Дарья Калинина - Из мухи получится слон

Но хорош поклонничек, если ходит в гости к любимой девушке с набором отмычек. Отмычками он явно воспользовался, потому что замок не был сломан и находился в полной исправности. А может быть, мой тайный поклонник нанял постороннего человека, чтобы тот взломал мой замок и выкрал фотографию. В этом случае дело принимает еще более уголовный характер. Здесь налицо сговор. А зачем тогда взломщик обыскивал всю квартиру? Шкатулка с документами стояла на самом виду. Может, у вора случился острый приступ любопытства, но это маловероятно.

Это какие же надо иметь железные нервы, чтобы, находясь в чужом жилье, тешить свое любопытство. Я ведь могла вернуться в любой момент, а он или она тут развлекается. Или взломщик искал какую-то вещь, которая случайно оказалась у меня. Я про эту вещь забыла, а ее хозяин, напротив, отлично помнит и жаждет вернуть ее, но попросить не решается. Хочу верить, что уголовник с отмычками нашел то, что ему было нужно, и больше не вернется и не потревожит меня.

Немного утешив себя мыслью, что ничего ценного при взломе не пропало — а много ли людей могут похвастаться тем же? — я легла спать. Но заснуть мне не удавалось. Что-то в сегодняшнем вечере меня настораживало. Человек, на которого я дважды натыкалась, когда возвращалась по забывчивости домой, явно не хотел, чтобы я видела его лицо. Я его и не видела. Он отворачивался от меня, и я даже его возраста определить не смогу, если потребуется. И еще эти двое в кафе. Они искали девушку, чьи приметы подходили ко мне. Все до одной подходили. И заметались они только после того, как увидели, что меня нет на месте. Единственная девушка в баре, которую они не могли видеть, была я, потому что все время сидела у них за спиной. Сашка перевесил мою куртку, и они не заметили ее и поэтому заволновались. Когда они расспрашивали барменшу о том, не видела ли она девушки, уходящей через служебный ход, то барменша все отрицала. А зачем бы ей было обманывать тех двоих? Стало быть, никто из бара через стойку не уходил. И значит, эти двое могли искать меня. И они знали, где я живу, как выгляжу, могли в любой момент взломать дверь и войти сюда!

Я не могла больше оставаться в постели. Я подскочила так резко, словно мне в спину уже упиралась заточка, и бросилась запирать дверь на все замки и цепочки. К моему величайшему огорчению, запоров явно не хватило бы на то, чтобы сдержать даже одного крепкого молодого человека, а про троих и говорить не приходилось. Тогда я пошла на крайние меры и притащила всю мебель, которую могла сдвинуть, к дверям. У меня получилась неплохая баррикада. Только после этого я немного пришла в себя и смогла здраво рассуждать о положении, в котором, возможно, очутилась.

Господствующее положение в голове занял один вопрос. Что теперь делать? Таинственный Ромео, которого я уже успела вообразить, развеялся аки дым, а вместо него материализовались трое здоровенных мужиков, которые не испытывали ко мне никаких нежных чувств. Это уж точно. Вместо этого они хотели получить от меня какую-то вещь, о которой я не догадывалась, но тем не менее украла у них. Больше всего меня смущал тот факт, что я не представляла, что это могло быть. Я с удовольствием и даже с радостью вернула бы их собственность, чтобы отвязаться от них. Ценности этой вещи я не представляю, так что легко вернула бы им все, но не могу это сделать, потому что не знаю, что должна вернуть. Скоро они сообщат о неудачах своему боссу, и он предпримет ответный удар. В чем будет заключаться этот удар, мне даже и думать не хотелось. Не пойти ли мне ночевать к Светке? Правда, уже поздновато для визита, но и обстоятельства, вынудившие меня прибегнуть к ее гостеприимству, тоже отличаются от обычных.

Что еще можно сделать, чтобы обезопасить свою жизнь? Да, конечно, звать на помощь милицию. Нашу родную славную милицию, которую мы все любим покритиковать, но к которой прибегаем в трудную минуту и просим о защите. Но что я им скажу? Что украли старый студенческий билет? На этом месте мои мучительные раздумья были прерваны, потому что раздался звонок в дверь. Мои мысли опять поменяли направление. Надо звонить в милицию и надеяться, что она приедет раньше, чем бандиты справятся с замками и разметают баррикаду. Я подошла к двери и самым твердым голосом, на какой была способна, сказала:

— Немедленно убирайтесь! Я знаю, кто вы такие, и уже вызвала милицию.

За дверью царило молчание. Там переваривали услышанное. Потом тонкий женский голос произнес:

— Дашка, ты что, шутишь?

