Корсон Хиршфельд - Скандальная мумия
Орландо шагнул вперед, почувствовав, что взрыв Риты Рей направлен на него.
– Si. Когда настала ночь, под дверь этого policia [73]. – Он небрежно погладил Риту Рей по плечам и шее, отвлекаясь от темы. – А записку приколол к простыне, там говорится: «Это тело Шики Дуна». И я подписался: «Abajo comunismo! Libert?d!» [74]Они просто estиpidos [75], если не поймут.
Рита Рей отмахнулась от его авансов:
– Если там указано «Шики Дун», почему они не позвонили и не приехали? У них есть заявление о пропаже. Есть мой адрес и телефон. Как можно быть такими бессердечными?
Mиска от хлопьев остановилась у ее правой ноги, Рита Рей глянула на нее злобно и пнула, пустив через всю кухню. От этого движения она потеряла равновесие, трехдюймовый каблук скользнул восемь дюймов по мокрому полу. Рита завизжала, падая, потом хлопнулась со стуком и плеском в разлитое молоко.
Орландо помог ей встать, крепко держа под локти – чтобы она его не двинула. Наклонился поцеловать ее в шею, но Рита Рей вывернулась, злобно ругаясь.
Несколько успокоившись, Рита Рей отодвинулась, тыча пальцем в сторону Орландо, будто предупреждая его не подходить. Сорвав с себя мини-юбку, она бросила ее на стойку, налила в раковину воды с порошком и бросила юбку отмокать.
– Если копы не хотят играть честно, – сказала она, – я сама им позвоню. Не могу выдержать этой неопределенности.
– Мне тоже тяжело, да. Позвони, будь добра.
Набрав номер, Рита Рей задержала дыхание и скривилась в горестной гримасе, чтобы создать настроение.
– Да… полиция? Я так беспокоюсь…
– Успокойтесь, мэм. Что у вас случилось?
– Это говорит миссис Шикльтон Дун. – Шмыганье носом. – Мой муж, преподобный Дун, пропал… – Еще один всхлипывающий шмыг. – Я подала заявление, но пока ничего. Эти «светляки» утверждают, что мумия в музее Пиджин-Форджа…
– Да-да, я читал про это. Говорят, вознесся и снова брошен на землю. Дун – это ваш муж?
– Да, преподобный Дун. Мне позвонил какой-то неизвестный и сказал так, как через тряпку: «Мы сегодня ночью тело твоего мужа подбросили в полицию».
– Его тело? Сюда? Ночью?
Ответ Риты Рей был подогрет хорошей каплей злости:
– Вы копы или куда я звоню?
– Хм… погодите минутку. – Очевидно, рука закрыла микрофон, потому что внешний шум стал тише. Рита Рей слышала далекие голоса, потом ее спросили: – Ваш муж был небольшого роста, худой?
– Да, он был не высокий. Да.
– У него длинный нос?
– Нос? Да, пожалуй, длинный.
– Цвет кожи розовый?
– Что вы имеете в виду? Что он белый? Да, он белый. Он у вас?
Снова рука на микрофоне и смех в несколько мужских глоток. Вернулся тот же голос, но почти не мог говорить и только сумел выдавить из себя:
– Кожа сухая?
И тут же снова фыркнул и захихикал.
Рита Рей прижала трубку к груди и сказала Орландо:
– Он точно у них, но что-то там не так.
Вернув трубку к уху, она услышала едва различимый голос:
– Уиллис, дайте мне телефон. Бедная женщина потеряла мужа, и ей это совсем не смешно. Вы слушаете, мэм? – спросил этот новый голос уже громче. – Вы подавали заявление о пропаже человека, Шикльтона Дуна?
– Да. Что там у вас творится? У вас мой Шики или нет?
– Мэм, иногда люди уходят из дому по своим причинам. Разбираются с этим причинами так или иначе и возвращаются. А насчет этой мумии – судебно-медицинский эксперт в курсе, и «Нейшнл джеографик» собирается провести анализы, чтобы определить ее возраст и так далее.
– Но она ведь у вас, мумия?
– У нас?
– У вас. Мне звонил какой-то аноним и сказал, что мой Шики у вас, он его вам подбросил в простыне.
– Мэм, в этом мире полно психов, которые любят издеваться над убитыми горем родственниками. Этот ваш аноним нам сегодня подбросил… игрушечного розового слона. Он сейчас передо мной на столе.
– Слона?
Рита Рей шмякнула трубку.
– Что за слон? – начал Орландо. – Que pasa?Они там…
Его прервала коробка хлопьев, влетевшая в холодильник.
Он едва успел уклониться от разлетевшейся о стену кофейной чашки.
– Que! Mi fiera!
И он выскочил из кухни, не дожидаясь, пока полетит остальная посуда.
46
Тадеуш Траут, переливаясь всеми цветами гневной радуги, ткнул пальцем в сторону Младшего:
– Подай мой шар для боулинга.
