Полицейский-апаш - Сувестр Пьер
Наклонившись к приятелю, Газовщик спросил своим сиплым голосом:
— Значит, завтра толковище? Замётано… В том самом месте?
Фандор вынужден был отойти, потому что его позвал папаша Мош. Однако он успел понять, что сборище будет происходить на берегу Сены, за последними домами предместья Альфор…
Роскошный лимузин остановился перед рестораном «Апельсиновый цветок». Он был заказан Аскоттом заранее на четыре часа дня.
В обеденном зале гулянка шла вовсю, оттуда доносились хохот, пьяные крики и песни. Бузотёр вёл себя как хозяин, заказывая всё новые и новые бутылки. Впрочем, Аскотт заверил ресторатора, что счёт будет оплачен.
Уступая настояниям Моша, Нини перешла в соседнюю комнату, где Аскотт провёл около двух часов в полном одиночестве. Теперь, когда прибыл заказанный им лимузин, он намеревался ехать вместе с молодой женой в Париж, а затем — куда-нибудь в провинцию, чтобы там, вдали от любопытных глаз, постараться примириться со своим несчастьем…
Холодно посмотрев на раскрасневшуюся Нини, Аскотт сказал:
— Наденьте шляпку, мы едем…
Раздосадованная таким обращением, но памятуя советы папаши Моша, молодая женщина пробурчала себе под нос:
— Дай срок, ты у меня ещё попляшешь…
Надев шляпку и накинув на плечи пыльник, она последовала за мужем. Ни с кем не попрощавшись, молодожёны сели в такси, которое тут же отъехало. Только Мош успел выскочить из дверей, чтобы с иронической усмешкой на губах помахать рукой вслед отъезжающим…
Вдруг он вздрогнул и резко отстранился: рядом с ним прозвучал выстрел, и вслед затем пуля просвистела у него над ухом. С необычайным проворством старый стряпчий кинулся на нападавшего, свалил его на землю и упёрся коленом в грудь.
— Ах ты бандит! — рычал он. — Хочешь, чтобы я прикончил тебя на месте?
Нападавшим был молодой апаш Поле, любовник Нини, который в истории с её замужеством оказался полностью обойдённым и обделённым.
Вырвав из рук противника револьвер, Мош наставил ствол в грудь лежащему, продолжая осыпать его ругательствами:
— Негодяй! Подонок! Ты уже однажды пытался меня прикончить… Я-то знаю, что это ты убил банковского служащего… Ты у меня в руках, и я разделаюсь с тобой, когда захочу!
— Подлец! — орал, в свою очередь, Поле. — Ты зачем мою бабу увёл? Что я теперь буду делать?
— Ублюдок! Недоносок! Очень ты ей нужен? Она сама от тебя ушла!
Между тем Поле, ухватившись рукой за ствол револьвера, ухитрился отвести его от своей груди. И борьба возобновилась. Оба противника катались в пыли у входа в ресторан. В конце концов Мош одержал верх и сжал своими мощными пальцами горло отвергнутого сутенёра.
— Эй, кто-нибудь! — хрипел Поле. — Помогите…
Внезапно чьи-то сильные руки оторвали противников друг от друга. Кто-то вмешался в схватку, и это был Фандор. Ему удалось завладеть револьвером, который оба дерущихся пытались вырвать друг у друга.
Поле с удивлением глядел на неизвестного спасителя.
Мош, в свою очередь, несколько секунд вглядывался в лицо мнимого официанта, потом закричал:
— Фандор, чёрт бы тебя побрал! Как же я сразу тебя не узнал с твоей фальшивой бородой!
Поле инстинктивно встал рядом с журналистом. Из дверей ресторана уже выбегал хозяин, и Мош понял, что сейчас не время для выяснения отношений.
— Что здесь происходит? — спрашивал хозяин. — Я слышал выстрел!
Он подозрительно посмотрел на двух извалявшихся в пыли клиентов. Фандор первым нашёл правдоподобное объяснение:
— Всё в порядке, патрон! Просто у такси лопнула шина. А эти двое помогали шофёру поменять колесо… Я сейчас дам им щётку, чтобы они почистились.
Хозяин удовлетворился этим объяснением, и все четверо мирно вернулись в помещение ресторана.
Однако это был не мир, а лишь перемирие перед решающей схваткой. Война была объявлена…
25. ГРАНДИОЗНАЯ МАХИНАЦИЯ!