Голос был Наташкин.

— Даша, — продолжал голос, — я забыла ключи, а Руслана еще нету дома. Можно я подожду его у тебя?

Новый сюрприз вечера меня порадовал. Наташа была моей соседкой снизу. Она очень любила рассказывать каждому, кто соглашался слушать, о своей личной жизни и делах, так как на собирание сплетен у нее не хватало времени. Поэтому я могла впустить ее без опаски, что завтра весь дом узнает, что я баррикадируюсь на ночь. Я была совсем не против ее компании. Особенно сейчас, когда мне рядом необходим был живой человек для моральной поддержки. Но одна ли она? Вот в чем вопрос. Я не смогла придумать ничего более умного, чем спросить:

— Ты там одна?

— Конечно.

— Точно?

— Выгляни в «глазок», если сомневаешься.

Я так и поступила, но на площадке было темно. Я ничего не увидела.

— Света нет, и я ничего не вижу, — сообщила я Наташе.

— Ты что, издеваешься?

Ее дрожащий голос убедил меня рискнуть.

— Подожди, — сказала я, — сейчас открою.

Быстренько раскидав часть баррикады, я смогла приоткрыть дверь настолько, чтобы худенькая Наташа смогла влезть. При этом я сама поражалась собственному безрассудству.

— Ой, что это у тебя? — удивилась Наташа, заходя и спотыкаясь о торчащую ножку стола.

— Просто небольшая перестановка.

— Это больше похоже на те сооружения, которые строили в Париже во времена их революций, — неожиданно проницательно заметила Наташа.

— Не обращай внимания, — дружески посоветовала я ей, думая при этом, чем бы мне отвлечь ее мысли от свалки в прихожей.

Наташа сверлила меня проницательным взглядом, но тут я вспомнила, что упоминание о ее муже всегда действует безотказно.

— Как поживает Руслан? Где он пропадает?

Эти вопросы, отдающие всего лишь дань вежливости, всегда воспринимались Наташей за чистую монету. Она с жаром принялась рассказывать мне про невозможное поведение своего дражайшего супруга.

— Не знаю, что мне с ним и делать. Он совсем помешался на почве….

С этого момента от меня требовалось только временами сочувственно покачивать головой и стараться попадать со своими кивками в тон ее рассказа. То есть когда она говорила о чем-то печальном, я тоже грустила. Услышав мельком нотки негодования в ее голосе, изображала легкое возмущение, но, впрочем, я не всегда впопад сменяла свои настроения. Время от времени Наташа подозрительно осведомлялась:

— Ты меня слушаешь?

— Конечно! — отвечала я с безмерной обидой в голосе, и Наташа успокаивалась.

Еще очень полезно было в таких случаях в целях маскировки попросить у нее продолжения рассказа, тогда она расцветала и лучилась счастьем. Мы приятно провели четверть часа, а потом за Наташей пришел ее Руслан. Я была очень благодарна ей за общество, и она мне тоже. Мы расстались, довольные друг дружкой. Расставшись с Наташей и Русланом, я снова загромоздила дверь. При этом горько жалела, что раньше не уделяла должного внимания изучению электричества. Теперь бы мне очень пригодилось знание этого предмета. Можно было бы подвести ток к дверной ручке, чтобы он бил каждого незваного гостя, или воспользоваться электромагнитом. Но этим чудесным идеям суждено было остаться в теории. Потому что моих знаний хватало лишь на то, чтобы правильно вкрутить лампочку или воткнуть вилку утюга в розетку.

Не стоит заниматься тем, в чем ничего не смыслишь. Это ничего, кроме вреда, не принесет. Нужно пользоваться теми умениями и навыками, которыми владеешь в полном объеме. Итак, что я умею? Как всякая женщина, я умею наводить на себя красоту, марафет. О, прекрасная мысль. Если мне суждено пережить эту ночь, то с утра я обязательно займусь изменением своей внешности. И тогда ни одна живая душа меня не узнает. И, значит, бандиты останутся с носом, а я смогу спокойно передвигаться по улицам родного города.

Решено. Завтра первым делом — камуфляж.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

По улице шла брюнетка, одетая в пальто красно-коричневого цвета и широкие брюки клеш. Маленькая шапочка была кокетливо надвинута на одну бровь. Роскошные густые волосы ниспадали из-под шапочки на пальто. Немного удивлял цвет ее лица. Он мог поспорить яркостью с цветом пальто.

Этой цветастой девушкой была я. От очков пришлось отказаться. Очков с простыми стеклами у меня не нашлось, а в бабушкиных очках в роговой оправе я натыкалась абсолютно на все предметы, окружавшие меня.