Валентина Андреева - Бенефис чертовой бабушки
– Я что-то не пойму, кто в доме хозяин?! – швыряя Анне Петровне свою ненужную уже пару сосисок, обратилась ко мне Наташка. Причем таким тоном, словно я во всем виновата.
– Я! Я пока за хозяина! – с торжеством в голосе заявила нянюшка. – Неужели непонятно, что Мариночке с Юрочкой не до хозяйства. А Юленька вообще никогда к нему не касалась. И сейчас не понять, где ее носит.
– Хозяин в доме – Домовой, – улыбаясь, внесла я свое пояснение. Хотелось разрядить обстановку, пока не спустились поднявшиеся наверх в Сашину комнату оба брата во главе со следователем.
– Я сама себе Домовой… Домовая! – отрезала нянюшка. – Вы сегодня уедете, а нам с Антошей здесь еще жить. И между прочим, работать.
– Вот насчет Антоши я как раз не уверен, – на ходу вытирая мокрые волосы, сообщил Дмитрий Николаевич. – Ваш Антоша потерялся.
– Где?
На Анну Петровну невозможно было смотреть без жалости.
– Где вы потеряли моего мальчика?
– Мы расстались с ним у здания прокуратуры. Он отошел якобы в магазин за батарейками, а позднее позвонил, чтобы мы его не ждали. У него изменились обстоятельства, он вынужден срочно уехать.
Анна Петровна безропотно позволила Наташке забрать у нее сосиски, даже не среагировав на ее язвительное замечание о жадности, одном из худших пороков человечества. Именно из-за нее рухнул первобытно-общинный строй. А ведь ладненько жили! И уж кому, как не Анне Петровне об этом знать. Похоже, она первая скакнула оттуда без промежуточной остановки прямо к феодализму.
На этом пришлось прекратить перебранку – сверху нас позвала Маринка. Следователю понадобились более-менее подходящие свидетели осмотра комнаты Александра с целью выемки Ксюшиных вещей. Мама Ксюши категорически отказалась видеться с людьми, на территории участка которых убили ее дочь. Насколько я поняла, санкции на обыск у господина Сурикова не имелось, а посему тщательный осмотр комнаты, включая вещи самого Брусилова-старшего, мотивировался благим намерением – помочь бедной матери получить то, что осталось от убиенной. А осталось, надо сказать, немного. Вещами Ксюша себя не обременила, рассчитывала на недолгий визит. Причем со своей особой целью – найти и вывезти из дома Брусиловых, а проще говоря, украсть какие-то ценности. Ничего не обнаружив, Ник. Вас. не выдержал и прямо поставил вопрос о наличии в семейном загашнике золота-бриллиантов. Братья Брусиловы вместе с Маринкой выразили полное недоверие версии следователя. Бриллиантов отродясь не имели, а все свое золото: обручальные кольца Юрика и Марины плюс золотые цепочки с крестиками ее и дочери да по паре сережек носят на себе. Покойная Светлана Никитична драгметаллы не уважала. Особенно золото. Правда, у нее имелись два массивных серебряных перстня – один с александритом, другой с бирюзой, но она их давно не носила. С собой в деревню тем более не брала.
Уже за обедом выяснились интересные детали, позволившие судить об огромной работе следствия. Ксения Львовна Гордеева никогда не знала ни своей родной матери, ни отца. Новорожденную девочку обнаружили в старой коляске неподалеку от детской поликлиники. Голодная малышка, завернутая в промокшие пеленки и одеяльце, жалобно плакала, чем и привлекла внимание чужих мамочек. Ребенка отправили в Дом малютки, а позднее – в Детский дом.
Ксюша пережила две пытки удочерения. Отношения с приемными родителями не складывались. В первой семье сразу взялись за ее перевоспитание. Сначала в соответствии с умными книжками. Спокойного, интеллигентного и послушного ребенка из Ксюши не получалось, пришлось выкинуть умные книги и применить дедовский метод – наказание ремнем. И чем больше наказывали, тем хуже это сказывалось на характере малышки. Кончилось тем, что Ксюша удрала назад в Детский дом, наотрез отказавшись возвращаться к приемным родителям. Вторая семья повела себя с точностью до наоборот. Ксюшу баловали: зацеловывали от избытка чувств, заваливали подарками, закармливали всем, чем только душа пожелает. Но Ксюша очередным родителям не верила. Хорошенькая умная девчушка, казавшаяся покладистой, творила ужасные вещи: резала на клочки наряды приемной мамочки, ломала на папином столе карандаши и ручки, а самое главное – воровала деньги, умело сваливая вину за свои проступки на других. В частности, на добродушного кота и няню. Больше всего расстроил девочку обнаруженный няней тайник, куда Ксюша тайком складывала добычу: деньги и украшения матери. На вопросы «зачем?», «почему?» и чего ей не хватало, насупясь, отмалчивалась. А причина была банальна. Ребенок уверовал в то, что все люди – враги. Все, кроме настоящих родителей, которые ее наверняка обыскались. Вот и решила подкопить средств для самостоятельного розыска. Да и с пустыми руками являться к ним не хотелось. Не от хорошей же жизни они от нее отказались. Очередной раз вернувшись в детский дом, Ксюша неожиданно успокоилась и вплоть до момента, когда навсегда оставила его стены по возрасту, вела себя вполне благоразумно.
