Валентина Андреева - Бенефис чертовой бабушки
А признаться, что чуть не прибил, смелости не хватило! Я ему еще выскажу!
– Ты забыла, что сам Данька предъявлял претензии твоему покойному дедушке.
– А кому он их еще мог предъявить? Данькин живой мир населен исключительно хорошими людьми. Он просто дал всем понять, что никого из них не винит. Единственное, что меня смущает, это поведение отца и дядюшки. Отец-то уж точно врать не будет. Неужели они видели привидение своего отца?
– Все может быть, – мрачно согласилась я. – Вот только стыковку с бочкой Даньке обеспечил другой покойник, вернее, покойница…
– Нинка! Бабушкина соперница? – Юлька непроизвольно схватила меня за руку и испуганно оглянулась.
– И ты туда же! – Я негодующе фыркнула. – Имеется в виду ныне покойная, а на тот момент очень даже живая Ксения. Все очень просто: по неизвестной причине девушка ночью покинула дом. Лично мне кажется, что она решила наведаться в вашу с бабушкой комнату. Ты сама посвятила ее в свой план длительного ночного загула с Данькой. Бабуля не без содействии самой Ксении спала. Девица, стоя за тем же углом, отмеченным бочкой, с нетерпением отслеживала момент, когда вы, наконец, смотаетесь на речку или куда там еще. А тут басурманские вопли, шум, гам… План срывался, следовало немедленно возвращаться домой, пока ее не хватился твой дядя. Но как? Обратным путем через дверь? Стучаться в ночной рубашке? Ты, разумеется, вернулась через свое окно, отрезав Ксюше этот путь к отступлению. Да еще Данька от греха подальше понесся прятаться за злополучный угол, который она первая облюбовала. Ксении невольно пришлось отступить в кусты. Но оставаться там долго она не могла. Не зная, что на самом деле стряслось – таблеточка-то для бабушки, я полагаю, была совсем не безобидная, девушка любыми путями должна была незаметно пробраться домой. Александру могла навешать лапшу – выходила на секунду водички испить. В душевой. Услышала крики…
К Даньке она подошла в тот момент, когда он усиленно пытался разглядеть или расслышать что-то из-за бочки. За неимением других подручных средств, просто долбанула парня о бочку, мотыльком пронеслась мимо и влетела в окно нашей с Д.Н. комнаты, рассчитывая, что в ней никого нет, все на стихийном сборе. А мы с Натальей как раз неплохо устроились там – на полу, по ту сторону кровати. Неплохо с той точки зрения, что Ксения нас не заметила. Даже немного погуляла по комнате, прислушиваясь к звукам из коридора. Почувствовав полную безопасность, неслышно покинула комнату.
– Тетя Ира-а-а… – протянула Юленька, и в ее голосе слышалось восхищение, явно преобладающее над испугом. – Тетя Ира, и вы не испугались?
– Не-а. От страха находились в почти бессознательном состоянии.
– А кто выключил свет?
– Не знаю. Едва ли Ксения разбиралась в кнопках на щитке. Правда, я по себе сужу. Но чему при желании или необходимости не научишься. Знаешь, я попросила бы тебя не пересказывать наш разговор дяде Саше.
– Я не дура. Тем более, говорила же вам – не пойму, каким образом он узнал дорогу в нашу деревню. Бабуля маршрутом не интересовалась. Такие детали ей были не интересны.
– Вот то-то и оно! А ты, случайно, не знаешь, где она хранила свою настойку?
– Обычно в холодильнике, – равнодушно пожала плечами Юлька, но успела кинуть на меня острый, подозрительный взгляд. – Стеклянная бутылочка с завинчивающейся крышкой. Я один раз понюхала, чуть наизнанку не вывернуло.
– Давно замечено – не все вкусное полезно, – вздохнула я и оглянулась на звук приближающихся голосов. – Сворачиваем разговор, сюда твоя мама с Натальей направляются. Под патронажем Басурмана. Жаль. У меня к тебе еще куча вопросов.
– Да ладно вам! Знаю я ваши вопросы. Ну не спала я с Данькой, не спала! – Заметив, что я невольно поморщилась, добавила: – И пока не собираюсь. Но Данька мне действительно нравится. Не от мира сего. А матери и отцу все назло сказала. Просто бесит, что они ко мне относятся, как…
– Как к родной и очень любимой дочери, – наставительно заметила я и сама поежилась от своего менторского тона. Дальнейшее излагала проще: – Это своего рода атавизм. Все нормальные родители из поколения в поколение ненормально боятся за своих детей. Иногда боязнь переходит границы разумного. Особенно если дети начинают лезть на рожон. А с твоей мамой я поговорю.
– Поздравляю, Сашку в городе арестовали! – мрачным голосом изрекла Наташка, размахивая мобильником. – Есть шанс подавиться сосисками. Только он один лопал их по шесть штук разом. Навык холостяка.
– Так, может, его быстро отпустят, – не очень уверенно сказала Маринка. – Едва ли у них есть сосиски.
Не ясно вообще, за что его забрали. Право слово, не мог же он убить Ксению!
Я попросила у Натальи мобильник и связалась с мужем. Он был спокоен и лаконичен: «Хлеб купили». Так и доложила стоящей в ожидании новостей троицы. Нельзя сказать, что эта новость внесла ясность в ситуацию, и я попробовала предположить, что зрелищ нашим мужикам уже хватило. С лихвой. Дело было за хлебом.
– «Не хлебом единым…» – завелась было Наташка. В том плане, что им одним сыт не будешь, но Юлька пресекла ее кулинарные завихрения мрачной расшифровкой слов Дмитрия Николаевича – хлеб куплен для того, чтобы сушить сухари дяде Саше.
Наташка задумчиво оглянулась в поисках подходящего предмета, на который можно было бы присесть, и остановилась взглядом на мне. Я тут же отодвинулась. И правильно сделала, поскольку подруга намеревалась войти в летний домик, а с выбранного пути свернуть Наташку невозможно. Еще не хватало, чтобы меня при этом случайно уронили.
Димка перезвонил в очень удобное время – мы как раз расселись в маленькой комнатке домика, только не знали зачем. Разговоры «из пустого в порожнее» надоели, а на мои вопросы Маринка едва ли сможет ответить, не посоветовавшись с мужем. Да и не факт, что он знает правильный ответ.
Димка с ходу выдал сногсшибательную весть: у нас завелась крыса. Не сразу дошло, что он переключился на тюремный жаргон. Сбило Наташкино высказывание: «Одним хлебом сыт не будешь». Но быстро выяснилось, кто-то из нашего коллектива «накрысятничал» следователю о том, что именно Брусилов Александр Сергеевич нанес смертоносный удар ломом Ксении. «Крыса», случайно находившаяся в это время в саду, стала невольным свидетелем этой сцены. Звонок был анонимным и требовал проверки.
Я едва нашла в себе силы дослушать Димку. Не вызывало сомнения, что думает о нас с Наташкой Брусилов-старший. Не зря же Наташкина физиономии пылала, как коммунистический стяг. Подруга сумела уловить смысл переговоров, тем более что я практически дублировала слова мужа вслух. В отличие от Натальи, я не покраснела, скорее, наоборот, выглядела белой хризантемой, торчащей из мусорной урны. Горели только пятки, куда, вероятно, и прилила кровь.
– Это ошибка… Это большая ошибка, – заладила я еле слышной скороговоркой, пытаясь сосредоточиться и найти выход. – Это очень большая ошибка.
– Безразмерная! – издевательски отрезала Наташка. – И давай на этом споткнемся и затормозим. Голова идет кругом. Словом так, мои дорогие…
Буквально за несколько минут подруга ознакомила Маринку и Юльку с «показаниями» Брусилова-старшего по поводу предъявленного ему Ириной Александровной обвинения. А я добавила – если бы Сашка собирался убить Ксюшу, наверняка напялил бы резиновые сапоги, ведь в такую непогоду было необходимо подобрать соответствующее орудие убийства. А Сашка вылетел на улицу прямо в тапках – рассчитывал найти Ксюшу где-нибудь поблизости и быстренько уговорить пойти домой. Сарай, где, по словам Антона, находился лом, довольно далеко. Была охота лазить в тапках по колено в мокрой траве.
– Что же вы об этом следователю не сказали? – с вызовом спросила Юлька.
– Даньку твоего пожалели. – От Маринкиных слов веяло горечью. – Только он мог бесконтрольно гулять по участку.
В один миг Юлькины глаза превратились в холодные льдышки.
– Не хами! – сделала ей внушение Наташка. – Во-первых, то, о чем я вам доложила, мы выяснили уже после отъезда следователя, значит, он сам и виноват. А во-вторых, зачем об этом вообще было ему говорить. Ведь твой дядя девушку не убивал.
– А это Сашке и ни к чему. Зачем убивать свою, как он считал, помощницу? – запальчиво заявила я.
Дверь распахнулась столь неожиданно, что все, кроме меня, вскочили со своих мест. Я просто-напросто «увязла» в разложенной раскладушке. В дверном проеме ласково улыбалась Анна Петровна:
– Девочки, все перемелется, пойдемте-ка обедать. Рассольничек доедим, на второе сосиски. В морозилке места нет, а они уже начинают припахивать.
– Александра Сергеевича подождем, – отрезала Наташка. – Он у нас главный «истребитель» этого товара. Даже собака на сосисках сломалась. Морду воротит.
