Дарья Донцова - Шекспир курит в сторонке
– Не знаю, – честно ответила я, – наверное, можно из девочки-каучук трансформироваться в дрессировщицу.
Нина и Илья дружно засмеялись.
– Думаете, для работы с животными учиться не нужно? – спросила девушка.
– И где денег взять? – подхватил Илья. – Задаром даже курицу не получишь. Нет, после того как свой номер работать не сможешь, путь тебе в униформу, ковер расстилать на арене. Но, знаете, униформистам тоже физическая сила необходима, если кого страховать надо, да и ковер тяжелый. Получается, когда мышцы ослабеют, ты умрешь. Хорошо, если семья большая, тогда будешь своим полезен, а если ты один?
Нина погладила брата по плечу.
– Илья высокий, в акробаты не годится, он рано вымахал. Мамина гордость. Нас она тоже любила, но я девочка, а Илья мальчик, высокий. Поэтому он в цирк ни ногой, учился в школе тут неподалеку. Должен был в институт поступить, ученым стать. Потом маму машина сбила, Илюша заболел, целый год по больницам скитался.
Юноша кивнул.
– Нашли у меня какой-то синдром, судороги начинаются, если свет мигает или я понервничал. Голова сильно болит, учиться никак не вышло.
– Эписиндром? – спросил Федор.
– Может, и так, – вяло сказал парень, – выписали мне лекарства, пока я их пью – не болею. Работы много всякой перепробовал, потом научился чистить бани, бассейны. Это я Нинку со Степаном Сергеевичем познакомил. Козихин хотел чего-то интересного на свой день рождения, и я ему сказал:
– Могу вас свести с ребятами, фокусы, акробатика, жонглирование. Берут недорого, работают от души, на часы не смотрят. Кстати, о балетных! Видел я в одном доме, как одна пара плясала, десять минут отработали и «пока, до новых встреч». А цирковые пашут сколько могут.
– Козихин устроил цирковое представление и завел роман с Ниной, – бесцеремонно перебил Илью Федор, – думаю, вы не сказали банкиру, что девушка-каучук ваша сестра.
– Нет, а зачем? – буркнул Илья. – Меня их личные отношения не касались. Нина давно взрослая.
– Все было хорошо до той минуты, пока Степан не повел Нину в гости к Ветошь и она узнала Бориса, – сказала я. – Ведь так?
Глава 32
Нина вскочила с дивана.
– Вам этого не понять! Наш папа умер за год до мамы! Мы жили большой дружной семьей, родители очень любили нас, гордились нами, а мы ими. И вот сначала уходит папа, очень глупо. Он упал с лестницы, ударился головой о ступеньку. Тысячу раз отец крутил сальто, и ничего, а в тот день просто споткнулся и сломал шею. Мама не сдалась, сказала, что ради памяти отца нам нужно хорошо работать, а Илье отлично учиться. А потом… эта машина!
Нина села на диван и запрокинула голову.
– Я! Я виновата. Раскапризничалась, вот мамочка и понеслась в магазин. Я теперь ненавижу ананасы. Проклятые фрукты! Если б я в тот день не топала ногами, не ныла, мама бы осталась дома. Я во всем виновата. У Ильи началась от стресса эпилепсия, а я, я, я! Дура! Видела преступника и не смогла его запомнить.
Нина повернулась в сторону Федора.
– Прямо колдовство какое-то! Начинала рассказывать, как преступник вышел, приблизился к маме, остановился, повернул голову, глянул мне в глаза и… все. Чернота. И так, и эдак старалась вспомнить, но всегда одинаково заканчивалось. Он поворачивается, переводит взгляд… Темно! Ночь.
Нина втянула ноги на диван, обхватила их руками и заговорила. Девушку не один год мучило чувство вины, оно не становилось меньше. И, главное, каждый вечер, ложась в кровать, Нина изо всех сил пыталась мысленно увидеть того водителя, но черный туман всегда опускался в одном и том же месте.
Козихин привел ее в дом Ветошь спонтанно, он не предупредил о своем визите хозяев, нагрянул внезапно. В дом их впустила горничная, Степан потащил любовницу в гостиную. Нина вошла следом за ним, увидела женщину в кресле у телевизора и мужчину, который стоял возле камина с поленом в руках.
– Боря, Зоя, смотрите, кого я привел! – зашумел банкир.
Хозяйка навесила на лицо любезную улыбку, а хозяин повернул голову, посмотрел прямо в глаза Нине, и она его узнала.
– Словно щелкнуло что-то, – объясняла она сейчас, – будто по затылку меня стукнули. Опа! Есть картинка! Он тогда так же стоял у тела мамы, как теперь у камина, в той же позе. Как я удержалась и не бросилась на него!
Илья оперся локтем о ручку дивана.
– Нина приехала домой, и мы стали думать, как поступить. В милицию идти пустое дело, сами решили разобраться. Знайте, Нина ни при чем. Все придумал я. Постоянно бывал в особняках Ветошь и Козихина, знал, что Борис принимает дормизол. Хозяева забывают, что у прислуги и глаза, и уши есть. Слышал я, как снотворное на адвоката влияет. Видел его листочки с ролью, они повсюду висели, даже в бане, один я в качестве предсмертной записки использовал. Правильно вы говорили, Татьяна, подпись у Бориса простая, ребенок подделает. Сигнализацию у Степана сломать элементарно, и то, что ее на третий день отключают, я знал. Поменять одного арлекина на другого ерунда, никто не заметит, пауки одинаковые.
