Дарья Донцова - Фигура легкого эпатажа
«Она мне не родная мать, а крестная».
И докажи обратное! Следовало сначала отыскать обличающие Михаила факты, а уж потом бросаться в бой.
Нина Леонидовна принялась действовать. Пожаловавшись на плохое самочувствие, женщина приобрела путевку в Ессентуки и на глазах у мужа с дочерью отбыла на Кавказ, пить минеральную воду. Только далеко Нина не уехала — на первой же остановке сошла, вернулась в столицу, пересела в другой поезд и покатила в Пронькино.
Населенный пункт со смешным названием оказался очень маленьким городком, поэтому не успела Нина Леонидовна подойти к бараку, в котором был до отъезда в Москву прописан Миша, как моментально получила исчерпывающую информацию о семье Антоновых.
…Петр с Аленой и двое их детей, Миша с Лаурой, занимали одну комнату, с жильем в Пронькине было плохо. Петр, бывший спортсмен, слегка угрюмый человек, преподавал в местной школе физкультуру, а на досуге пытался сколотить из учеников гимнастическую команду. Петра в Пронькине не понимали: странный мужик, не курит, не пьет, жену не бьет, все свободное время отдает чужим ребятам, разучивает с ними разнообразные прыжки и прочие элементы. Одновременно с удивлением пронькинцы испытывали к Петру уважение, смешанное с благодарностью: кабы не учитель физкультуры, болтаться б их детям день-деньской на улице, а так они бегают по залу, да еще преподаватель требует хороших отметок, приказывает слушаться родителей и не разрешает ни пить, ни курить.
Алена тоже трудилась в местной школе. Она вела русский язык и литературу, обожала поэзию, выписывала много толстых журналов и могла рыдать над стихами. Алену в Пронькине недолюбливали: она была очень худенькой и со спины сходила за девочку, умела хорошо шить, поэтому выделялась на фоне местных кумушек красивыми нарядами. А еще Алена, к общему осуждению, каждый день мылась под душем и накручивала на ночь бигуди.
— Помяните мое слово, — сказала один раз Лика Попова, совесть барака, — добром Алена не закончит. С какой радости замужней бабе постоянно водой поливаться и косы чесать? Двое детей растут, пора и остепениться. Я не удивлюсь, если узнаю, что у Алены любовник есть.
— Кто же? — хихикнули соседки. — В Пронькине не спрячешься.
— Не знаю, — задумчиво протянула Лика. — А еще у нее лифчики с кружевами, это вообще ни в какие ворота не прет. Если нет любовника, то заведет. Для мужа такое исподнее не покупают!
Лика словно в воду глядела. Когда Миша перешел в десятый класс, случилась беда. Однажды Алена уехала в райцентр за новыми книгами и… пропала. Насторожившийся Петр отправился искать супругу. В Пронькино мужчина вернулся чернее тучи и заперся в комнате. Любопытные соседки зашептались, а потом неизвестно от кого понеслась новость: Алена бросила мужа, перебралась на житье в городок Вольск, к своему любовнику.
— Я вам говорила! — торжествовала Лика. — Все к тому шло!
— А кто ж ейный хахаль? — заинтересовалась бабушка Муравьева. — Похоже, он не из наших.
Скоро нашелся ответ и на вопрос старухи. Сведения оказались настолько шокирующими, что местные сплетницы два дня молчали, переваривая новость. Такого просто не могло быть!
Алена работала классной руководительницей в классе, где учился Миша. Один из школьников, тихий, послушный Федор, дружил с Антоновым, часто приходил к нему в гости в барак. Сам Федя обитал в хорошем частном доме, его папа являлся главой администрации Пронькина, а мама заведовала местной больницей.
В общем, чтобы долго не тянуть рассказ, скажем сразу: любовником Алены оказался… Федор. Лишь узнав ошеломляющую информацию, местные кумушки припомнили, что юноша частенько приходил в барак в тот момент, когда Алена сидела одна, но ни у кого не возникло никаких скабрезных мыслей. Антонова — взрослая баба с детьми, учительница, Федор ей в сыновья годится. Какая ж тут может быть любовь?
И тем не менее оказалось, что под носом у кумушек полыхал костер чужой страсти. В конце концов о «неуставных отношениях» узнали родители Федора. Придя в ужас, они моментально отправили мальчика к тетке в райцентр. Шума поднимать не стали, мама с папой малолетнего любовника очень хорошо понимали: в случае скандала им придется навсегда уезжать из городка, бросать насиженное место, хороший дом и работу. Единственное, чего они потребовали от сына, так это прекратить любые отношения с учительницей. Алену же припугнули. Отец Федора сказал ей:
— Ты совратила мальчишку, но теперь держись от него подальше! Да не болтай, иначе я все расскажу Петру. Он тебя убьет и будет прав.
Алена молча кивнула и попыталась начать вести прежнюю жизнь, но вскоре у нее начал расти живот.
— Толстеешь, — упрекали соседки, — стройность теряешь.
— Меня не от котлет, а от лет в разные стороны тащит, — тихо отвечала Алена.
Потом она уехала в райцентр.
И вот по бараку вихрем заклубились рассказы. Толщина Алены на самом деле беременность, отец ребенка Федор, и парочка, окончательно потеряв стыд, вознамерилась жить вместе.
— Бабы, ее посадят! — в ажиотаже бегала между плитой и мойкой Лика. — Мальчишке-то еще восемнадцати нет!
— Вот стерва! — шумели тетки.
— Руки таким отрывать!
— Выкрутится она!
— Петька прикроет, возьмет ребенка на себя.
— Не, он ее убьет.
— Прикроет!
— Убьет!
Так и не придя к консенсусу, бабье отправилось спать. Следующее утро в бараке началось с визита милиции. Ночью в райцентре случилась трагедия: Алена и Федор покончили с собой, записки они не оставили. Парень скончался, а женщина непостижимым образом выжила и даже сохранила ребенка.
Все Пронькино, затаив дыхание, следило за разыгрывавшейся трагедией, до сих пор в богом забытом месте не случались столь масштабные события. Максимум, что творили коренные жители, это пьяные драки, во время которых они порой и убивали друг друга. Но подобное никого особо не удивляло. А сейчас — такое!
Алена родила мальчика и назвала его Федором. Пронькино заколотило от возмущения.
— Что ж твоя баба-то натворила! — налетела на Петра Лика. — Убила мальчишку! Говорят, и не самоубийство это было!
— Он сам себя зарезал, — хмуро ответил мужчина, — не лезь куда не просят. Не твоего ума дело.
Лика уперла кулаки в то место, где у некоторых женщин случается талия, и возмутилась:
— Нет, дело общее! Куда Алена из больницы вернется, а? Сюда, в барак?
— Не пустим! — взвизгнула Мара Стефаненко, злобная старая дева, так и не сумевшая выйти замуж.
— К порогу не подойдет, — пообещала ее подруга Катька, несчастное, тщедушное, горбатое существо, появившееся на свет уродкой из-за алкоголизма родителей.
— У нас дети! — зашумели остальные тетки. — Мало ли чего еще твоей развратной жене в башку придет!
Петр окинул толпу взглядом.
— Заткнитесь, — процедил он. — Мы развелись.
— И чё? — не успокоилась Лика. — По месту прописки притащится. Кабы у нас каждой разведенке отдельную хату предоставляли, никто б замужем не остался.
— Суки вы! — плюнул на пол Петр.
— А ты развратник! — заголосили бабы. — И жена под стать!
Миша и Лаура, напуганные скандалом, сидели в комнате, прижавшись друг к другу. Они ничего не обсуждали, все и так было ясно. Внезапно в комнату вошел отец, раскрыл шкаф и начал выбрасывать из него вещи.
— Складывайте шмотки в тюки, — велел он в конце концов детям.
До дрожи послушная Лаура кинулась исполнять приказ, а Михаил спросил:
— Зачем?
— Сказано — делай, — прошипел Петр. — Уезжаем.
— Куда? — испугался мальчик.
— В Новоклимовск, меня туда давно звали тренером, — нервно пояснил папа, — из-за Алены тут сидел, она место жительства менять не хотела. Ну, чего замер?
— А как же школа? — нашел достойный аргумент Миша. — Мне до получения аттестата совсем чуть-чуть осталось.
— В Новоклимовске дадут.
— Папа, мне золотая медаль положена, я хотел потом ехать в Москву, в институт поступать.
— Из Новоклимовска отправишься.
Миша замялся и наконец задал самый главный вопрос:
— А мама?
— Ты о ком? — спокойно осведомился Петр.
— О моей маме.
— У тебя ее нет.
— Есть, — покачал головой Миша. — Она скоро вернется сюда. Как жить станет?
— Мне до этой б… дела нет, — отчеканил отец.
— У нее ребенок, — упорно гнул свою линию Миша. — Помочь некому, с голоду помрут, или их бабы на кухне затопчут.
Петр выругался, потом, обхватив голову руками, рухнул на кровать.
— Папочка, — бросилась к нему Лаура, — милый… А ты, Мишка, идиот! Алена нас опозорила!
— Мама, — поправил сестру Миша.
— Мне она пустое место! — заорала Лаура. — Имя поменяю, которое Алена придумала. Не хочу о ней вспоминать, одно горе она нам принесла. Теперь бежать придется, позор на всю жизнь!
— Все равно она остается твоей мамой, — тихо сказал Миша.
