Дарья Телегина - Душные бандиты
Петруха, прищурившись, с улыбкой глядел на нее, поставив на то, что память собеседницу подведет.
— Подумать только! — нарушила наконец тишину пенсионерка Сухова. — Нон мульта, сэд мультум! — в тон татуировке ответила она.
В свою очередь Алексеев нахмурился, пытаясь понять, прекрасно сознавая, что не может преуспеть в этом…
— Сдаюсь, сдаюсь! — шутливо поднял он руки.
— Да… Я сказала «Не много, но многое», то есть: какое же глубокое содержание в этих немногих словах! «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо!» И как это все у него за одним ухом поместилось?
— С трудом, — признался опер. — С помощью лупы разбирались.
— Ну и придурок! — заявила неожиданно пожилая женщина. — Садист, выходит? А она, людоедка, его, получается, съела? Сильнее оказалась? Поделом! Собаке — собачья смерть!
— Ух, какая вы кровожадная! — весело произнес Алексеев.
— Да уж! И не стыжусь этого! — подтвердила собеседница. — Итак, это вы два преступления раскрыли — убийство «Берлиоза» и его, соответственно, зверские злодеяния…
— Нет, преступления нашего «Берлиоза» я даже забыл приплюсовать к общему числу ваших побед… Ух ты!
— Ну а остальные — остальные раскрытые преступления, а? — напомнила Мария Даниловна. — Людоедка — это раз. Она-то уж вообще в нашей истории как-то слева… Начали-то мы с «душных бандитов»! Давайте не отвлекаться, по порядку…
— Да мы и так по порядку, — возразил Петруха. — Итак, сижу это я у Людочки… Только избежал разделки собственной туши… Держу ее крепко, а сам думаю — то ли ее же молотком воспользоваться, нанести ответный удар, чтобы спокойно потом куда следует препроводить… То ли просто заявить, что она задержана, но это вообще-то было рискованно… Девушка она агрессивная, да еще так разозлилась, что я от ее удара увернулся… В общем, не успел я толком выработать программу дальнейших своих действий, как врываются в квартиру трое в противогазах — и все сначала, повторение утренней сцены в вашей квартире…
— Как так? Ничего не понимаю! — помотала головой Мария Даниловна. — Что же они, раздвоились? Вернее, растроились? Или сквозь стены милиции просочились и вернулись к своим темным делам?
— Все гораздо проще, уважаемая Мария Даниловна! — снисходительно разъяснил опер. — Слава первооткрывателей, изобретателей этой идеи газовых ограблений не дала покоя другим нечестным людям… Им понравилась эта идея, и они, побывав на Галерной… Да, они, как оказалось, были там, но об этом — позже! Так вот, побывав на Галерной улице и ограбив квартиру, решили продолжать подвизаться на сей стезе. Но как попадать в другие квартиры? Нужны ключи. Где их взять? Да там же, на вокзале!
— На каком? — машинально спросила Сухова.
— Хороший вопрос! — усмехнулся опер. — Первая банда всегда действовала на Витебском — повторяю, они жили в том направлении. Вы же пошли… на Балтийский, кажется?
— Да, — чуть обиженно произнесла Мария Даниловна. — Вы же сами так сказали — орудуют, мол, на Витеб… то есть Балтийском вокзале…
— Вот именно! Я уж точно не помню, что сказал… Но, видимо, просто ошибся… Случайно названия перепутал… Задумался… С Балтийского у тещи… пока еще будущей… Все пока что под вопросом, к сожалению… Так вот, у нее — с Балтийского вокзала дача! Я автоматически этот вокзал назвал… Но это-то и помогло все распутать!
— Здорово!
— Еще бы! По какой-то невероятной случайности ваш безумный, на первый… да и на не первый взгляд, план сработал. Именно члены второй «душной» банды похитили у вас сумочку… Остальное вы знаете…
— Увы, — вздохнула Мария Даниловна. — Как своевременно вы тогда появились! Ну что бы я без вас делала?
— Да ничего страшного! Оклемались бы рано или поздно… Их отравляющее вещество же не было смертельным! К счастью. Ну лишились бы чего-то ценного… Ерунда, дело наживное!
— Ничего себе «ерунда»! — рассерженно ответила Сухова. — Ведь только моя комната изо всей квартиры и была незаперта! Уж они бы там разгулялись!
— А вы не послушались моего совета? Не убрали все ценное подальше — на антресоли? Вряд ли бы они полезли так далеко… Все-таки опасно долго в чужой, да еще огромной коммуналке торчать… Посмотрели бы они, что у вас по шкафам да сундучкам один хлам, обломались бы, что на нищую пенсионерку, которая давно все ценности на барахолке продала, нарвались, и ушли бы восвояси…
— Нет, не послушала, — с виноватым видом согласилась она. — Как-то все-таки это дико…
— Времена такие! Привыкать надо!
