Сердце знает - Кэтлин Игл
— Это мой сын Сидни. — Сказала Хелен. Наступил решающий момент, и она внутренне содрогнулась.
Риз протянул руку для приветствия: — Как поживаешь, Сид?
— Отлично. Вот это да! — Сидни пожимал руку чемпиона. — Вы ведь играли защитником в «Маверикс»?
— Точно. Это было… — Хелен видела, что ему было тяжело оторвать взгляд от Сидни, но она не могла понять, что он чувствовал. Риз оставался совершенно спокойным. Ему даже удалось улыбнуться. — Это было несколько лет назад.
— Ага. — После рукопожатия Сидни засунул руки в задние карманы шорт. — А сейчас они играют отвратительно.
— Им нужен защитник, — сказал Риз. — Твоя мама много рассказывала о тебе, Сид. Я слышал, ты делаешь успехи в спорте?
— Да, но лучше всего у меня получается играть в баскетбол. Я ведь намного выше других ребят моего возраста.
— Да уж точно, — Риз пристально взглянул на Хелен. — У тебя ведь недавно был день рождения?
— 8 июня. Мне исполнилось двенадцать. — Сидни улыбнулся. — Знаешь что, мам? Эти кроссовки мне уже малы.
— Хорошо, на этой неделе купим тебе новые.
— У меня есть четыре дня. Мам, тебе обязательно нужно увидеть… — Сидни всегда жестикулировал, рассказывая что-нибудь. Сейчас он рассказывал о походе в горы. — Представляешь, мы ходили в трехдневный поход в горы Сан-Хуан. Мы поднялись на высоту двенадцати или тринадцати тысяч футов. Там был такой разреженный воздух. Нам пришлось карабкаться наверх по веревке, потому что мы составляли карту местности. Это было просто потрясно! И знаешь, что мы видели?
— А твои горные ботинки тебе не малы? Надеюсь, ты не надел…
— Да нет же, ма, разве ты не помнишь, мы купили ботинки побольше.
Теперь Риз слышал только его голос. — Что ты видел, Сид?
— Петроглифы! Ну, знаете, эти древние-предревние рисунки, как фигурки из палочек, только немного лучше, потому что они похожи на ….. Ведь вы же сиу?
— Лакота.
— И я тоже, по линии отца. Он умер.
После этих слов повисла звенящая тишина. Хелен не смела поднять взгляд от земли. Ее лицо пылало.
— Мне очень жаль, — сказал Риз.
— Я его никогда не видел. — Сидни пожал плечами. — Знаете, я все-таки думаю, что эти петроглифы были оставлены индейцами Анасази, предками индейцев Пуэбло. Некоторые ученые сомневаются в этом, но только не Пуэбло. Я думаю, уж они-то должны об этом знать, ведь это их история. Ученые всегда выдумывают всякие теории, но коренное население знает то, что знает. В лагерь к нам приезжали разные лекторы, мы ходили в однодневные походы. А вы здесь живете?
— Я здесь вырос, — ответил Риз. — Я отсюда родом, и теперь я сюда вернулся. Картер, возможно, рассказал тебе, что недавно умер наш отец.
— Нет. Он был старым?
— Довольно старым, но… — Риз весело рассмеялся, заразившись энтузиазмом Сидни. — Не думаю, что он лично знал Анасази, но могу поспорить, о них он знал очень много.
— Это он научил вас играть в баскетбол?
— Он помог мне начать. Он… — Риз посмотрел на Картера, словно спрашивая: «Ты знал?». Картер продолжал улыбаться, как будто он только что сыграл роль Санта Клауса и вручил каждому подарок, о котором тот мечтал все свою жизнь.
— Вы все еще никак не привыкните к тому, что он мертв? — спросил Сидни. В бесхитростных словах ребенка звучало искреннее сочувствие. — В прошлом году умерла бабушка моего приятеля, и он говорил, что ему было очень тяжело, поскольку они жили все вместе. Но спустя некоторое время ему стало легче. Егей, псина! — Сидни потрепал Плаксу по голове, а собака в ответ обнюхала и облизала его руки.
— Это Плакса, — Хелен услышала свой собственный голос. Ей казалось, что она видит все происходящим со стороны. Настоящая Хелен наблюдала за тем, как Хелен-актриса играла какую-то сумасшедшую роль. Она вполне могла быть одной из героинь рассказов Роя. Женщиной-ураганом, а, может быть, гусеницей Арафо, всегда движущимися по кругу, подымающими пыль и бросающими ее в лица людей. Людей, которых она любила, которым она никогда бы не сделала больно, никогда.
Рой сказал бы, что это ее судьба.
— Он что, скулил, когда ему сделали больно?
— Меня не было рядом, но мне кажется, он смог за себя постоять. Возможно, он заслуживает новое имя.
— А кто его так назвал?
— Мой отец.
— Эй, Плакса, — Сидни взъерошил шерсть пса и рассмеялся, когда тот начал повизгивать и вилять обрубленным хвостом. — Кажется, он не возражает против того, чтобы его называли Плаксой, по крайней мере, пока его чешут за ухом.
— Знаете что? — Картер вмешался в разговор. — Мы с Сидом еще ничего не ели, в отличие от вас, поэтому я собираюсь отвести его перекусить к Большой Нелл. А у вас, ребята, пока будет время организовать что-нибудь на десерт. Может быть, кофе?
— Ты не против? — спросила Хелен сына.
— Нет. — Сидни быстро пожал плечами, по-мальчишески улыбнувшись. — А что у вас на десерт? Может быть ты испечешь пирог с клубникой?
— Если только ты не имеешь ничего против замороженной клубники. — Она потянулась, чтобы обнять сына, но Сидни уже успел отбежать в сторону, поэтому ей пришлось окликнуть его. Сидни обернулся, подмигнул ей, ожидая, что она скажет: — Я действительно рада видеть тебя.
Он улыбнулся. — Признайся, ты ведь была сильно удивлена?
— Очень сильно.
После того, как сын и его дядя ушли, Хелен еще некоторое время стояла, глядя в одну точку. Она услышала как отъехала машина Картера. Странно, а ведь она даже не слышала, как они подъехали. Нет, совсем не странно. Ведь она была полностью поглощена разговором с Ризом. Минуту назад Риз любил ее, поэтому, может быть, сейчас ей будет не так страшно повернуться и посмотреть ему в глаза. Может быть.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
Она попыталась сглотнуть, но внезапно у нее пересохло во рту. Вся сжавшись, она посмотрела на Риза. — Только то, что он самое дорогое, что у меня есть, и я буду защищать его.
— Защищать его? Кто ему угрожает? — Риз покачал головой. Теперь его лицо отражало растерянность, которую удалось скрыть в присутствии мальчика. — Черт побери. Я чувствую себя так, словно получил удар ниже пояса. Никак не могу прийти в себя. — Он тоже посмотрел на угол дома, за которым скрылся Сидни. — Как я держался?
— Думаю, он ничего не заметил, и я это очень ценю. Риз, я…
— Черт побери! — На этот раз голос прозвучал немного мягче. — Ты знаешь, я думал… возможно. Я хочу сказать,
