Дарья Калинина - Из мухи получится слон

В моем положении его разрушающая особенность не могла мне повредить. Во-первых, я не собиралась нанимать его на работу, достаточно было просто пообщаться с ним часик, чтобы планы моих преследователей были нарушены. Таков был железный закон ауры Антона. Во-вторых, до появления первых трагических признаков должно было пройти не меньше двух месяцев. Я же хотела только слегка нарушить планы преследователей, а не вступать с ними в длительные отношения. А еще я просто хотела поплакаться своим друзьям на то, что со мной случилось, и посмотреть, что скажут они в ответ.

Когда ты обнаруживаешь за собой слежку, когда твою квартиру обыскивают на предмет неизвестно чего, когда приходится облачаться в безумный прикид и ходить, оглядываясь и подозревая в каждом человеке бандита, все это никак не способствует укреплению нервной системы, ясное дело. И очень хочется найти теплое пристанище, где тебя поймут, обогреют и накормят. Поэтому я с удовольствием предвкушала радостный прием, который ожидал меня в доме у Юльки.

Я позволила себе немного помечтать о жареной курочке, которая, возможно, хранится у Юли в плите. Курочка обычно украшала Юлины воскресные обеды, а сегодня было воскресенье. Курочка подавалась с домашними маринадами и соленьями. В приготовлении их Юльке не было равных среди всех моих подруг. Ее огурчики, замаринованные с красной смородиной и перчиком, были настоящим шедевром кулинарного искусства. Даже супы, которые готовила Юля, неизменно были вкусны и проходили на ура.

Но коронным блюдом, так сказать, венцом ее мастерства был «Наполеон». Торт готовился раз в году. Всегда на день рождения. Люди, которые попробовали этот торт хоть раз в жизни, проводили остаток ее в воспоминаниях о его вкусе и попытках попробовать его снова. Я тоже не избежала всеобщей участи и мечтала о новом дне рождения и новом сладком чуде, которым будет потчевать нас Юля. Но сейчас была зима и до знаменательного дня оставалось еще целых пять месяцев.

Иногда я встречала бывших Юлиных мальчиков, с которыми она почему-либо больше не поддерживала отношения, и голодный блеск их глаз навел меня на некоторые размышления. Наконец один из них проговорился, что его преследуют соблазнительные видения Юлькиной шарлотки, а ночами во сне он видит салат с горошком.

Несчастный попытался спать днем, и ему стали сниться запеченная рыба и рулеты с маком. Вот и все, чего он добился, перейдя на ночной образ жизни. Еда, подаваемая в ресторанах, казалась ему пресной. А пирожки его мамы, которые прежде он безумно любил, утратили теперь всю свою былую прелесть. Они казались ему едва ли привлекательнее резиновых набоек на ботинках.

Я погрузилась в размышления о сильных чувствах, пробуждаемых в людях Юлиной кулинарией. Я перебирала в памяти различные блюда, когда-либо приготовленные ею, и не обратила внимания на двух цыганок, которые были живописно одеты, как это и свойственно их народу. Цыганки на всех парах направлялись в мою сторону. Заметила я их лишь тогда, когда столкновения уже было не избежать. Одна из них схватила меня за рукав и громко прошептала мне в ухо:

— Большая перемена тебе будет.

Они, не задержавшись ни на минутку, пошли дальше, а я опомнилась и закричала им вслед:

— Спасибо вам!

Меня с детства приучали, что нужно быть вежливой, и с годами я стала замечать, что, приказывая своей собаке убраться на место, я добавляю «пожалуйста». Моя вежливость не производит того впечатления, на которое рассчитывали мои воспитатели. Очень часто я слышу вместо «Какая вежливая девочка» что-нибудь вроде: «Перестань без конца извиняться».

Я вышла из автобуса и, все еще размышляя о странностях отдельных людей, гордо прошествовала к Юлькиному дому. Вся дорога заняла три четверти часа.

Я трезвонила в Юлькину дверь уже две минуты, но никто не открывал. Сегодня я решительно не обращала внимания на кошек. Все, что могли, они для меня уже сделали. Дверь открыл Антон и выжидательно уставился на меня. Я совсем забыла о своем новом облике. Не будучи расположена прикалываться, я сердито буркнула:

— Может быть, ты меня все-таки пустишь? Я, между прочим, в гости пришла и шутить не расположена.

— Ты это к кому в гости?

Услышав такое явное издевательство, я вконец рассвирепела и попыталась отпихнуть его с дороги, но он стоял намертво, так что отступить пришлось мне.

— Кто тебе нужен? — очень строго спросил меня Антон.

— Хватит издеваться. Если не перестанешь, то, когда придете ко мне в гости, я вас вообще не пущу.

— Да я тебя первый раз в жизни вижу, а к незнакомым людям, тем более девушкам, я в гости не хожу.

Услышав такую откровенную ложь, я рассмеялась. Я наконец-то вспомнила про свой маскарад и мысленно поздравила себя. Антон знает меня не первый год и видел в разных состояниях, а не узнал. Молодец я! Я облегченно вздохнула и воскликнула вслух:

— Это же я, Даша! Я, так скажем, изменила имидж. Теперь ты пустишь меня?