– Вот тут ты ошибся, – вздохнула я. – И про вензель внутри колпака не знал. В остальном все получилось. Смерть Бориса сочли самоубийством.
Зоя Владимировна уверяла нас, что плохой следователь Дзаев не прислушался к ее словам, дескать, она сразу говорила о невозможности суицида. Но Эльдар Магометович хотел побыстрее закрыть дело и не внес в протокол слова вдовы. Да только я думаю, что мадам Агишева, как всегда, врала. Дзаев, к сожалению, скончался, опровергнуть вранье Зои Владимировны некому. Но что-то мне подсказывает, что она была очень рада смерти мужа. У Зои роман с Козихиным, она задумала пересесть на переправе с одного коня на другого, но не понимала, как лучше провернуть обмен, и вдруг!.. О радость! Проблема решилась сама собой!
Дзаева Зоя не беспокоила, сидела тихо до той поры, пока Маргарита не передала ей пакет документов из кабинета Бориса. Пять миллионов евро – солидный куш, и Зоечка бросилась к нам.
– Илья, вы убили Бориса Олеговича? – спросил Коробков.
– Да! – храбро ответил парень.
– Как же вам удалось войти в дом? – фальшиво удивился Федор.
– Я спрятался, – признался Илья, – сделал вид, что ухожу, тайком вернулся, ночью вылез из укрытия и все устроил.
– Отлично, – кивнул Димон, – где же вы сидели? С вашим ростом нелегко находиться в шкафу.
– Под диван залез, в гостиной, – не моргнув глазом заявил юноша.
Федор погрозил ему пальцем.
– Илюша, на следственном эксперименте тебе придется повторить этот трюк, я видел фото, мебель у Ветошь низкая, под нее и лист бумаги не просунуть.
– Сел за спинку, вы не поняли, – опять соврал Илья.
– Ну хватит! – пресекла я поток вранья. – Ты улетел в Питер, есть билеты, счет из гостиницы. Настоящий убийца велел тебе убираться из Москвы, чтобы иметь твердое алиби, он понимал, что чистильщик бассейна попадет под подозрение, но оно быстро рассеется, когда тот предъявит проездные и прочие документы. Киллер и помыслить не мог, что мы свяжем смерть Бориса с наездом на Валерию Кирпичникову. Прекращай лгать, Илья.
– Это я убила! – заявила Нина.
– Отлично, новый кандидат, – потер руки Димон. – Ну и как вы, мадемуазель, попали в дом?
– В сумке, – не моргнув глазом призналась Нина, – Илья в ней всякие тряпки вносит, хозяева не проверяют. Я каучук, легко складываюсь. Глядите!
Нина соскользнула на пол, легла на бок, прижала голову к животу, ноги забросила за плечи, обхватила себя руками и стала размером со скрученную подушку.
– Браво! – захлопал Димон. – Попали незаметно в дом, а дальше?..
Девушка приняла нормальную позу.
– Илья отвлек горничную, я юркнула в карету, она у них в гостиной стоит, и просидела до нужного часа. Илюша все подготовил, сигнализацию у Козихина испортил, паука запасного принес.
– Ой, ой, это неправда! – воскликнула я. – Павлика посадили на место Эдди ночью. Илья уже был в Питере. Теперь послушайте меня. Степан Сергеевич посоветовал Борису устроить дома цирковое представление. Не его это была идея, а ваша, Нина. Дело в том, что вы все участвовали в убийстве. Илья делал одно, сестра другое, но был и третий человек. Ребята, вы не подходите на роль убийцы. Илья слишком мягкий, Нина, думаю, боится пауков. Для чего понадобилось представление в доме Ветошь? В труппе был убийца, он изучал обстановку, в которой ему предстояло действовать. Понимаете, иногда человек бросит незначительную фразу, а ты понимаешь, как было дело.
Когда я первый раз пришла к Зое Владимировне, то искренне восхитилась каретой, заглянула внутрь, хотела пощупать меховой плед, который лежал на скамеечке, а Илья воскликнул:
– Осторожно, там штырь из сиденья торчит, так незаметно, но если сесть, больно царапает.
У меня возник вопрос: откуда парень знает про гвоздь, если он царапает, лишь когда садишься на скамейку? Илья с его ростом никак не мог влезть в карету. Но я не стала акцентировать на этом внимание. На столике около аквариума Эдди нашли смазанный отпечаток детской ладошки. Резиновые перчатки, которые нужно надеть, чтобы поменять пауков, последним натягивал ребенок лет семи-восьми, эксперт нашла его отпечатки. А теперь еще один вроде не имеющий отношения к нашему делу факт. В ночь, когда убили Бориса, охранники поселка видели мальчика, который рулил на велосипеде к калитке, ведущей в лес. Секьюрити ошибочно посчитали его сыном одного из жителей поселка, позвонили родителям. Я стала свидетелем скандала, который мать Данилы закатила коменданту. Она не сомневалась, что ее сыночек мирно спал в кровати. А начальник местной администрации стоял на своем, твердил, что других мальчиков семилеток в поселке нет. А еще Виктор Львович утверждал, что мальчишка поднял чугунную крышку люка и сбросил туда велосипед. Его предположение безумно разозлило даму, она заорала:
