Дарья Донцова - Дантисты тоже плачут
– Брошу вас тут минут на пятнадцать, там еще с телевидения приехали, ну и денек.
Лучшего нельзя и пожелать. Не успела пресс-секретарь выскочить за дверь, как я принялась перебирать содержимое компьютера. Вот. Отделение акушерства, родильные палаты, предродовые, операционные. Но вход оказался защищен. Что ж, будем надеяться, сотрудники клиники тоже нашли весьма оригинальный и остроумный пароль. Я набрала «Аист». Экран засветился, побежали столбцы фамилий. Так, через три минуты стало известно, что Нелли Резниченко лежала в 210-й палате. Одна, без соседок. 5 июня женщину выписали с сыном. После просмотра документов стало понятно, что родивших держали десять дней. Я отсчитала требуемое число назад, но никакая Роза Седых не рожала детей. Мелькали абсолютно неизвестные фамилии. Я пошла еще дальше назад, но Роза Седых, очевидно, никогда не появлялась в клинике. Ну и что теперь делать? Как отыскать женщину, родившую Юру? Сведения о роженицах лениво плыли на экране, и вдруг глаз выхватил знакомое имя и фамилию – Маргарита Онофриенко произвела на свет сына. Я вывела данные на Маргариту Онофриенко и узнала, что женщина отказалась от ребенка, который незамедлительно отправился в палату 210 к Нелли Резниченко. Круг замкнулся. Осталось выяснить, кто прятался за излюбленным псевдонимом Резниченко.
Я попыталась докопаться до истины. Маргарита Онофриенко лежала в платной палате, но рангом пониже, чем у Нелли. В комнате находилось еще три женщины – Валентина Сердюкова, 18 лет; Владлена Соколова, 40 лет, и Эмилия Вареско, 32 лет.
Старательно переписав их адреса, я закрыла файл, вывела данные хирургического отделения и стала ждать борца сумо. Зря пресс-секретарь считает журналистов идиотами, неспособными обшарить компьютер.
Обрадованная полученными сведениями, я решила отметить успех в ближайшем «Макдоналдсе». Каюсь, обожаю булки с вредными котлетами, и никакие стенания друзей животных не отвратят меня от мяса. В конце концов, сама люблю собак и кошек, но гамбургер поедаю с удовольствием.
Развернув бумажку, я вцепилась в горячий биг-мак, откусила и почувствовала во рту кошмарный беспорядок. Пройдясь языком по зубам, с ужасом поняла размер катастрофы: выпал передний глазной зуб, державшийся на штифте. Карманное зеркальце явило отвратительную картину: на меня глядела беззубая баба-яга. Ругаясь на всех известных мне языках, я кинулась в клинику к Владимиру.
Стоматолог отсутствовал, но меня знали как близкую знакомую и со всевозможным почетом препроводили в кабинет.
Ни разу не встречала человека, спокойно наблюдающего, как к его рту приближается бормашина. И эта гадкая привычка врачей раскладывать на виду отвратительные орудия труда: крючки, иголки, разнообразные ковырялки и тыкалки… Вот и сейчас ласково улыбающийся дантист принялся звякать железными предметами, потом мило осведомился:
– Анестезию переносите?
Я задумалась. А черт меня знает. Штифт ставили десять лет назад в районной поликлинике. В качестве анестезии тогда стоматолог применил жуткую ругань, обрушившуюся на мою несчастную голову. Впечатление от установки штифта до сих пор было таким сильным и свежим, что я быстренько заверещала:
– Любую анестезию переношу прекрасно, только уколите двойную дозу.
Протезист ласково улыбнулся и воткнул иголку в десну. Даже не почувствовав укола, я расслабилась. Врач отошел к шкафчику. В носу у меня защипало, потом засвербило горло, и начался кашель, шею перехватили тугим платком, мне показалось, что щеки изнутри накачивают горячим воздухом, и в самый интересный момент какой-то идиот выключил свет.
Глава 38
До чего приятно спокойно спать под мерный шум дождя. Не люблю только лежать на спине, и матрас почему-то ужасно жесткий. Я попробовала переменить позу и открыла глаза. Мой взгляд наткнулся на лицо Владимира.
– Даша, – облегченно выдохнул стоматолог, – ну и напугали!
– Где я?
– В стоматологической клинике, не помните?
– А, пришла ставить штифт. Что случилось?
– У вас аллергия на новокаин. После укола развился отек Квинке. По счастью, Эдуард не растерялся и моментально принял меры.
Я попробовала сесть. Голова слегка кружилась, руки и ноги словно ватные, желудок колышется у горла. Дантист с участием смотрел на мои муки.
– Через часок станет совсем хорошо, – пообещал он, – и как вы не знали об аллергии на новокаин. Один из самых распространенных препаратов. Зубы, что ли, никогда не лечили?