Июнь, месяц цветов и благоуханий, когда каждый луч солнца несёт ласку и призывает к любви, на этот раз не очень соответствовал своей репутации. Небо было затянуто тучами, дул резкий ветер, сопровождаемый то проливным дождём, то промозглым туманом… В такую погоду лучше сидеть дома, под крышей.
Но не таково, видимо, было мнение Фандора. Подняв воротник плаща и не обращая внимания на непогоду, он шагал вдоль берега Сены по направлению к Шарантону. Было около девяти часов вечера, но из-за ненастья стало уже почти темно.
— Чёрт побери! Даже уши замёрзли… — ворчал журналист. — И темно становится… Проклятье! Шляпа улетела!
И он кинулся в погоню за своим головным убором, сорванным сильным порывом ветра. Настигнув шляпу, он, во избежание дальнейших осложнений, привязал её шнурком к верхней пуговице своего плаща.
«Главное, — продолжал размышлять Фандор, — найти место, где должна собраться шатия-братия… Отличная всё же была мысль — прийти на свадьбу этого идиота Аскотта с этой потаскушкой Нини… Но Мош-то, Мош-то хорош! Как он держит в руках всю эту шпану, как ловко водит их за нос!»
Услышав позади себя шаги, журналист не стал оборачиваться. Он только ещё выше поднял воротник плаща и надвинул шляпу на лоб. Его обогнал длинный, нескладный верзила, искоса бросив на него подозрительный взгляд. «Так и есть, Газовщик, — подумал Фандор. — Очень кстати: пойду за ним на расстоянии, он будет указывать мне путь… Меня он не узнал, принял за кого-нибудь из банды… Главное, не попасться на глаза Мошу… уж он-то меня узнает, особенно после вчерашнего происшествия в ресторане!.. Если это случится, мой друг Фандор, я не дам за твою шкуру и ломаного гроша!»
Журналист приблизился к краю большого песчаного карьера. Припомнив некоторые детали из вчерашнего разговора апашей, он понял, что именно здесь должна состояться сходка. Однако пока место было совершенно пустынно, даже Газовщик куда-то исчез. Около берега стояла плавучая драга, производившая выемку песка. Сейчас она бездействовала. Он вспомнил, что апаши говорили о забастовке землекопов… Значит, они могли быть уверены, что здесь их никто не потревожит. Впрочем, даже если бы это и произошло, незваному посетителю пришлось бы похлебать в Сене водицы!
Снова раздался звук шагов, и на лбу у Фандора выступил холодный пот. Он был смелым человеком, но это не значит, что он никогда не испытывал чувства страха. Просто свой страх он умел преодолевать. А сейчас он страшился не только за себя: ведь если его накроют, то пришьют на месте, и что тогда будет с Жювом? Кто добьётся его освобождения?
Надо было найти надёжное укрытие. И тут блестящая мысль осенила Фандора. Его внимание привлекли большие ковши драги, раскачивавшиеся на ветру. Это было идеальное место, откуда, оставаясь невидимым, можно было вести наблюдение.
Пользуясь наступившей темнотой, Фандор, пригнувшись, в несколько прыжков достиг драги. Так же быстро он вскарабкался на мачту, к которой крепилась конвейерная цепь, и нырнул в верхний из ковшей. К счастью, ковш оказался пустым.
Фандор успел спрятаться как раз вовремя. Снизу до него донеслись голоса.
— Это ты, Звонарь? — спросил женский голос. — А где твоя баба? Уж не побежала ли доносить?
— Не дрейфь, Пантера, — ответил апаш. — Моя баба не из таких! Она здесь, неподалёку, сейчас подвалит…
Большая Эрнестина — а это именно о ней шла речь — действительно «подвалила», а за ней последовали Газовщик, Бычий Глаз, Тулуш и Поле. Были и ещё несколько фигур, которых Фандор не знал или не мог узнать в темноте. Все они переговаривались между собой, причём их голоса становились всё более громкими и угрожающими:
— Уже одиннадцать пробило!
— Где же Мош, чтоб ему провалиться!
— Месье заставляет себя ждать!
— А если он нас опять надует? Как думаешь, Звонарь?
— Если он надует нас сегодня, я завтра выпущу из него кишки!
Слова апаша были встречены возгласами одобрения:
— Отлично сказано!
— Звонарь скажет, как отрежет!
— Он слов на ветер не бросает!
