Галина Куликова - Кулак обезьяны
Бублейников, уже на всех парах несущийся к своей машине, мысленно проклял шифрующегося абонента и бросил в трубку:
— Да! Говорите.
И в ответ вкрадчивый женский голос прошелестел ему прямо в ухо:
— Бублейников, не ходи никуда, худо будет!
Тот остановился как вкопанный. Знаменитая фраза из знаменитого романа, обращенная к нему лично, произвела на Ленечку странное впечатление. Не то чтобы он испугался, но по телу пробежали мурашки, а волосы как будто шевельнулись на голове.
«Ошиблись номером? Но она назвала меня по фамилии. Хулиганы? Телефонные террористы? Шутники из издательства? Кто-нибудь из тех, кого я упоминал в своих публикациях?»
Мысли стремительно сменяли друг друга, но надо было что-то делать, тем более что таинственная женщина оставалась на связи — он слышал ее учащенное, недоброе дыхание. Стараясь придать голосу как можно больше мужественности, Бублейников выпалил:
— Вы кто?!
— Тебе не нужно этого знать…
— Тогда катитесь подальше со своими дурацкими шутками!
— Бублейников, — снова заговорила незнакомка. — Тебе же русским языком сказали — не ходи никуда.
— Как это — не ходить никуда?
— Забудь про больницу.
— Я журналист, я в газете работаю! — неожиданно сорвался на крик Ленечка. — Представьтесь немедленно или я сейчас позвоню в ФСБ, и вас все равно вычислят.
Но когда он закончил эту грозную тираду, таинственный абонент был уже вне доступа.
Бублейников топнул ногой и гневно посмотрел на собственный телефон. Звонок оставил тягостный, неприятный осадок. Усевшись за руль, Ленечка еще некоторое время неподвижно сидел в машине, стараясь восстановить душевное равновесие. В конце концов он успокоился и решил не придавать значения странному звонку, списав все на происки недругов, которые не нашли более умного способа с ним поквитаться. «Может быть, кто-то другой хотел написать книжку за Дымову, а материал отдали мне. Заработок-то обещает быть хорошим!»
«Зря я так, — думал Бублейников, тащась по пробкам на Волгоградский проспект. — Надо было высмеять ее, ответить шуткой. Смех — самое страшное оружие для врага». Он решил, что, если звонок повторится, он поговорит с незнакомкой по-другому. И сразу же придумал, что именно он ей скажет.
Но сейчас нужно было полностью сосредоточиться на предстоящей беседе с девяностопятилетней Ольгой Дымовой. Если верить редактору, она редко бывала в адекватном состоянии. Впрочем, Ленечке по работе частенько приходилось общаться с сорокалетними чиновниками, находящимися в таком неадеквате, что трудно было понять, как они вообще исполняют свои обязанности. Так что навыки имеются!
* * *Квартира Виолетты Никодимовны была очень похожа на ту, в которой сейчас проживал Максим, с той лишь разницей, что состояла не из одной, а из двух комнат, расположенных одна напротив другой.
— Проходи, не стесняйся, — подбодрила его хозяйка. — Вот это мои хоромы, а там — внучкины.
Печерников и без этого комментария уже понял, где чья комната.
У Кристины преобладала техника: в углу огромный телевизор, DVD-рекордер, музыкальный центр, два компьютера, один из которых стоял на низеньком столике у широкой, покрытой ярким покрывалом тахты, а второй — прямо на полу. Элегантный шкаф-купе, видимо, использовался как гардероб. Кроме того, здесь находилось несметное количество мягких игрушек, висели пейзажи в легкомысленных рамочках, а на двери красовался огромный плакат с легендарным Брюсом Ли. «Для девушки выбор довольно необычный», — подумал Максим, глядя на замершего в своей излюбленной позе мастера кунг-фу.
Комната Виолетты Никодимовны выглядела скромней и строже. Мебель она выбрала светлую — круглый стол, четыре стула, здоровенный книжный стеллаж до потолка, еще какой-то маленький столик, небольшой диван и два кресла. «И никакой техники, — сразу заметил Печерников, — только небольшая магнитола на тумбочке возле окна». Но поразило его другое. На всех свободных поверхностях — столешницах, диванах, стульях, креслах, подоконнике и даже на стенах были разложены и развешаны сплетенные то ли из ниток, то ли из веревок всевозможные поделки и украшения. Здесь были коврики, салфетки, панно. Максим с удивлением повертел в руках сделанный таким образом футляр для очков. Затем, отложив необычный очешник в сторону, взял симпатичную зверушку, похожую на зайца.
— Моими произведениями любуешься? — задорно поинтересовалась у него вошедшая в комнату хозяйка. — Это я не так давно освоила. Почти год ходила на занятия, зато теперь смотри, какие вещи получаются.
