Иоанна Хмелевская - Всё красное (пер. В. Селивановой)
Алиция послушно зачитала.
– Я, она и большое животное, – в раздумье повторила она. – Какое животное? Может, лошадь? Иоанна!!
– Вот слово даю, у меня всего одна-единственная фотография с лошадью, – поспешила я отвести от себя угрозу. – Помнишь, я сижу на лошади. Мне девять лет, и тебя я еще тогда не знала!
Зося была очень недовольна манерой изложения Эдика:
– Ну неужели нельзя было написать по-человечески? Большое животное на дне рождения, подозрительный субъект – что нам это дает?
– Очень много дает! – не согласился с ней Павел. – Такой простор для дедукции! Алиция, на чьих днях рождения ты была?
Алиция не разделяла его энтузиазм:
– Разве сосчитаешь! Человек сто наберется, и почему-то на днях рождения любят фотографироваться. Вот, может, муж… Эдик пишет, у нее есть муж. Впрочем, у многих женщин есть мужья…
– Не о том вы говорите! – вмешалась я. – Фотографии – вот главное. Раз ты показывала их Эдику, значит, они у тебя есть. Будем искать три фотографии с одной и той же особой, и чтобы на двух из них было животное.
Грустно качая головой, Алиция устремила мрачный взгляд на нижнюю полку стеллажа, забитую многочисленными коробками с фотографиями, фотопленками и слайдами. Годы потребовались Алиции для приведения этого хозяйства в порядок, и вот на днях весь труд пошел насмарку, когда вместе с магнитофоном и герром Мульдгордом рухнул стеллаж и содержимое коробок повываливалось и смешалось.
– Ну что ж, по крайней мере, у нас будет занятие на ближайшие три дня,
– меланхолически заметила Зося. – Беремся за работу, или как?
– Не ищите лошадь! – предупредила я. – Главное, не дать себя сбить с толку этой лошадью. С таким же успехом это может быть слон, верблюд, корова или большой баран. Алиция могла фотографироваться бог знает в каком обществе, от нее всего можно ожидать! Так что искать надо с Алицией и какой-то бабой, а животное уже в последнюю очередь.
Рассвет застал нас за работой. В отдельную кипу мы складывали все фотографии, на которых Алиция была запечатлена в компании с женщинами и животными. Животных, правда, было обнаружено немного, зато почти каждое казалось подозрительным. Много времени отняла у нас фотография, на которой Алиция фигурировала вместе со своей французской приятельницей Соланж и ее мамой, причем почтенная старушка держала в объятиях крупного кота. Разглядывая снимок, Алиция выразила сомнение:
– Правда, эта фотография у меня уже давно, и я вполне могла ее показать Эдику. Но вот можно ли этого кота охарактеризовать как крупное животное? Вы как думаете?
Привлекли наше внимание и две фотографии, представляющие Алицию в обществе Торстена, который совал морковку слону. Фотографии сделаны были в копенгагенском зоопарке.
– Есть животное, – констатировала я. – И, несомненно, крупное. Только вот у Торстена нет жа, которого можно было бы надувать…
Уже настало утро, когда мы отобрали несколько подходящих снимков, которые соответствовали всем требованиям. На одном Алиция с Эвой были изображены на копенгагенской улице на фоне конных королевских гвардейцев, необходимого атрибута каждого торжественного события в Дании. Второй представлял Алицию с Эльжбетой на фоне коровы во владениях наших хороших датских знакомых. И, наконец, на третьем Алиция с Анитой сидели в каком-то саду в обществе огромного пса.
– Все условия соблюдены, – угрюмо сказала Алиция, рассматривая фотографии.
– Тут день рождения короля и большие животные, тут день рождения наших знакомых и животное, тут день рождения Генриха и тоже животное. Которая же из них?
– Эльжбета не в счет, – твердо сказала я. – У нее мужа нет. Остаются Эва и Анита, то есть мы вернулись на исходные позиции. Надо искать дальше, из тех же серий. Вряд ли это отдельные снимки. Постарайся найти пленку!
– А что, мы так и не пойдем спать? – возмутилась Алиция.
– Не пойдем! – Зося была настроена по-боевому. – С меня достаточно этих ужасов, надо положить им конец! Павел, ты можешь лечь спать, мы обойдемся без тебя.
Зевающий во весь рот Павел проявил благородство.
– Мучиться, так уж всем!
– Хорошо, что завтра суббота! – вздохнула Алиция. – То есть сегодня суббота, не надо идти на работу.
И мы дружно, в сосредоточенном молчании, принялись одну за другой просматривать на свет проявленные фотопленки. Тут надо отдать должное Алиции: безалаберная по натуре, в своем любимом хобби она навела строгий порядок. Теряя и забывая все на свете, она никогда не потеряла ни одного негатива, ни одной пленки, ни одной фотографии. Все они были помечены и разложены и идеальном порядке. На каждой пленке – дата, место и количество сделанных фотографий. Если бы не катастрофа с магнитофоном, поиски заняли бы у нас не более получаса. Во всяком случае, мы твердо знали – если есть фотография, должна быть где-то и пленка.
– Есть! – воскликнула Алиция, чуть ли не носом водя по пленке. – Вот она!
– Есть! – воскликнула в тот же момент Зося, разглядывая на свет длинную черную ленту.
– У тебя что?
– День рождения короля, – ответила Зося. – Здесь ты, Эва и чертова прорва лошадей. В основном задом. А у тебя?
– Анита с собакой на дне рождения Генриха. На всей пленке только три кадра с ней, из них два с собакой. Проверьте!
Мы по очереди внимательно просмотрели обе пленки. На королевских торжествах Алиция, Эва и лошади представлены были во множестве кадров. На рождении Генриха Алиция и Анита фигурировали только на трех кадрах. На одном
– они вдвоем, на двух – при них ошивался большой пес.
Мы попытались сосредоточиться, что после бессонной ночи далось нам с большим трудом.
– Получается, что Эдик имел в виду Аниту, – выразил общее мнение Павел.
– И что же дальше?
– Вот именно, – согласилась Зося. – То, что на фотографии она снялась с собакой, еще не доказывает, что именно она совершала преступления.
– А где же другие фотографии? – поинтересовалась я, рассматривая внимательно пленку. – У тебя только одна фотография из всей пленки. А где остальные?
– Знаете что, пошли-ка лучше пить кофе, – сказала Алиция. – Не знаю, где остальные. Должны быть здесь. Странно, что их нет. Может, после кофе какая-нибудь светлая мысль придет в голову.
Единственная светлая мысль, которая пришла в наши головы после кофе, – позвонить господину Мульдгорду. Пришло время посвятить его во все наши личные тайны, с которыми мы сами не в силах оказались разобраться. Алиция решилась передать ему письмо Эдика, пусть сделает с него фотокопии, а я – познакомить полицейского со сведениями, почерпнутыми мною из личной переписки. Наверняка пригодятся датской полиции.
– Анита? – рассуждала Зося за второй чашкой кофе. – Вот уж не думаю. Взбалмошная баба, какой из нее убийца?
– Анита? – вторила ей Алиция. – Нет, тут что-то не то. Ну, прочитали мы письмо Эдика, ну, нашли ее на фотографии, а дальше что? Ведь я о ней ничего такого не знаю. На кой черт ей понадобилось меня убивать, если я живая ничем ей не угрожаю?
– Давайте, я ее прямо спрошу, – предложила я. – Если преступник – она, то должна знать причину.
Мое предложение вызвало общее одобрение. Никто из нас как-то не подумал о том, что обращаться с таким вопросом к подозреваемому лицу – не лучший метод расследования. Из нас трех я была ближе всех с Анитой, поэтому вполне естественным представлялось, что именно я ей позвоню и спрошу, в чем, собственно, дело? Для нас, наоборот, неестественным было предположение, что Анита могла совершить девять тяжких преступлений в нашем доме. Такое идиотское предположение просто не укладывалось в сознании, мы не могли воспринимать его всерьез. Скорее уж Эва… Эта женщина возбуждала сильные страсти и сама была их жертвой. А Анита всегда довольна жизнью, и не очень-то ее волнует, что в этой жизни происходит…
– Анита? – Я безжалостно вырвала ее из сладкого предутреннего сна. – Послушай, мы тут немного подумали, и у нас получилось, что убийца – ты. Что скажешь?
Анита отчаянно зевнула в телефонную трубку и без особого удивления произнесла:
– Скажи пожалуйста! А как это у вас получилось?
– Долго рассказывать. Никто другой не подходит, только ты.
– Только я, говоришь? И что, полиция уже едет за мной?
– Еще нет. Мы в полицию не сообщили, потому что никак не можем понять, из-за чего ты так взъелась на Алицию. Почему тебе обязательно надо ее прикончить? Можешь ты нам это прояснить?
– Понятия не имею, – сказала Анита и опять зевнула. – А прояснять что-либо в такую рань вообще не в состоянии. Неужели вы не могли немного обождать? Если хотите, к обеду я придумаю несколько причин. Может, у меня хобби такое…
– Да нет, скорее, ты в чем-то запутана, но в чем – не знаем. И откуда такая настойчивость по отношению к Алиции – тоже не знаем.
Анита вдруг как будто проснулась.
– О господи, у вас опять что-то стряслось? Опять кого-нибудь убили? Погоди, погоди, дай совсем проснусь. Что у вас случилось?
