, как ласково эта большая и теплая рука обняла его. Неужели, это действительно рука его отца?
Может быть, и ему заняться баскетболом, если он еще не слишком взрослый для начала?
— Ну, и что ты думаешь?
— Что? — Сидни моргнул и посмотрел в зеркало. Мужчине пришлось немного присесть, чтобы тоже заглянуть в него. Черт! Ну и что он должен был думать? Большой парень и маленький парень. Взрослый и молодой. С прыщами, и без прыщей. Ни у одного не было бороды. Сидни пожал плечами. — Думаю, у нас почти одинаковый цвет волос.
— Это для начала. Ты ведь носишь контактные линзы?
— Да. А вы?
— Да. У меня близорукость.
— У меня тоже. А мама не носит очки. — Сидни было интересно, что все это может означать. — У вас кожа темнее, чем у меня.
— Я больше индеец, чем ты, у меня больше пигмента. Но в тебе определенно есть индейская кровь. Твоя мама красивая женщина, но думаю, что и так ясно, чьи гены оказались доминирующими.
— У кого оказались…
— Ты знаешь, что такое…
— Я знаю, что такое гены. — Сидни отстранился. — У меня «пятерка» по биологии. Нельзя ничего доказать, всего лишь посмотрев в зеркало. Зеркала обманчивы. Сейчас ты отражаешься в зеркале, а через секунду отражение исчезло.
— Твоя мама говорила, ты хорошо успеваешь в школе.
Сидни поставил между ними стул, посмотрел мужчине в глаза и очень тихо сказал: — Да, неплохо. Я также знаю, что то, что ты переспал с моей мамой, еще не делает тебя моим отцом, этому я научился не в школе.
Мужчина не дрогнул. Довольно долго они стояли, глядя друг на друга, а Сидни держался за спинку стула, думая: «Ну, сделай что-нибудь. Только попробуй сказать, что так нельзя разговаривать. Только попробуй».
— Довольно справедливо, — ответил мужчина очень тихо. — Думаю, мне еще рано спрашивать, где же ты этому научился.
— Вы можете спросить, но я не обязан отвечать.
— Правильно, не обязан. — Теперь пришла очередь мужчины пожимать плечами. — Так, а что бы сделало меня твоим отцом?
— Откуда мне знать?
— Ну, пока что ты был у нас экспертом. А я все еще пытаюсь понять, так сказать, нащупать путь в темноте.
— Понять? Что понять? Я все это время был здесь. У других ребят есть отцы, с которыми им приходится считаться, ну, знаете, «я должен спросить у отца», «мой папа разрешает», «мой папа не разрешает», «мой папа сказал то или это». Мой отец все это время был мертв. Вот что я знаю. — Он начал нервничать, сначала размахивал одной рукой, затем другой, его голос временами срывался. Сердце колотилось в груди. Сидни попытался снова успокоиться. — Ну, и что теперь?
— А теперь я жив.
— Может быть, вы и живы, но… — Сидни, ожесточенно жестикулируя, показал на зеркало и покачал головой. — Только потому, что я похож на вас? Может, я и на вашего брата тоже похож.
— Нет, не похож. Он…
— Может быть, похож. Может быть, она и с ним спала тоже.
Взгляд мужчины стал жестким, но голос все еще оставался ровным. - Я должен прямо сейчас сказать тебе, Сид, что хочу, чтобы мы были честны друг с другом: твоя мама мне не безразлична. А любой, кто плохо говорит о твоей матери, нарывается на серьезные неприятности. Так и знай.
— Какие неприятности?
— Все зависит от того, сколько ему лет. — Мужчина расправил плечи и глубоко вдохнул, от чего стал казаться еще выше. — У меня такое чувство, что если речь о нас с тобой, мы можем понять друг друга, просто поговорив обо всем. Потому что, думаю, мы одинаково относимся к твоей маме.
Сидни собрался было возразить, но мужчина сам отступил. — Хорошо, может быть не совсем одинаково. Она твоя мама, а это значит… — Он замялся, затем, озадаченный, покачал головой. — Понимаешь, я не знаю, что это значит, моя мама умерла, когда я был совсем маленьким. По-настоящему умерла. Твоя мама рядом с тобой всю твою жизнь, а это что-то особенное. Любовь, которую вы испытываете друг к другу. Это совсем не то, что я чувствую к ней, и я, ни в коем случае, не собираюсь относится к этому без должного уважения. — Он подошел ближе. — И я думаю, ты тоже не собираешься этого делать.
Сидни покачал головой. Он все еще держался за спинку стула.
— Если хочешь, можно сделать анализ крови, Сид. Я готов, но думаю, что в этом нет необходимости. И не только потому, что мы похожи. — Теперь он стоял рядом с Сидом, обнимая его за плечи, глядя ему в глаза: — Я знаю твою маму. Я знал ее тринадцать лет назад, и я… — Он торжественно кивнул. — Мы оба ее знаем, и мы знаем, что то, что она говорит нам — правда.
— Но она никогда не говорила вам обо мне, — возразил Сидни.
— Она боялась.
— Почему? Что бы вы сделали?
— Я много чего мог бы сделать.
— И что это значит? — Теперь, когда Сидни уже зашел так далеко, ему нужны были объяснения. — Все это время. Все это время вы не знали обо мне? — Его отец сжал губы и медленно покачал головой. — Что бы вы сделали?
— Я не пытаюсь отделаться отговорками, Сид. Просто сейчас я не могу ответить на это. Не заставляй меня говорить тебе всякую чепуху, которая только может все усложнить.
— Вы бы женились на ней?
— Я хочу тебе кое-что сказать. — Он продолжал обнимать Сидни за плечи, словно они были старыми приятелями. — Не знаю, есть ли у тебя уже подружка…
— Нет.
— Хорошо хоть это я не пропустил.
— Это имеет какое-нибудь отношение к женитьбе на моей маме?
— Когда я впервые увидел твою маму, я подумал, что она не для меня. Я даже не мог поверить, что она заговорит со мной, сядет рядом или куда-нибудь