Младший, Ящик и Персик шагнули назад синхронно, как кордебалет.
– Сэр, не надо… – заныл Младший.
– Мы все сделали, что могли, – поддержал его Ящик.
Персик перестал жевать что там было у него во рту – что-то оранжевое, судя по пятнам на губах, и захныкал.
– Если хотите это сделать, то вот его, – попросил Младший, выталкивая перед собой Персика. – Это он виноват.
– Не!
Персик отшатнулся за спину Ящика, в спешке разжав кулак, и по полу склада раскатились с полдюжины леденцов.
– Что сделать? – спросил Траут у Младшего.
– Но вы же знаете… вы же хотели… это…
Траут шумно выдохнул:
– Я хотел поехать в боулинг. Если я еще с вами, кретинами, тут поторчу, у меня сосуды лопнут.
Он прижал к вискам пальцы, закрыл глаза и потер виски.
– Только себя я должен винить, что поручил вам настоящее дело.
С таким глубоким выдохом, что задергался покрасневший подбородок, он добавил:
– А может, оно и к лучшему. Если бы вы украли мумию, а Молот об этом узнал… он ненавидит обманщиков. И вскорости от нас всех отстреливал бы кусочки.
Ребята нервно переглянулись.
Тяжелые веки Траута раскрылись, он сел прямо. Резиноватая кожа начала, как у спрута, менять цвета на все более холодные и наконец стала бледно-серой. Пигментные пятна, скрытые предыдущим приливом крови, появились снова. Толстые губы задрожали:
– Минуту… минуту…
Опасаясь Большого Припадка, Младший подбежал к отцу:
– Папа, тебе нехорошо?
Траут махнул рукой, чтобы отошел.
– Если бы вы сперли эту мумию так, чтобы Молот не знал, я бы должен был ее уничтожить, так? Мумии нет – денег тоже нет. Неплохо, но мумия бы исчезла навсегда. А так, как сейчас – Молот ее мне привозит, я выплачиваю остаток…
– Это дело чести, – пояснил Младший своим спутникам.
– К хренам честь, – нетерпеливо бросил Траут.
– Реклама? – предположил Персик.
Траут усмехнулся:
– Очко в пользу юноши с оранжевыми губами.
– Понял! – сказал Младший. – Мы ее сохраним показывать бездельникам!
– Тоже неплохо, – согласился Траут, – но у меня планы более серьезные. – Сколько, как вы думаете, берут телевизионщики за тридцатисекундный ролик во время новостей прайм-тайма? Умножьте это на… сколько там они раз говорили про Дуна после того, как Молот сделал из него мумию и эти яйцеголовые его нашли? И чем больше шуму поднимают манифестанты, тем больше эффект. Вот вы мне скажите, почему эти туристы стадом прут в этот занюханный музей капитана Крюка? Увидеть высушенный труп?
– А ведь верно, – сказал Младший.
– Это нам дает чистый сплит семь-десять. В музеях мумий полно, а посетителей ноль. Вся деревенщина прет посмотреть на Шикльтона Дуна, Князя Света, первого человека, вознесенного на небо добрым Господом и возвращенного на землю – за вычетом стопятидесятифунтовой души. Вот что их туда манит. Это чудо, понимаете? Как та плащаница, или кровоточащий глаз, или чудотворные источники в Европе. А теперь скажите, каким мы бизнесом занимаемся? Посмотрим, сумеете ли этот сплит взять.
– Акульи ссуды?
– Десять кеглей свалил, семь осталось стоять.
– Угонами? – попытался угадать Персик.
– Кегли качаются, но не падают. Попробуй еще.
Младший неохотно сказал:
– Музей Библии Живой?
– Бинго! Дун в качестве экспоната переплюнет и Ноев ковчег, и кита Ионы. Наш двухтысячелетнего возраста человек все угрожает уволиться – кому он теперь будет нужен? Мы будем открыты до полуночи, и туристы увидят машущих факелами «светляков» в облаках – нам это ни пенни стоить не будет. Мы сделаем инсценировку Вознесения, будем продавать светящиеся в темноте цепи мумии и Ризы Вознесения, набор для выживания в Конце Времен – мясо вакуумной сушки, пока оно у нас есть. Устроим пугательные поездки по Пещере Мумии, только они будут не вниз, как на русских горках, а вверх. Может, даже отщипывать будем кусочки от мумии и продавать фундаменталистским церквям. Ребята, тут от возможностей глаза разбегаются.
– Так ты доволен, – спросил Младший, спеша отоварить доброе настроение отца, – что мы не доставили мумию?
– Доволен я буду, когда Молот сгрузит товар у нашего порога.
Рита Рей стояла рядом с матрацем, оттирая с себя арахисовое масло и шоколадный сироп «Херши» банным полотенцем. Пальцы нашли какой-то твердый сгусток, бросили его в мусорное ведро со звоном и продолжили поиск.
– Вот тебе и приключение с ореховой помадкой. Надо было мне знать, что нельзя тебя посылать в магазин.
