Семь футов под килькой - Елена Ивановна Логунова
– Ольга Петровна подозревала, что супруг ей изменяет.
– Она сама тебе это сказала?! – Галка сделала стойку.
– Мне это сказала ее сестра, а вот той – сама Ольга Петровна.
– Контакт сестры – и мы с тобой в расчете!
С акулы-каракулы вроде бы и хмель слетел. Она нетерпеливо дождалась, пока я перекину ей ФИО сестры и телефон школьной учительской – других контактов Татьяны Петровны Лариной у меня не имелось, – и засобиралась.
Напоследок Галка приобняла меня, подмигнула:
– Скажи этой своей, с синими волосами, – Дорониной, как поняла я, – что кофе был очень вкусный, а пирожные вообще выше всяких похвал, а то я сама не успела ее поблагодарить. И пусть не беспокоится: копать под вас я не собираюсь, наоборот, желаю вашей рыбке Дорис процветания. Так сказать, большого плавания и семь футов под килем!
– Семь футов под килькой, – прощально сострила я и после ухода Галки осталась в «Лоскутах» – не бросать же два еще нетронутых коктейля.
И пока я пила их, у меня как-то сам собой родился смелый план. Не очень простой, но вполне себе гениальный. Достойный генералюссимуса Суворовой!
Осьминога купил Петрик. В «Детском мире», в отделе игрушек. Я его выбор горячо одобрила – редко можно встретить столь шикарного осьминога: ярко-розового и мохнатого!
На планете Земля такие нынче не водятся. Может, раньше, в допотопные времена, когда и слоны, звавшиеся тогда мамонтами, были шерстяными, спруты тоже щеголяли в меховых шубах, а потом полысели… С годами все лысеют, что ж говорить про миллионы лет.
Я изложила свои соображения Петрику, но он не перестал волноваться:
– Ты не сказала, какой именно розовый нужен, а в магазине оказалось огромное количество вариантов! Лососевый, детский, королевский, японский, китайский – а это все оттенки розового!
– Китайский разве не желтый? – удивился Караваев.
Петрик, еще не огласивший весь список, запнулся и посмотрел на моего любимого с досадливой жалостью.
– А это какой? – Я потрясла в воздухе розовым осьминогом.
Тот с готовностью потряс в воздухе мохнатыми щупальцами.
Игорь, наш приятель из рояля, ловко уклонился от осьминожьего хука справа и озабоченно предостерег:
– Поосторожнее, конструкция на живую ниточку собрана, чай, не фабричное производство.
– Пардон, – сказала я осьминогу и аккуратно опустила его себе на колени. Он подкупающе трогательно обнял их, и я добавила: – Хороший осьминожек.
– Маджента. – Петрик погладил хорошего осьминожка по меховой голове.
– Это имя такое, у нас девочка? – Караваев обернулся к нам и снова продемонстрировал вопиющую художественную безграмотность.
– Это цвет! – рявкнул Петрик. – А насчет половой принадлежности даже не знаю… После этих ваших манипуляций у нас какой-то жуткий мутант!
– Жуткий – это хорошо, – одобрила я и снова погладила осьминожка. – Именно то, что нужно! Миша, ты на дорогу смотри!
– Михаландреич, тут направо, – вовремя подсказал Эмма, который вызвался быть за штурмана.
Пятеро в «бэхе», не считая осьминога, выдвинулись за город в закатный час. В сгущающихся сумерках трудно было разглядеть редкие дорожные указатели, и зоркие молодые глаза моего братца очень пригодились.
В нашем экипаже, вообще, подобрались сплошь уникально полезные люди и осьминоги.
Вообще-то сначала я собиралась ограничиться компанией одного Петрика. Мы с ним проверенная боевая двойка, победоносная и сокрушительная, как Чип и Дейл. Но Петрик, которого я опрометчиво не попросила помалкивать, проболтался о предстоящей операции Эмме, тот сообщил Караваеву, а Игорь-из-рояля приблудился как-то сам. И все были совершенно уверены, что Генералюссимусу – это мне, значит, – без них никак не обойтись!
С Караваевым все было ясно: он не хотел оставлять меня без присмотра. По этому поводу я испытывала двойственные чувства. С одной стороны, гиперопека жутко бесила – что я, маленькая и несмышленая?! С другой – было где-то даже приятно: любимый меня так ревнует, что все бросил, лишь бы хвостом увязаться за мной.
При этом Караваеву хватило ума придумать повод, чтобы набиться третьим-не-лишним к нам с Петриком.
– Вам понадобится транспорт, так я его обеспечу, – пообещал он и без промедления вызвонил своего водителя Костю на BMW.
«Бэху» он оставил, а Костю отправил восвояси, чему тот был только рад. Я, впрочем, тоже. Водитель у Караваева – унылый тип со скудной фантазией и вовсе без авантюрной жилки. Мы с Петриком с ним разительно контрастируем.
Исключение из экипажа Константина Унылого освободило одно пассажирское место, потому что Караваев сам сел за руль. На вакансию тут же заявился рояльный Игорь, и вот его-то я основательно попытала: с чего это он набивается к нам в соратники, какой у него интерес? И тут мы услышали шокирующее признание!
– Ладно, скажу, чего уж там. Я частный детектив, – заявил Рояльный.
– Не может быть! – Петрик звонко хлопнул себя по голым коленкам. Для боевой операции он экипировался в стиле милитари – в гламурной его версии: в короткие шорты цвета хаки и пятнистую коричнево-зеленую рубашечку с погонами и золотыми пуговками. – Что, наши и там уже?!
Кто «наши», было понятно каждому, кто знал Петрика. Игорь знал – не в библейском смысле, но достаточно, чтобы возмутиться:
– Эй, я не такой!
– Покровскому это расскажи, – хохотнул Петрик.
– Что значит – ты «не такой»? – напрягся Караваев.
Он ведь перестал ревновать меня к подозрительному красавчику только потому, что решил, будто тот одного лазоревого поля ягодка с Петриком.
– Брось, мы же практически застали тебя тет-а-тет с Артуром, у вас там было винишко и котлетки. – Я подмигнула Рояльному.
– Где котлетки? – встрепенулся Эмма.
Мы доехали до нужного съезда с шоссе и остановились, чтобы дождаться сигнала выдвигаться непосредственно на место событий.
Сигнал должен был дать Артем, уже почти уволенный водитель покойной Афанасьевой. У него сегодня был последний рабочий день – вовремя я подсуетилась со своим гениальным планом.
– Да я те котлетки даже не попробовал! – загорячился Игорь.
– Угу, угу, так все говорят: не пробовал я котлетки, я их вообще не люблю, у меня традиционная ориентация, отстаньте, противные, – манерным тоном врастяжечку передразнил Рояльного Петрик. – А сами…
– Повторяю: я частный детектив! – рявкнул Игорь и погрозил моему дарлингу кулаком.
– Брейк, противные! – сказала я и подняла повыше осминога Мадженту – мы с ним создавали на заднем сиденье буферную зону между Петриком и Рояльным.
– Да не противный я! Это была только роль!
– Ой, правда? – к нам обернулся Эмма. Про роль ему было профессионально интересно. – Скажите, а как вы к ней готовились? Тренировали особую походочку и взгляд с поволокой, делали эпиляцию всего тела?
Симпатичная физиономия моего соседа слева налилась кровью. Рояльный сделался одного цвета с игрушечным осьминогом.
– Опустим интимные подробности, – великодушно предложила я. – Давай по существу: зачем ты притворялся противным?
– А непонятно? Чтобы поближе подобраться к Покровскому, разумеется!
– Да?
