Дарья Донцова - Камасутра для Микки-Мауса
Я довезла его до «Страны здоровья» и поехала в Алябьево.
Значит, Родион давнишний приятель Руслана, а таинственная Полина – девушка, в которую целитель когда-то был влюблен. Чем больше я думала о Русике, тем яснее понимала: он в этой истории должен быть ни при чем, не может такой человек быть замешан в убийстве. Но почему тогда Родион позвонил ему сразу перед смертью несчастного Олега Сергеевича?
Голова просто шла кругом. Неожиданно я разозлилась. Абсолютно уверена, что Игоря Грачева убил Родион, он же отправил на тот свет Нестеренко, Потапова и Козанину. Но, во-первых, нет никаких доказательств, а, во-вторых, совсем не ясно, зачем тренеру убивать несчастных.
Так и не додумавшись ни до чего, я доехала до Алябьева и обнаружила тихого Юрия, мрачно пившего чай на веранде, перед ним стояла бутылочка лосьона «Огуречный», пустая. Все недовольство собой, все испытанное отчаянье и бессилие от глупого, не принесшего никакого успеха расследования, вылилось в моем гневном крике:
– Юрий! Ты выпил средство для очистки лица!
– Не вой, – бросил мужик, нагло щурясь, – голова болит, поправиться захотел. Вы че, водки про запас не держите?
– Нет! – заорала я. – У нас никто не пьет!
– Вот бедняги, – покачал головой алкоголик, – как же вы отдыхаете?
Я замолчала. Ну какой смысл объяснять такому про существование театра, кино, книг и консерватории. В конце концов можно смотреть телевизор, слушать радио, играть в настольные игры, делать ремонт в квартире, выпиливать лобзиком, чинить ботинки. Может, Руслан прав и Юрий послан своей семье за грехи? Тогда при чем тут я?
– Если увижу у тебя в руках спиртное, – прошипела я, – имей в виду…
– Что? – нагло ухмыльнулся мужик.
– Ну…
– Что?
Я вновь замолчала. Действительно, что? Выгнать на улицу погорельца, пусть даже бесшабашного пьяницу, у меня никогда не хватит окаянства.
– Не злись, – фыркнул дядька, – печенка лопнет.
Вымолвив последнюю фразу, он пошел было наверх, но я крикнула ему в спину:
– Если еще раз приложишься к бутылке, Руслан не станет тебе помогать.
– Этта кто? – обернулся Юрий.
– Доктор, который днем вывел тебя из запоя. Приди в себя, поспи, поешь, завтра к нему опять поедем.
– Зачем?
– Лечиться. Руслан великолепный специалист, мигом про спиртное забудешь.
– Я не алкоголик, – насупился Юрий, – просто выпиваю иногда, для поправки здоровья.
– Вот и перестанешь!
– Не хочу.
– Как?
– Очень просто, не желаю, мне и так хорошо, – заявил отец Магды и потопал по лест-нице.
Скрипнув зубами, я села у стола. Ну и ну! Вот это экземпляр. Нет уж, больше не стану ничего предпринимать, насильно к ангелам не тянут! Неожиданно в голове всплыл не слишком аппетитный анекдот, недавно рассказанный Костиным. Две крысы, мать и сын, плывут в трубе канализации. Грязные, мокрые, тощие. Нашли какой-то островок, вылезли на него, встряхнулись, прижались друг к другу… Вдруг прямо у них над головой промелькнула летучая мышь.
– Мамочка, – кричит крыса-ребенок, – это кто?
– Тише сыночек, – отвечает мать, – ангел пролетел.
Так что в конечном счете все зависит от точки отсчета. Для грызунов, живущих в коллекторе, летучая мышь – ангел, а для Юрия бутылка – любимая подруга.
Со двора понеслось хихиканье.
– Давай ногу поднимай, – крикнула Лизавета.
– Ща упаду, – звонким голосом возвестила Магда.
Через секунду девочки вошли на веранду. Вернее, вошла Лиза, а Магда, еле-еле перебирая ногами, обутыми в розовые ботинки с роликами, карабкалась по ступенькам, ведущим в дом.
– Понравились ролики? – обрадовалась я.
– Такие классные, – в полном восторге затараторила Магда, – суперские.
– Я очень рада, честно говоря, боялась, не подойдут.
– А при чем тут ты? – удивилась Лизавета.
– Ну я покупала ролики без Магды без примерки…
– Ты покупала?!
– Да, кто же еще?
– Я, – протянула Лизавета, – ролики Магде подарила я.
– Ты?
– Ага, – кивнула Лиза, – с утра съездила до Солнцева и купила в универмаге.
Пока я, хлопая глазами, слушала Лизавету, Магда сняла ботинки, прошла к себе в спальню и выскочила с воплем:
– Тут еще одни ролики!!!
– Вот здорово! – Я постаралась исправить идиотскую ситуацию. – Две пары! Такого ни у кого нет. В понедельник, среду и пятницу будешь кататься в одних, в четверг, субботу и воскресенье в других!
Лизавета покраснела.
– Вечно ты, Лампудель, всем удовольствие портишь идиотскими поступками.
Я хотела возмутиться, но тут из сада долетел вопль:
– Эй, Магда, выгляни в окошко, дам тебе горошка.
Мы высунулись наружу. На дорожке, под цветущим жасмином, стоял улыбающийся Кирюшка, в руках он держал коробку.
– На, – сказал мальчик и протянул Магде картонный ящик.
– Спасибо, – растерянно ответила та, разглядывая еще одни ролики.
– Надевай живо, – велел Кирюша, – ща учиться станем. Фу, устал, прямо весь город исколесил, нигде нужного размера нет. Больших сколько угодно, а маленькие как корова языком слизала. Взял тридцать седьмой, на носок сойдут. Чего молчите? Не нравятся?
– У нее уже есть ролики, – сердито ответила Лиза.
– Откуда? – подскочил Кирюшка. – Где взяла?
– Ей Лампа купила! – заявила Лизавета.
– Вот, – огорчился Кирюшка, – всегда так! Весь день угробил, мотался, а Лампудель кайф сломала!
– Но ведь я не знала о ваших планах, – попыталась отбиться я.
Кирилл вбежал на веранду.
– Елки-палки! – воскликнул он. – Зачем ты две пары приперла?
– Эти от Лизы!
– И что теперь делать станем?
– Одни можно Оле Балакотовой на день рождения отдать, – заявила практичная Лизавета, – все равно подарок покупать придется.
– Ага, – забубнил Кирюшка, – а мои, значит, выкинуть?
– Точно. – Лиза не упустила момента поддеть его.
Мне стало жаль мальчика.
– Очень хорошо, что ты принес ролики, я целый год о таких мечтала.
– Ты? – хором вскинулись дети.
– Именно, давно думала купить, буду на них за хлебом бегать, быстро и удобно.
– Вот что, Лампа, – оживился Кирюшка, – надевай, ща будем учиться.
Тут только до меня дошло, какой капкан я поставила сама на себя.
– Уже поздно, потом, завтра.
– Нет, сейчас, – вцепились в меня дети.
Не успела я и охнуть, как Кирюшка зашнуровал на мне ботинки и вздохнул:
– Эх, нету наколенников, упадет ведь, расшибется.
– Правильно, – обрадовалась я, – завтра куплю амуницию, и начнем.
– Давай ей на колени нацепим чашечки от купальника, – затараторила Лиза, – запихнем туда вату и привяжем к ногам.
– А голова? Шлема нет, – пискнула Магда.
– Да, – сморщился Кирюшка, – голова у Лампы слабое место, ее обязательно беречь надо! Придумал! На чердаке ушанка лежит, ща принесу!
– Ни за что не надену зимнюю шапку в июне, – я попыталась было возразить, но мое слабое сопротивление было задавлено в заро-дыше.
Глава 29
Через десять минут меня, обутую в ролики, в ушанке и с привязанными к ногам чашечками от купальника, вытащили на дорогу.
– Давай, отталкивайся, – велел Кирюшка.
Я попыталась выполнить приказ, но тут же поняла, что ноги больше не принадлежат мне. Они разъезжались в разные стороны и, похоже, в теле сместился центр тяжести, потому что голова, став неожиданно слишком тяжелой, перетягивала тело вперед. Дети принялись раздавать указания.
– Выпрямись.
– Втяни живот.
– Убери попу.
– Соедини ноги.
– Не так! Толкайся!
– Не так! Скользи!
– Не так! Стой!
– Не так! Ты на коньках никогда не каталась?
– Нет, – честно призналась я, – ни разу в жизни.
– Чего же зимой делала? – удивился Кирюшка.
Я уцепилась за Лизу.
– Все времена года я проводила одинаково, играла на арфе и складывала мозаику.
– У тебя было страшное детство, – ужаснулся Кирюшка, – небось мечтала о роликах!
– Нет, ни минуты, мне нравилось возиться с картинками.
– Только не ври, – заявила Лизавета, – это занятие никому не может прийтись по душе. Ладно, радуйся теперь, что у тебя есть мы, которые способны воплотить мечту в жизнь. Давай, начали!
«Господи, избави нас от тех, кто хочет одарить нас своими мечтами», – пронеслось в моей голове, и это была последняя связная мысль, потому что дети поволокли меня вперед, приговаривая:
– Не горюй, научишься.
Пару раз мимо проезжали машины. Увидав издали группу подростков, водители осторожно притормаживали, в нашем поселке все стараются демонстрировать хорошее воспитание, но, поравнявшись с нами, шоферы мигом давили на газ. А вы как бы поступили, увидав на проезжей части светлым, душным, безветренным июньским вечером потную, красную тетку в армейской ушанке со звездочкой на отвороте, с привязанными к коленям клоками торчащей в разные стороны ваты. Тетку тащит орда тинейджеров, азартно выкрикивая:
