Четыре угла коварства - Лариса Павловна Соболева
– А доступ к деньгам только у двоих, – решил сделать вывод Вениамин. – У Риманте, так как она хозяйка денег, и у Тройника, потому что он занимался ее делами. Может, они в тандеме работают?
– Может, – согласился Павел. – Тогда на первый план выходит Риманте, то есть ее мотив – месть за разоблачение мужа. Я отмел этот мотив.
– Почему? – спросил Вениамин.
Улыбающийся Женя поднял руку, ответить хотел он, так как участвовал в первом деле Терехова. Павел кивнул ему, дескать, давай.
– Видишь ли, Веник, стоит на нее взглянуть, а если еще и поговорить, то становится очевидным факт: ей по кайфу, что муж скончался. Она и двое ее сыновей стали наследниками огромного состояния, а что из себя представлял Середа? Чмо самое настоящее, хамло и жуткая тварь, к тому же при власти. Не думаю, что дома был паинькой, между прочим, он попросил Риму привезти пистолет, она привезла, но зарядила холостыми. Так Середа решил себя отравить, а ее застрелить. И стрелял в Риманте несколько раз – экспертиза этот факт установила. Не хотелось бедняге уходить на тот свет одному, жену решил прихватить. Короче, Веник, вряд ли она за него будет мстить. Исключено.
Феликс закивал: все верно сказал Сорин, тем временем Павел подошел к главному, то есть зачем собрал всех:
– Наша задача получить показания и, если есть, дополнительные улики. При нежелании давать показания, а пока никто их не дал, включая двух, ударенных сковородкой. Отсюда есть опасения, что сейчас подключится главная убойная сила – деньги, их способность разрушать самую классную работу никто не оспаривает? Это серьезная проблема, с деньгами мы не сможем состязаться, проиграем, поэтому надо действовать быстро, завтра может быть поздно, но сегодня мы уже не успели. А методы добычи показаний есть, поговорим о них?
Начались споры, что нужно делать, Павел молчал, только наблюдал и слушал. В спорах истина не рождается, но появляются неучтенные идеи, факты, соображения, тем и интересны споры-дискуссии. Феликс заметил, что Терехов не принимает участия, поднял руку, останавливая спор Вени и Женьки:
– Тихо, пацаны! Пашка, я вижу, ты придумал, что делать. Так не молчи загадочно, не ходи вокруг да около, а выкладывай. Нам останется только принять или не принять твою идею, я лично заранее согласен. Что надо делать?
– Настя нам подыграла, теперь твоя очередь сыграть роль.
И Павел изложил план.
Часть восьмая
Шестой раунд
Ночь зимой наступает рано, к восьми часам вечера оживлены только главные улицы города, в каждом районе они есть, там сияют огни, гуляет народ, особенно в хорошую погоду. Словно по заказу, ночь выдалась тихая, морозная и звездная.
К следственному изолятору в семь вечера подъехал автозак для перевозки преступников, из машины выскочили четыре человека в камуфляже с закрытыми балаклавами лицами, показали пропуск, их пропустили внутрь.
Сфинкса и Харю вели по коридорам в наручниках, защелкнутых за спиной, по дороге спрашивать ничего нельзя, но обоих взволновал этот вызов. Пришли в помещение, где произошла передача двух задержанных четверым в военной экипировке. Сфинкс поумнее, он осмелился спросить:
– А куда нас?
– На допрос, – бросил один из четверых.
– Какой допрос на ночь глядя? – недоумевал Сфинкс. Вопрос был проигнорирован, он задал второй: – А почему вас так много?
И на этот вопрос никто не ответил, а был и третий вопрос: чего это вы все с автоматами? Не решился его задать Сфинкс, только сердечко затрепыхалось в груди, словно предчувствуя беду. Обоих задержанных вывели во двор, там уже стоял автозак с открытыми дверцами. Наконец прорезался голос у Хряка:
– А чего нам одежку не дали? Холодно, мать вашу.
– Вперед двигай! – подтолкнул его один из четырех конвоиров. – Скоро согреешься. Лезь в машину!
Ехали долго. Два арестанта переглядывались, явно были растеряны и, без сомнения, напуганы, но старались этого не показывать. Машина остановилась, водитель заглушил мотор, стали открывать дверь.
– На выход! – крикнули снаружи.
Сначала спрыгнули конвоиры, затем задержанные, которые, оглядевшись, не на шутку завибрировали. Кругом ничего нет, огни города сияли вдалеке, а здесь… только лучи от фар автозака. Здесь пустое пространство, поле или степь. Это с одной стороны, фары авто доставали лучами далеко, там ничего не виднелось. А с другой стороны – на фоне звездного неба выделялась черным силуэтом лесопосадка, над черными голыми ветками сверкали звезды с кулак величиной и холодные, как снег под ногами.
Двое из конвоя достали лопаты… две штуки… и воткнули их в стылую землю. Звук такой противный, когда лопаты врезаются в землю, Сфинкс даже вздрогнул, одновременно сообразил, что дело пахнет концом света для него; он, слегка заикаясь, закидал вопросами охрану:
– Куда вы нас привезли? Что… что хотите сделать? Что… трудно ответить? Почему мы здесь? – Он заорал истерично, значит, понял, что умрет сейчас.
И тогда один вышел вперед, стал в пяти метрах от них, попав в свет фар, широко поставил ноги и одним движением снял балаклаву. Оба арестанта потянулись к нему, рассматривая, кто же это такой…
– Ну что, утырки, не узнаете? – сказал Феликс грозно. – Это я, Вараксин. Которого вы подставили в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое октября. Я привез вас сюда, чтобы рассчитаться с вами.
– У, ментяры позорные, – процедил Хряк.
– Не нравится? – рявкнул Феликс. – Мне тоже не понравилась ваша идея законопатить меня лет на двадцать. Если уж сидеть, так за дело, мне душу согревать будет мысль, что я вас пришил. Но сначала уточню. Кто из вас, ублюдков, на допросе послал Терехова на…? (Никто не хотел признаваться, потому оба молчали.) Я спрашиваю, кто послал Терехова на…? (Оба арестанта ни звука, казалось, дышать перестали.) Ладно. По-другому спрошу.
Феликс достал пистолет и выстрелил два раза, пули попали в землю у ног арестантов, взметнув снег, одновременно оба подпрыгнули, а Сфинкс выкрикнул:
– Не