— Даша? — ошеломленно бормотал Антон. — Прости, не узнал. Богатой будешь.

— С кем ты разговариваешь? — спросила Юлька, вылезая из душа. Она настороженно оглядела меня и удивленно сказала, протягивая руку к пальто:

— Откуда?..

— Ага, стало быть, пальто ты узнала, а меня нет?

— Даша? — тоже, как и Антон, удивилась Юля. — Зачем ты напялила этот прикид с париком? И цвет лица у тебя необычный. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Если б ты знала, что со мной приключилось, то так бы не веселилась, — сказала я ей. — Все началось вчера. То есть вчера я заметила первые признаки. Может быть, все началось еще раньше, но про это я ничего не знаю. Подождите, пожалуйста, секундочку. Мне надо разобраться с одеждой.

Не дождавшись от потрясенных хозяев приглашения, я сама вошла в дом. Избавившись от своего наряда, вздохнула с облегчением:

— За мной следят трое типов. С пяти часов вчерашнего вечера. Они были вместе со мной в кафе, обыскали мою квартиру и сейчас ждут меня возле дома. Можете пойти и посмотреть, если не верите.

Юля и я знакомы уже восемь лет. Мы вместе поступали в институт и вместе потом ушли оттуда. После этого наши пути немного разошлись, потому что ушли мы в разные институты, но дружим по-прежнему. Исправно ходим друг к другу в гости, пересказываем свои приключения, делимся мальчиками и ценными сведениями. Юля знала о том, что происходит в моей жизни, лишь немногим хуже меня. И сейчас, когда от меня отвернулась организация, которая призвана защищать меня по долгу службы, Юля тут же кинулась мне на выручку. Она ни на йоту не усомнилась в правдивости моего фантастического рассказа и сразу перешла к делу, не тратя времени на ахи и охи.

— Нельзя ли узнать поподробнее и уточнить детали?

Я послушно и детально изложила события вчерашних дня, ночи, сегодняшнего утра и дня. Лица у них по мере рассказа вытягивались.

— Вы мне тоже не верите? — взвилась я.

— Верим, верим, — заверили они хором.

Но было видно: они считают, что я все придумала для того, чтобы развлечь их в воскресный день. Я была тронута тем, что они считают меня способной на это, что они такого хорошего мнения обо мне, что они думают, будто бы я могу наворотить такого лишь для того, чтоб немного развлечь их. Сначала я обиделась, а потом подумала, что, возможно, они правы и ничего не случилось. Все плод моей нездоровой фантазии. Глядя на них, я и сама постепенно склонялась к мысли, что мне все почудилось. Думать о прошлом дне, как о галлюцинации, которая тебе не может повредить, было очень приятно. Я позволила себе успокоиться, расслабиться, выпила кофе и съела что-то необычайно вкусное. Мило поболтала с ними о разных пустяках и, уходя, не особенно старалась с маскировкой. На улице был дивный вечер, я наконец-то успокоилась. Все случившееся со мной — просто недоразумение. Все образуется.

Тремя часами раньше Наташа сидела пригорюнившись в своей кухне и мечтала о захватывающих душу приключениях, кровавых перестрелках, в которых участвовала бы и ее персона. С 12 лет, когда она прочла первый свой детектив, ее душа была сразу и навечно покорена этим чудесным жанром литературы. Она проглатывала книжки в буквальном смысле этого выражения: за обедом, завтраком, ужином. Она погружалась в мрачный мир преступного Лондона, где вместе с великим Шерлоком и его верным другом Ватсоном преследовала в густом тумане банду мистера Мориарти. С Эркюлем Пуаро она дружила меньше, но не обошла своим вниманием и его. Выслеживая воображаемых преступников, она постоянно попадала в реальные и неприятные истории. Последствия у этих историй бывали самые печальные.

Для задержания одного очень мрачного типа в кондитерском магазине ею был использован огнетушитель. Когда мрачного типа немного отскребли от пышной пены, покрывавшей его от носа и до шнурков на кроссовках, оказалось, что в тот день его оставила горячо любимая жена, вместе с их двухлетней дочуркой переехавшая к общему, но теперь бывшему их другу. А в оттопыривавшемся кармане куртки предполагаемого преступника находилось, вопреки заверениям Наташи, не огнестрельное оружие типа «наган», а пухлое портмоне, набитое многочисленными фотографиями утерянной семьи. Мужчина был так подавлен свалившимся на него несчастьем, что жалкая выходка судьбы, которая в лице юной девушки облила его пеной, не могла расстроить его еще больше. Поэтому он не стал предъявлять претензий к этой девушке, заведующий отделом магазина не был столь любезным, и Наташе пришлось уплатить штраф и выслушать несколько суровых сентенций относительно своего умственного развития. И даже ее объяснения, что содеянное было вызвано исключительно заботой об этой кондитерской вообще и самом заведующем в частности, не смогли смягчить кару. Заведующий наотрез отказывался верить, что Наташей двигало только благородное побуждение спасти его магазин от налета.