— Ну хорошо. Людоедка, это раз, — напомнила Мария Даниловна, — «душная» банда — два-с и даже три-с… А четвертое? Убийство на Галерной? Вы что-то говорили, что все это как-то связано… Не пойму только как…
— До конца еще не все ясно, — покачал головой Алексеев, — но в общих чертах могу сообщить вам следующее. Павел Куприянов — ну, тот самый веселый вдовец — убеждает, что сам не убивал свою жену… Ха, кто ему поверит? Но плетет, что нанял для этого каких-то своих знакомых, вернее, одного своего знакомого, который со товарищи и взялся провернуть все это дело… Мол, придут они, напшикают газом… Жена — астматик, подышит-подышит, да и откинется… И никто не заподозрит убийства — мол, просто грабители переусердствовали, случайно на больную напали…
— Ну что? Все вроде бы логично, — задумалась Сухова. — А что ему за это будет?
— За это, конечно, будет, но не так много, как за непосредственное убийство, в чем я почти не сомневаюсь…
— Отчего же?
— Да оттого, что вы забыли про яд! Бандитам-то незачем было ядом ее травить! Не вписывается это в их почерк, пусть он даже и ворованный… Вор у вора почерк украл! Не-ет, уважаемая! Все было именно так — он отравил, а затем, возможно, не сам, как я вначале думал, но с помощью товарищей разыграл видимость ограбления… Сам-то Павел только с виду крутой такой, бизнесмен, видите ли, уверен в себе… Чуть посидел, попарился — мигом во всем признался! Сейчас народ-то ушлый пошел, знает, что на одних косвенных уликах обвинения не выстроишь, непременно оправдают… Если тебя никто конкретно не видел в момент совершения преступления — все, свободен, гуляй, как ветер в поле… Пусть ты был там за час до обнаружения трупа, пусть у тебя хоть сто мотивов и ни одного алиби… Оправдают, будьте уверены!
— Да? — задумчиво протянула пенсионерка Сухова. — Это интересно.
— Я вам! — пригрозил опер. — Даже не думайте! Итак, вся надежда в таких случаях — найти орудие убийства: нож, пистолет, топор… Да мало ли их!
— Это точно, — согласилась Мария Даниловна.
— Ну, в случае с ядом, скорее всего, искать нечего… Не обязательно же — даже маловероятно — его наливают из флакончика, не забыв оставить на последнем отпечатки пальцев и забыв сполоснуть… Отравить можно крохотной таблеточкой, которая имелась у отравителя в единственном экземпляре…
— Согласна, — кивнула собеседница. — Как же вам трудно работать!
— Приятно, что хоть кто-то так считает, — кивнул Алексеев. — Ну вот. В нашем случае вся надежда — на чистосердечное признание убийцы… А его-то мы почти что и получили! Признался, что хотел ее смерти, — как миленький признается, что содействовал переезду ее в мир иной… Никуда не денется! И не такие признавались! Этот-то слабак, нервишки не крепкие…
— А если в отказ пойдет? — внесла долю скептицизма в уверенные рассуждения собеседника Мария Даниловна. — На суде заявит, что вы… ну не вы, так коллеги выбили из него вместе с почками признание? Так ведь бывает?
— Бывает, — кивнул Алексеев. — Ну что тут сделаешь? Работать надо! К тому же вы забываете о «душных» номер два! Они уже признались, что были на Галерной… Женщина к тому моменту лежала мертвой… Они тут как свидетели выступят — что их газ, если она отравлена! Другие, ушлые-то, может, и увернулись бы, придумали бы сто разных версий… Да Павел совсем должен сникнуть от таких очевидных фактов… Вот и раскрыли, короче говоря, мы с вами убийство на Галерной! Так-то!
— Так, — подтвердила пожилая женщина. — Что-то еще вы мне не разъяснили… Погодите, погодите… Вертится на языке… Что-то насчет ингредиентов… Компонентов? А? Не помните?
— Ох… Все-то вы буквально понимаете, — вздохнул Алексеев. — Дело в том, что обе «душные» банды состояли из трех человек…
— Совпадение? — предположила Мария Даниловна.
— И да и нет. В принципе, удобнее работать втроем. Но в крайнем случае можно и вдвоем — так они к вам ворвались… А вообще, если трое идут, роли распределяются так: двое по комнатам шарят — быстрее можно управиться, а один обязательно должен стоять на входе, при дверях… Вратарем быть, одним словом.
— Почему «вратарем»? — опешила Сухова.
— Ну как почему? Вратарь — от слова «ворота»…
— Безусловно, — кивнула собеседница. — Только это в хоккее. Или нет, в футболе…