В голосе Виолетты Никодимовны слышалась неподдельная гордость.
— Народный промысел? — вежливо поинтересовался Печерников.
— Макраме, специальная техника узелкового плетения. Знаешь?
— Да, что-то слышал, — промямлил Максим. И, чтобы сделать приятное соседке, сказал: — Здорово. Очень красивые штучки.
— Это что! — оживилась Виолетта Никодимовна. — Я недавно сплела Кристине футляр для телефона и сумочку. А для Лидочки, твоей бабушки, на дачу — абажур для ночника и коврики на кресла. Обещала еще и шторы сделать, но это большая работа, как-нибудь позже.
— У вас тут, кажется, целая мастерская.
— Ну, скажешь, мастерская, — усмехнулась соседка. — Скорее, рабочий уголок. Вот столик, здесь специальная подушечка для плетения, веревки, шнуры, ленты. Там, в коробочке — булавки, используются как крепеж при работе, а вот здесь всякая декоративная мелочь — пуговицы, шарики, бусинки. Ими, видишь, можно украсить работу, а можно внутрь узелков заплести, для придания формы.
— Обалдеть, — вздохнул Максим. — Здесь ведь терпение нужно. Я всегда удивлялся, как это женщины на спицах вяжут. А тут еще и узелки. Сложно, наверное.
— Да ничего, выучиться можно. Несколькими приемами плетения овладеешь — дальше можешь импровизировать. Хочешь, научу?
Виолетта Никодимовна, привыкшая не отделять слов от дела, тут же схватила со стола свернутую в клубок тонкую веревку.
— Вот видишь, так плетется самый простой, плоский узел. Когда у нас будет больше времени, я покажу, как можно сплести какую-нибудь полезную вещицу.
Печерников испуганно затряс головой. Еще не хватало, чтобы он начал брать у соседки уроки вязания или плетения каких-то узелков. Будет вполне достаточно походов на рынок за здоровой пищей.
— Зря отказываешься, успокаивает нервную систему, что в твоем нынешнем состоянии полезно. Ведь гармония в душе наступает не сразу, а постепенно, под воздействием целого ряда объективных и субъективных…
— Виолетта Никодимовна, — не дав развернуться философской мысли, прервал ее Максим, — а вот это что такое?
Он выдернул из груды поделок, лежащих на столе, весьма интересный предмет — ярко-красный плетеный шар диаметром сантиметра три, на плетеной же, толстенькой рукоятке.
— Похоже на кистень, только сделанный из веревки.
— Это интересная штука, — тут же сменила тему Виолетта Никодимовна. — Я ее только что сплела, даже девочкам еще не показывала! И никакой это не кистень, а древний магический узел. Знаешь, как называется? «Кулак обезьяны».
— Звучит красиво, — признал Максим, положив вещь на место. — Только почему обезьяны?
— Не знаю, это ведь старинное название. Может, и впрямь похож на кулак какой-нибудь мартышки. Или гориллы. Я в зоопарке обезьян-то видела, но какие у них кулаки, никогда не обращала внимания. А ты?
— Я тоже. Да и вообще не люблю ходить в зоопарки и всякие питомники, там ужасный запах. Виолетта Никодимовна, спасибо, все очень интересно, но я, наверное, пойду. Ведь вы и так уже из-за меня опоздали на массаж.
— Ох, конечно, — спохватилась Рюмина. — Сейчас я тебе «Цветок лотоса» насыплю в пакетик.
Она стремительно выбежала из комнаты, и в этот момент раздалась мелодия древнего пугачевского шлягера «Арлекино» — это был мобильник Виолетты Никодимовны.
— Да, Светуля, — услышал Максим бодрый голос из кухни. — Все, вылетаю. Мы тут с Максимом заболтались. Да, да, Лидочкиным внуком. Ну, хорошо, забегай, я практически готова.
Когда через несколько минут Виолетта Никодимовна со спортивным рюкзачком и Максим с пакетом «Цветка лотоса» в руках торопливо покидали квартиру, они едва не столкнулись с невысокой светловолосой женщиной в ярком открытом платье, которое эффектно подчеркивало прекрасную фигуру.
— Эко ты, Светуль, вырядилась, — воскликнула Рюмина. — Массажиста хочешь охмурить?
— Там девочки-массажистки, — приятным низким голосом отозвалась женщина и приветливо улыбнулась Максиму. — Так что все исключительно для собственного удовольствия.
Печерников впервые видел Светлану Шелепину, еще одну его соседку по дому. Невзирая на солидную, более двух десятков лет, разницу в возрасте, она была близкой подругой Виолетты Никодимовны и Лидии Сергеевны. Про этот любопытный женский триумвират Максим неоднократно слышал от бабушки.
