Птица высокого полета - Анна Карлссон

Вера смотрела на сверкающий шар далекой планеты, пытаясь составить из темных пятен на ней какую-то фигуру. Иногда видела девушку, несущую ведра на коромысле, иногда на нее смотрели глаза огромного чудища.

Раздался звук открывающегося окна, он был отчетливо слышен в ночной тишине, и Вера невольно обернулась. Она увидела человека, вылезающего из окна второго этажа на козырек над входной дверью. Осторожно сползла вниз со скамейки и знаками велела сестре сделать то же самое. Людмила хотела поинтересоваться, почему вдруг понадобилось прятаться, но Вера приложила палец к губам, призывая к молчанию, и показала на человека, бесшумно спускающегося вниз. Не доставая до земли, он прыгнул на дорожку, посыпанную гравием. Казалось, даже приглушенный шум заметно напугал его. Человек замер на несколько секунд, огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что остался незамеченным и продолжил свой путь по направлению к лесу.

Луна светила настолько ярко, что женщины смогли кое-что рассмотреть. В том, что это мужчина, не было ни малейшего сомнения. Все остальное в его облике могло соответствовать половине мужского населения нашей планеты: рост средний, телосложение тоже. Лица увидеть не удалось из-за надвинутого капюшона. Джинсы и кроссовки, в которые он был одет, есть в гардеробе каждого человека. За плечами рюкзак — тоже ничего необычного. Описать человека, который находился от них не более чем в пятидесяти метрах, оказалось невозможно.

Сестры боялись выйти из укрытия.

— Мы теперь всю ночь будем тут сидеть? — подобная перспектива не показалась Людмиле заманчивой.

— Сколько той ночи осталось… — пошутила Вера.

Людмила решила покинуть укрытие, несмотря на уговоры. Когда начала выбираться, на дорожке, ведущей из леса, показался человек в капюшоне. Она еле успела спрятаться. Мужчина выглядел более спокойным и уверенным, чем раньше, и не оглядывался по сторонам. Рюкзака за спиной не было. Шел он, чуть размахивая руками чудной подпрыгивающей походкой, словно в подошвы его обуви вмонтированы пружины. Легко забрался на козырек над подъездом и, подцепив прикрытую створку окна, запрыгнул внутрь и исчез в темноте.

Боясь пошевелиться, сестры просидели в укрытии еще некоторое время, обсуждая, как выбраться, оставшись незамеченными. Скорее всего, тип этот проживал в гостинице. Возможно, наблюдал сейчас из своего окна, чтобы быть уверенным в том, что никто его не видел.

Было решено ползком добраться до кустов, которые росли по всему периметру парка. Составить план оказалось намного проще, чем воплотить его в жизнь. Людмила ползла медленно, как черепаха, продвигаясь в сторону кустов. Вера ползла еще медленнее, потому что тапочки постоянно слетали с ног, а ушибленный палец не давал возможности ускориться.

— Прижми попу к земле, а то ее за километр видать, — шептала Вера сестре, техника ползания которой оставляла желать лучшего.

— Не могу, у меня уже весь живот мокрый.

Как долго добирались до главного входа — неизвестно. Казалось, дорога заняла несколько долгих часов.

К счастью, за стойкой администратора никого не было. Из подсобного помещения, дверь которого была приоткрыта, слышались всхлипывания и приглушенный шепот. Женский голос с жаром шептал: «Подлец» и «Говорили мне люди». Мужской оправдывался. Звуки пощечин сменялись звуками поцелуев, затем все повторялось сначала.

— Лучше повеситься, чем переживать такие страсти, — с чувством прошептала Людмила и на цыпочках побежала к своему номеру вслед за сестрой.

В холле появился Бенгт. От неожиданности женщины так растерялись, что даже забыли с ним поздороваться. Он тоже разглядывал их с интересом. Посмотреть было на что: голубая блузка Людмилы и серые брюки были покрыты зелеными пятнами, оставленными мокрой травой, вперемешку с комками грязи, прилипшими к одежде. Она была настолько мокрой, что вода капала вниз, образуя на полу маленькие грязные лужицы. Вера выглядела ничуть не лучше. Она была босиком, а гостиничные тапочки держала в руках. Бенгт даже открыл от удивления рот. Затем его взгляд упал на ее босые и грязные ноги со вздутым большим пальцем модного в этом сезоне фиолетового цвета.

— Что-то случилось? — он старался сохранять спокойствие.

«Вот что значит воспитанный человек, — подумала Людмила. — У самого глаза, того и гляди, выскочат из орбит, а голос спокойный, можно подумать, подобное чудо он видит каждый день».

Она с тоской посмотрела на свой мокрый живот зеленого цвета, потом на опухший палец Веры и, извинившись, отправилась в номер, предоставив сестре возможность самой придумать достойную версию.

Вера так растерялась, ляпнула первое, что пришло на ум.

— Мы ходили к реке слушать как поют лягушки…

— Вам нравится слушать кваканье? — он ожидал услышать все что угодно, но только не это, решив больше ни о чем не спрашивать. — Мне кажется, что вам нужна помощь, у меня в номере есть все необходимое. Мой номер двадцать четыре, приходите.

Он направился к себе, предоставив Вере возможность самой сделать выбор.

Людмила приняла горячий душ и улеглась в кровать, ожидая возвращения сестры. Вера взяла из шкафа чистую одежду и, потушив в комнате свет, отправилась в душ, предупредив сестру, чтобы не ждала ее.

— Что-то вид у тебя уж больно таинственный… Может, любитель птичек объяснился в любви? — Людмила даже привстала в постели от любопытства.

— Хочет осмотреть ушибленный палец. Помимо птиц, он еще разбирается в медицине.

— Все говорят, что хотят помочь, а потом бац, и конец свободной жизни, — Людмила выключила свет ночника и повернулась на бок. Засыпая, она перечисляла все негативные моменты, которые приобретает женщина, соединяя свою жизнь с одним из представителей мужского племени.

— Собирай его носки по всей квартире, готовь каждый день, рубашки наглаживай, родственников его люби, а тут еще он со своим сексом и, как всегда, не вовремя…

Оказалось, что подсчет недостатков семейной жизни обладает не меньшей способностью погружать в сон, чем подсчет баранов.

Вера рассматривала ушибленный палец, но мысли у нее были вовсе не о нем, а о том, что лак на ногтях выглядит не слишком привлекательно. Отыскав в косметичке флакончик, она принялась корректировать места, которые в этом нуждались. Подув пару раз на подсыхающий лак, засунула ноги в тапочки и отправилась на второй этаж к заветной двери с номером двадцать четыре.

* * *

Она успела стукнуть в дверь только раз, как та моментально открылась, будто Бенгт стоял возле нее в ожидании гостьи.

— Я так рад, что вы пришли!

Она зашла в комнату и увидела маленький трогательный букетик оранжевых цветов на журнальном столике в стакане.

— Это вам, — швед протянул ей