Каждому по заслугам - Людмила Мартова
Отец не хотел слышать обо мне, а я не мог простить их с матерью, а потом мама умерла. Я позвонил, хотел прилететь на похороны, но отец так кричал на меня, чтобы я не смел даже приближаться к ее могиле, в которую я ее свел, и я не полетел. Женился, взял другую фамилию и забыл про то, что у меня есть, то есть были родители.
– И про Левитана вы тоже забыли?
– Про него я помнил, вот только сделать ничего не мог. Сообщи я анонимно, что в стене спрятана картина, неминуемо началось бы расследование, откуда она взялась, и тот факт, что отец умолчал о ее пропаже, неумолимо приводил к тому, что он знал и покрывал вора. Никите я сказал, что картину вернул. Он все равно никак не мог это проверить.
– И что сказал ваш друг, когда картина в стене нашлась? Он ведь об этом узнал, правда?
– Да. Ему брат рассказал в телефонном разговоре. Мол, представляешь, в стене картинной галереи клад нашли. И тогда Никита Дубинин понял, что двадцать лет назад я ему соврал, и у него появились ко мне вопросы.
– А потом? – напряженно спросила Настя.
– А потом выяснилось, что и отец, и Ваня Дубинин убиты.
* * *
Пожалуй, впервые за свою карьеру Зимин ничего не понимал. У него в производстве находились два дела, точно связанные между собой, это он чуял нутром, но свидетельства этой связи никак не выстраивались в единую систему. Пусть нечеткую, с дырами и прорехами, но все же систему. Разрозненные факты громоздились друг на друга, создавая ощущение полного хаоса, и новая информация никак не помогала ничего упорядочить, хаос лишь усиливался.
Виктор Дорошин вместе с Анастасией Пальниковой, увязавшейся за ним в Новосибирск, помогли понять, почему в свое время поссорились отец и сын Гольцовы. Кроме того, стало очевидно, что в 2001 году кражу картины Левитана из областной картинной галереи осуществил Иван Гольцов вместе со своим другом Никитой Дубининым.
Что ж, как картина оказалась в стене и почему пролежала там двадцать два года, теперь понятно. Но имеет ли эта кража отношение к убийствам, по-прежнему оставалось неясным. Предположим, после случайного обнаружения картины Никита Дубинин рассказал историю давнего ограбления своему младшему брату, и тот решил, что может на этом заработать. Скажем, шантажировать старика Гольцова тем, что расскажет правду. И за это его убили. Надо бы Никиту Дубинина допросить…
Нет, не получается. Во-первых, Гольцов-старший был убит первым, и случилось это примерно за неделю до того, как был найден Левитан. Во-вторых, кто именно мог совершить убийство? В-третьих, при чем здесь Тимофей Лопатин, которого никто из участников истории с украденными шедеврами вообще не знал?
Последний труп тоже не укладывался в схему. Четвертой жертвой маньяка, сливающего кровь из яремной вены, стал тридцатипятилетний Евгений Мазин, зарабатывающий на жизнь косметическим ремонтом квартир. Ни одного пересечения с кем-то из Гольцовых, а также с Лопатиным и Дубиниными у него не было. Бывшая жена, с которой Мазин был в разводе, категорически отвергла и возможность знакомства жертвы с Ариной Морозовой. В картинную галерею он не ходил, искусством, понятное дело, не интересовался. В частной клинике «Пульс» никогда не был, массаж у Ильи Вакулина не заказывал и вообще отличался отменным здоровьем.
При этом группа крови у него была первая положительная, а потому Зимин просто физически ощущал, как его, словно циркового пони, ведут по манежу на второй круг. Начальство, крайне недовольное тем, что расследование топчется на месте, было уверено в том, что вся эта история с живописью вообще не имеет к убийствам никакого отношения, и требовало срочной поимки маньяка, терроризирующего город.
Больше всего Зимина мучило то обстоятельство, что он слышал, как убивали Мазина. Убийство на заброшенном пустыре недалеко от его собственного дома совершили ночью. И именно в начале третьего разбуженный от какого-то внутреннего толчка Зимин пошел на кухню попить воды и услышал странный звук, похожий на стон, который действительно был предсмертным криком Евгения Мазина.
На пустыре тот оказался из-за того, что задержался на объекте, который завтра нужно было сдавать хозяину. Кто знал, что он будет так поздно возвращаться, причем путем, пролегающим через пустырь? В крови Евгения было найдено определенное количество алкоголя. Бывшая жена утверждала, что он в последнее время начал довольно сильно поддавать, что и стало причиной развода.
Если убийца совершал преступления для заготовки крови, то вряд ли мазинская могла ему подойти. Не почувствовать «выхлоп», подойдя к жертве вплотную, он не мог, но все равно убил и слил кровь, содержащую достаточное количество промилле. Зачем? Не мог сдержать позыв убивать?
Вопросов было больше, чем ответов. Точнее, ответов совсем не имелось, и Зимина это раздражало. Он боялся не того, что его отстранят от дела, выкатят неполное служебное соответствие и понизят в должности. Нет. Он страшился появления новых жертв, потому что ему было жалко всех этих людей и их родственников. Убийцу нужно было остановить.
У Евгения Мазина неведомый кровопийца тоже забрал мобильный телефон. Разумеется, будучи столь же хитрым, сколь и жестоким, аппараты он держал выключенными, так что пеленг ничего не давал. Не может этот человек проколоться на такой малости. Не может.
– Михаил Евгеньевич, – голос Малахова вывел Зимина из задумчивости.
– Да, Костя.
– Я вот тут подумал. Глупость, конечно, но Воронов всегда говорил, что любая, даже самая безумная версия может оказаться правильной.
– Ты, давай, танцы с бубнами заканчивай. Я не красна девица, чтобы ко мне издалека подъезжать. Выкладывай.
– Мы же ищем связь между жертвами. Смотрите. Иван Дубинин в свободное от работы время делал ремонт в своей квартире. А Евгений Мазин занимался ремонтами. Вдруг они на этой почве как-то пересекались.
Зимин заинтересованно посмотрел на Малахова. Хороший мальчик. Правильный. Думающий, что по нынешним временам редкость.
– Нет, не получается, – продолжил он, подумав. – Жена Дубинина говорила, что ее муж делал ремонт своими руками. В свободное
