Убийство и рождественский пирог - Юлия Владиславовна Евдокимова

— Вы говорили с курьером?

— О, так в вас умер следователь, синьора!

— То есть тупик.

— Вы угадали. В службе доставки не помнят отправителя. Документы не спросили, а оплата получена наличными.

— А его деловой партнер?

— А что с ним? Есть что-то подозрительное?

— Наверное, нет, но с ним же нужно поговорить!

— У нас очень странный разговор синьора. Вы не перепутали себя с моим начальником?

— У него был роман.

— У моего начальника?

— У Дечио Феллони.

Выражение лица карабинера не изменилось, но взгляд стал острым. А он не так прост, как хочет казаться!

— Знаете, с кем?

Николетта покачала головой.

— Камилла знает?

— Она думала, что у Дечио сердечный приступ. — Если сейчас признаться, что Камилла знала об измене, в ее гроб будет вбит последний гвоздь.

— Он слишком молод для приступа.

— Он на десять лет старше ее и… беременные женщины не могут мыслить здраво.

В глазах карабинера загорелись веселые огоньки, похоже, он оценил ее иронию. — Так вы не ответили на мой вопрос.

Николетта вздохнула.

— Она решила, что раз он мертв, это не имеет значения.

— Как долго длится эта связь?

— Я не знаю.

— Это все?

— Все. — Опустила голову Николетта.

— Синьора. — На сей раз карабинер был серьезен. — Мы обязательно разберемся в этом деле. Не волнуйтесь.

— Конечно, — сказала женщина, беря сумочку.

— Это значит, что вам не нужно ничего делать.

— А что я могу сделать?

Карабинер неожиданно фыркнул. — Хотя я недавно в этих краях, я наслышан о вашей активности, синьора. И знаю, как вы утерли нос моему предшественнику.

— Не знаю, о чем вы говорите. Я ничего не расследую, я выращиваю и завариваю травы.

Глава 4

— Это было довольно непродуктивно, — сказала Пенелопа, накладывая в тарелки картошку, запеченную в духовке с розмарином и тимьяном. Она посыпала картошку сверху толчеными грецкими орехами и черным перцем, помахала рукой над паром, принюхалась, удовлетворенно кивнула и добавила: — Если не считать того, что тебя добавили в список подозреваемых. Тогда это определенная победа.

— Пошла бы сама и посмотрела, как с ним разговаривать. С этим новым маршалом. — Скорчила ей рожицу Николетта

— Зато теперь мы точно знаем, что Камилла — подозреваемая.

Николетту все еще подташнивало от жары на станции карабинеров, но прогулка по зимней деревне и бокал прохладного белого вина почти привели ее в чувство. Она наколола картофелину на вилку, отправила ее в рот, обожглась, запила вином и сразу отправила в рот большую ложку капонаты — овощного рагу. Теперь ей окончательно похорошело.

— Во всяком случае других подозреваемых у них нет.

— Он же сказал тебе, что список большой.

Николетта вспомнила самодовольную улыбку маршала. — Но у меня такое чувство, что они решили — это Камилла, осталось поставить финальную точку.

— На их месте я бы тоже первым делом заподозрила Камиллу. Согласись, все выглядит подозрительно.

— Ты тоже думаешь, что это она?

— Ты же сама говоришь, она что-то скрывает.

— Да. Хотелось бы знать, что.

— Скажи, почему тебя так беспокоит, что она могла убить своего мужа? Я имею в виду, ты ее едва знаешь. Она всего лишь один раз заговорила с тобой на рынке и купила твой травяной чай.

— А тебя не беспокоит, что невиновная беременная женщина может оказаться в тюрьме?

— Он ей изменял. А значит, у нее был повод.

— Но была ли измена?

— Любовь проходит. А иногда это происходит неожиданно, независимо от чувств.

— Я знаю. Вернее… наверное, так бывает.

— Я прожила долгую жизнь, Николетта, я многое видела и многое знаю о человеческой натуре… если кто-то неверен, это не значит что он не любит своего супруга.

— Да поняла я, поняла! Но это не меняет факта, что здесь что-то не так. Но не могу понять, что именно…

Николетта так сильно воткнула вилку в кусочек баклажана что соус выплеснулся на белоснежную скатерть. Но Пенелопа сделала вид, что не заметила.

— Итак… возможно ли, что девочку подставили?

— Ты только что пыталась убедить меня, что она виновна.

— Я просто выдвигаю гипотезы. Но я согласна с тобой… это все выглядит очень глупо.

— Как сказал maresciallo, у беременных отсутствуют мозги. Ну, не совсем так он выразился, конечно…

Раздался звонок колокольчика.

— Ты кого-то ждешь?

— Нет, а ты? Пойду посмотрю, кто там.

Женщина, стоявшая по ту сторону двери, была Николетте незнакома.

— Я могу чем-то помочь?

На вид гостье было лет шестьдесят, возможно, ее старило обветренное лицо с морщинами, как у тех, кто большую часть времени проводит на свежем воздухе. Но на фермершу не похожа, те не носят кремовые пальто с яркими шарфами и очки в форме кошачьих глаз.

— Я хотела увидеться с маэстрой… и с вами, вы ведь Николетта?

— Да, а вы…

— Я Виола. Виола Кортини.

О Dio, ну конечно, это мать Камиллы! Как же они похожи… просто эти морщины…

Николетта хотела шагнуть навстречу и протянуть руку, но вовремя сообразила, что выпустит еще больше тепла из дома и просто втянула женщину внутрь. Та мгновение потопталась на коврике, стряхивая снег.

— Виола, хотите кофе? Или травяного чая Николетты? Сколько лет мы не виделись… С тех пор, как я перестала ходить на рынок. — Пенелопа появилась в дверях гостиной, — У Виолы небольшая ферма, она делает прекрасную моцареллу.

Теперь Николетта вспомнила, где видела женщину, конечно, на рынке. Но сегодня та принарядилась, как на праздник, вот она и не узнала фермершу. А может… холодок пробежал внутри… может, уже подводит память? Неужели однажды она перестанет узнавать знакомых?

— А еще она мать Камиллы, — сказала Николетта, проводя женщину в гостиную.

— Как Камилла? — Вежливо поинтересовалась Пенелопа.

Женщина глубоко вздохнула, даже не посмотрев на подвинутую к ней вазочку с рождественским печеньем. — Плохо. Поэтому я и пришла.

— Ну, мы так и поняли.

— Я знала, что вы поймете. Нет, не причину моего прихода, а все это… у меня сразу возникла мысль поговорить с вами, маэстра. И с Николеттой. Раз вы проявили такое участие… Вся деревня решила, что это Камилла убила мужа. Только вы можете помочь.

— Мы две обычные немолодые — а я уже сильно немолодая — женщины. — Мягко улыбнулась Пенелопа. — Чем же мы можем помочь? Камилле нужен адвокат.

— Они отказались.

— Кто отказался?

— Два адвоката, которым я звонила. Нет, не то чтобы отказались, они готовы представлять ее интересы. Но… Они оба считают, что защищаться бесполезно. Предложили давить на