– Лечила, – огрызнулась я, нашаривая языком дыру, – только без всякой анестезии.
– И штифт без обезболивания? – ужаснулся дантист. – Кошмар!
– Следовало, пока я тут валялась, штифт поставить!
Владимир замахал руками.
– Придет же такая глупость в голову. Недели через две поправитесь и приходите.
– Две недели ходить с дыркой на самом виду? Нет уж, ставьте сейчас, потерплю.
Дверь кабинета приоткрылась, и в комнату неловкой походкой вошла Ева.
– Папа. – Увидев меня, девочка обрадовалась: – И вы здесь?
Владимир, не замечая ребенка, продолжал возмущаться:
– Совершенно невозможно, чтобы я принялся сейчас за работу.
– Ну, пожалуйста, умоляю!
– Нет, и не просите, ни за что.
– Папочка, – влезла в диалог Ева, – почему ты не хочешь лечить тете Даше зубы?
Стоматолог разозлился окончательно:
– Еще ты на мою голову. У Даши аллергия на новокаин. Только что в чувство привели.
– Это плохо, когда аллергия на обезболивание? – спросила Ева.
– Ерунда, – махнула я рукой.
– Вот и нет, – возразил дантист, – запросто можно на тот свет отправиться.
– Папочка, если уколоть тете Даше это обезболивающее еще раз, она умрет?
Стоматолог отошел к шкафчику с лекарствами.
– Может такое случиться, в особенности если врач по глупости возьмет двойную дозу анестетика.
Я вспомнила, как просила у дантиста двойную дозу, и поежилась.
– Теперь всю жизнь придется зубы без заморозки сверлить? – испугалась Ева.
– Подберем другой препарат, – пожал плечами Владимир, – только сейчас отправляйтесь домой. Вызову такси, а за машиной пришлете кого-нибудь.
Я не сопротивлялась. Буду меньше двигать верхней губой и залеплю дырку жвачкой.
Дома пили чай приехавшие в гости Новицкие. Левка, конечно же, тоже. Слева от него сидела маленькая невзрачненькая женщина, похожая на встрепанного воробья. Близко посаженные карие глазки, скошенный подбородок, выступающие скулы. Одета незнакомка была с той простотой, которая выдает настоящее богатство: узенькое черное платье и ожерелье из жемчуга. Наталья церемонно обносила гостей пирожными.
– Присоединяйся, – сказала, увидев меня, подруга.
– Спасибо, не хочу, голова побаливает, – пробормотала я, нащупывая языком дырку.
Вот ведь неудача, питаться придется отдельно от всех, даже откусить кусок по-порядочному не получится.
Мило улыбаясь присутствующим, Наталья подошла ко мне:
– Давай пить чай.
– Лучше пойду наверх, – пробормотала я и получила основательный пинок в зад от стоящей за спиной подруги. Так, ясно, Наташке нужно мое присутствие. Вздохнув, села в кресло. Десна немилосердно заболела.
– Знакомься, Дашка, – проворковала Сонька, – это Тереза Ямпольская.
Обменявшись с гостьей поклонами и улыбками, я попыталась откусить кусок эклера. Жвачка моментально соскочила, и пирожное приобрело резкий мятный вкус. Домашние вели себя более чем странно. Никто не ругался, не орал и не выяснял отношений.
– Удивительно холодная погода, – сообщил Левка, церемонно помешивая сахар.
– Утром шел снег, – подхватила эстафету Кока.
– Снег повредит урожаю зерновых, – заметил Казик.
– Говорят, в Подмосковье немного теплее, – отметила Зайка.
– Кто-нибудь слушал прогноз погоды на завтра? – осведомилась Маня.
– Дождь со снегом, гололедица, – ответил Аркадий.
– Ужасно, – сказала Маня, аккуратно промокнула рот салфеткой и обратилась к брату: – Аркашенька, будь любезен, передай безе.
– Конечно, дорогая, с удовольствием, – ответил старшенький.
– Удивительно холодная погода, – опять сообщил Левка.
Я глядела на них во все глаза. Что, черт возьми, происходит? Повальная эпидемия?
Чай пили долго, беседа журчала и журчала. Когда тема погоды оказалась исчерпанной, стали обсуждать терроризм на Ближнем Востоке, потом добрались до живописи. Левка ни разу не вышел из себя, Маня не орала, Аркадий не ругался с ней, вдова сидела тихо, как больная мышь. Сонька безостановочно обращалась к бывшему мужу, предваряя каждое предложение фразой: «Ты, с твоим энциклопедическим умом». Наконец чайник опустел, и, церемонно спросив у Наташки разрешения, Левка повел Терезу в кабинет посмотреть гравюры. Как только дверь за ними захлопнулась, я не выдержала:
– Вы заболели? Что случилось?
Маня вытерла нос рукой и заорала:
