Агата Кристи - Не будите спящую собаку

Кристи Агата

Не будите спящую собаку

Затянутые в перчатки пальчики Лили Маргрейв нервно теребили край юбки. Она украдкой бросила взгляд на своего собеседника, который удобно устроился напротив неё в огромном кресле, и поспешно отвела глаза в сторону.

Ей уже не раз доводилось слышать о знаменитом Эркюле Пуаро, но лишь впервые сегодня она удостоилась чести увидеть великого сыщика во плоти.

Комичная, почти неправдоподобно смешная фигура — и это сбивало её с толку. Неужто этот забавный человечек с яйцевидной головой и громадными усами мог и в самом деле творить все те чудеса, которые ему приписывала молва?! По крайней мере, сейчас он, на её взгляд, предавался совершенно детской забаве — складывал карточный домик, и Лили казалось, что он полностью погрузился в это занятие.

Воцарилось молчание. И вдруг, подняв голову, он бросил на неё острый, проницательный взгляд.

— Продолжайте, мадемуазель, умоляю вас. Может быть, вам показалось, что я отвлёкся? Это не так. Уверяю вас, я слушаю вас очень внимательно.

Пуаро продолжал складывать карты одна на одну. Девушка вернулась к своей истории, больше похожей на жестокую, страшную сказку. Она рассказывала о случившейся трагедии так спокойно и равнодушно, голос её звучал настолько отстранённо, будто бы тот ужас, что ей пришлось пережить, вытравил в её душе обычные человеческие чувства.

Наконец её рассказ подошёл к концу.

— Надеюсь, — вдруг спохватилась она, — я рассказала всё достаточно ясно.

Словно для того чтобы развеять все её сомнения, Пуаро энергично закивал головой. Потом протянул руку и одним движением превратил построенный им домик в развалины. Откинувшись назад, он поудобнее устроился в кресле, скрестил руки на груди и, уставившись в потолок, заговорил, словно подводя итог тому, что только что услышал.

— Итак, десять дней назад кем-то неизвестным был убит сэр Рубен Аствелл. Позавчера, в среду, полиция арестовала его племянника, мистера Чарльза Леверсона. Насколько мне известно, есть кое-какие факты, которые свидетельствуют против него, — поправьте меня, если я ошибусь, мадемуазель…

— Сэр Рубен в тот вечер допоздна засиделся в своём кабинете, так называемой «Башне». Он что-то писал. Мистер Леверсон вернулся домой поздно, у него был свой ключ, поэтому дверь он открыл сам. Позже дворецкий слышал, как он ссорился с дядей, в этом не было ничего странного, поскольку его комната находится как раз под «Башней». Потом раздался глухой стук, словно кто-то в ярости отшвырнул в сторону стул, послышался сдавленный крик, и всё стихло.

Дворецкий забеспокоился, ему стало не по себе. Он уже решил было встать с постели и сходить посмотреть, в чём дело, как вдруг через пару секунд услышал на лестнице шаги мистера Леверсона. Тот весело насвистывал какой-то легкомысленный мотив — судя по всему, он направлялся к себе в комнату. Поэтому дворецкий решил, что всё в порядке. Однако на следующее утро горничная обнаружила в кабинете тело сэра Рубена — он лежал возле письменного стола. Судя по всему, хозяин был убит ударом какого-то тяжёлого предмета по голове. Насколько я понимаю, дворецкий не сразу сообщил полиции о том, что ему было известно. Это ведь так естественно, не правда ли, мадемуазель?

Услышав столь неожиданное заявление, Лили Маргрейв даже вздрогнула.

— Простите? — в недоумении пробормотала она.

— Это же просто свойство человеческой натуры, не так ли? — продолжал этот непонятный коротышка. — Когда вы рассказывали мне об участниках этой драмы — о, так подробно, с такой восхитительной точностью! — вы, однако забыли, что все они — не куклы, не марионетки, а живые люди с их слабостями и страстями! Но я… я, Пуаро, всегда стараюсь докопаться до самых глубин человеческой натуры! И я сказал себе: «Этот дворецкий…» Как, кстати, его зовут?

— Парсонс.

— «Этот Парсонс, он, скорее всего, типичный представитель своего класса со всеми его предрассудками, следовательно, он будет весьма настроен против полиции с её методами и будет держать язык за зубами. Кроме того, он почти наверняка постарается не сказать ничего такого, что могло бы бросить хоть малейшую тень на одного из членов семьи. Кто угодно: бродяга, взломщик, проникший в дом грабитель, которого ненароком спугнули, — он будет держаться за любую, пусть даже самую нелепую версию». Да, преданность слуг — одна из самых интересных особенностей человеческой природы!

Сияя, он откинулся на спинку кресла.

— А в это время, — продолжал он, — полиция допрашивает каждого и все, кто был в доме, излагают свою версию случившегося, в том числе и Леверсон. Согласно его объяснениям, он вернулся домой поздно и сразу же поднялся к себе в комнату. К дяде он не поднимался.

— Да, он так и сказал.

— И никто бы никогда и не узнал, что это не так, — пробормотал Пуаро, — если бы не Парсонс. Затем в доме появляется инспектор Скотланд-Ярда… как вы сказали, мадемуазель, Миллер? Я немного его знаю. Пару раз встречались. Он один из тех, кого обычно называют хватким парнем. Настоящая ищейка! Да, я его знаю, отлично знаю! И вот этот самый инспектор Миллер, он вдруг замечает то, что ускользнуло от глаз местной полиции — а именно то, что Парсонс явно чувствует себя не в своей тарелке! Eh bien, и он принимается за Парсонса! К тому времени уже доказано, что никого постороннего не было в доме в ту самую ночь, когда убили сэра Рубена, а стало быть, убийцу следует искать среди домашних, а не на стороне. А тут перед глазами Парсонс, он расстроен, испуган, места себе не находит и в конце концов чуть ли не с радостью выкладывает свой секрет, стоит лишь чуть надавить на него. Он и так сделал всё возможное, чтобы избежать огласки, но всему есть предел. И вот инспектор Миллер терпеливо слушает Парсонса, потом задаёт один — два вопроса, а вслед за этим ему остается только провести небольшое расследование. И тогда он строит свою собственную версию, и, надо сказать, весьма и весьма основательную.

К тому же не забывайте, что в его распоряжении отпечатки окровавленных пальцев, оставленные на дверце шкафа в кабинете сэра Рубена, и принадлежат они не кому-то, а именно Чарльзу Леверсону. А тут ещё горничная вспоминает, что наутро она вылила воду из тазика в комнате мистера Чарльза и вода эта была густо окрашена кровью. О, конечно, конечно, он объяснил, что порезал руку и даже показал порез — о Боже, что за смехотворная крохотная царапина! Манжета на его сорочке оказалась застирана, но на рукаве пиджака обнаружили пятна крови. К тому же выяснилось, что он по уши в долгах. Деньги были нужны ему позарез, а после смерти сэра Рубена рассчитывал получить кругленькую сумму. Да, дело очень серьёзное, мадемуазель, очень и очень серьёзное, — Пуаро сделал выразительную паузу. — И, тем не менее, вы решили обратиться ко мне.

Лили Маргрейв с досадой передёрнула плечами.

— Я ведь уже объяснила, мсье Пуаро, меня прислала леди Аствелл!

— То есть, сами бы вы ко мне не пришли, не так ли?

Маленький человечек бросил на неё испытующий взгляд. Девушка предпочла сделать вид, что не слышит.

— Вы мне не ответили.

Лили Маргрейв вновь принялась смущённо теребить край перчатки.

— Видите ли, всё не так просто, мсье Пуаро. Мне всё время приходится помнить о леди Аствелл. Правда, я всего лишь обычная компаньонка, но миледи всегда относилась ко мне как к родной дочери или племяннице. Она была всегда так добра ко мне, и что бы я сама не думала об этом, я не собираюсь опуститься до того, чтобы обсуждать её решение. Тем более, уговаривать вас не браться за расследование этого дела только потому, что считаю его безнадёжным.

— Эркюля Пуаро уговорить попросту невозможно, — напыщенно заявил он. — Судя по тому, что вы рассказали, я делаю вывод, что это приглашение — не более чем причуда леди Аствелл. Ну, ну, не стесняйтесь, вы ведь тоже считаете её затею обычным женским сумасбродством?

— Если позволите, я…

— Говорите же, мадемуазель!

— Мне кажется, что всё это просто глупо!

— И вам это не по душе?

— Ну, мне бы не хотелось судить леди Аствелл слишком строго…

— Понимаю, — чуть слышно прошептал Пуаро. — Прекрасно вас понимаю.

Его внимательный взгляд словно приглашал её продолжать.

— Она и в самом деле милая женщина и всегда была очень добра ко мне. Но она, как бы это сказать… она совсем простая… короче, она не из этого круга! Вы не поверите, но до тех пор, пока сэр Рубен не женился на ней, она была обычной актрисой и сохранила все предрассудки и суеверия простого сословия. Если уж она что-то вбила себе в голову, всё, конец, и бесполезно даже пытаться переубедить её. Инспектор повёл себя с ней не особенно тактично, и она просто-таки закусила удила. Заявила, что даже сама мысль о том, чтобы подозревать бедняжку Чарльза кажется ей нелепой. То есть это, дескать, как раз в духе нашей полиции — вести себя по-дурацки, а потом ещё с ослиным упрямством упорствовать в своём заблуждении.