Все это сегодня поведала следователю бывшая Ксюшина свекровь – Ираида Павловна. Бывшая, поскольку ее сын развелся с ней полгода назад и даже слышать о ней не хочет. Девочка, конечно, подленькая, и тому немало доказательств, но надо обеспечить ей достойные похороны, у нее же никого нет. Лично Ираида Павловна давно простила покойной все неприятности, что та ей принесла. На счастье, кажется, удалось убедить сына выполнить последний долг перед бывшей женой, он обещал срочно вернуться из своей командировки.
– Он не вернется, – невзначай вырвалось у меня. Я прикусила язык, да поздно. – Не надо, господа, смотреть на меня, как на медовый пряник с начинкой. Раскусить меня не удастся. Сама сломаюсь. «Он» не вернется ни в столицу, ни сюда, поскольку боится ареста. Правильно, Ник… Николай Васильевич?
– Смотря кого вы имеете в виду, – живо отозвался следователь.
– Конечно Антона, не знаю, как его по батюшке.
– Яковлевича… – находясь в состоянии полной прострации, автоматически подсказала Анна Петровна. – Его папу Яшей звали. И мальчик не в командировке, а в отпуске.
– Папу его звали Виталием. А его самого не Антоном, а Антонием. Антоний Витальевич, словом, – поправил следователь. – А почему вы, Ирина Санна, решили, что Антоний… впрочем, все его привыкли звать Антоном, имеет намерение не вернуться из «командировки»?
– Интуиция, – мрачно изрекла я. – Основанная на фактах. Еще при первой встрече Антона с Ксенией мне показалось, что они хорошо знают друг друга. (Про знакомство с Юлькой я, разумеется, умолчала.)
– Что, приветствовали друг друга, как старые знакомые?
– Да. Передрались так, что еле разняли. А яблоком раздора, лохматым, выставили кота. Ксюша его внезапно полюбила, хотя до этого момента считалось, что она кошек терпеть не может. Потом по-родственному предложила постирать Антону брюки. Анна Петровна несколько раз отмечала, что Ксения пыталась охмурить Антона. По-видимому, покойница старалась достичь консенсуса с бывшим мужем по поводу цели их пребывания в доме. Цель-то у них наверняка была одна. Только каждый стремился достичь ее без конкурента. Поэтому Антоша и денег не жалел. Рассчитывал в скором времени окупить все затраты.
– Какая цель?
Ник. Вас. излучал подкупающее добродушие. Надо же, какие умные у него глаза! И слишком молод он для «Николая Васильевича». Лет двадцать восемь от силы.
– Золото-бриллианты, – придав своему лицу заговорщицкое выражение, громким шепотом доложила я. И уже вполне нормальным голосом с легким налетом обиды добавила: – Ну вы же сами сказали! С ними он, наверное, и скрылся.
7
Процесс осмотра комнаты Анны Петровны, причитающей в голос о своей девичьей неосмотрительности, не затянулся. Тот факт, что «племянник» по ее просьбе несколько ночей провел на раскладушке в комнате «тетушки» не добавил к вещественным доказательствам абсолютно ничего. Анна Петровна каялась, что ни разу не заглянула в документы мнимого племянника. Притупил, убийца, ее бдительность своим денежным размахом. Но, справедливости ради, отметила, что именно такого племянника желала бы иметь. А настоящего, личность которого установило следствие, ей и видеть не хочется. Ясное дело, настоящий Антон Яковлевич Бородкин служил в рядах вооруженных сил России в звании старшего лейтенанта где-то «далеко – далеко, где кочуют туманы». Почти на Крайнем Севере. Был женат, имел двоих детей и скорую перспективу замены, но, увы, не обзавелся своей жилплощадью. Словом, не виделась с ним раньше, не хочется видеться и сейчас.
Ничего интересного не дал и осмотр летнего домика. Больше всего это удивило Наташку, и, если бы не я, она на полном серьезе прочитала бы Юльке лекцию о способах предохранения от нежелательной беременности. Доказывая шепотком подруге безумность ее затеи, я упустила важный момент – возвращение с речки Бориса, Даньки и встречавшей их на берегу Юленьки. Возвращенцев уже перехватил Ник. Вас. Впрочем, Борис быстро освободился и, судя по его расстроенному лицу, очередной раз намеревался немедленно покинуть проклятую деревню. А жаль. Разведка новых «клёвых» мест, дала прекрасные результаты. Крупные рыбины яростно бултыхались в пластиковом ведре. И Борис Иванович уже был готов смириться со своим временным положением узника дома Брусиловых, но тот факт, что он бок о бок жил и, можно сказать, иногда работал рядом с ударившимся в бега убийцей, не позволял оставаться у Брусиловых. Надоело жить, как на заставе, каждую минуту ожидая команду «В ружье!».
