Нина Васина - Шпион, которого я убила
– А что говорит на это Коуп?
– По первоначальным показаниям, Коуп утверждал, что помогал материально профессору Дедову в целях поддержания уровня жизни, соответствующего житейским трудностям. В дальнейшем отказался от каких-либо денежных отношений с профессором.
– Давай еще раз по задержанию.
– При проникновении в номер гостиницы агентов подразделения спецслужб велась оперативная съемка задержания. Все присутствующие в номере были обысканы, после задержания номер тщательно осмотрен, тогда о содержании пленки, находящейся у Коупа, агенты еще не знали, просто так полагается при задержании. Когда же на пленке обнаружился материал, соответствующий последним разработкам по торпеде, номер был обыскан еще раз, уже более тщательно, но подложная пленка не была обнаружена. Кроме пленки, в номере находилась папка с документами и несколько дискет. Весь материал проанализирован, и написано заключение. Все это – рабочий материал по торпеде.
– А если еще раз с самого начала?
– Службой безопасности по подозрению в шпионской деятельности было установлено наблюдение за гражданином США…
– А если еще дальше, совсем к началу?
– Ну, если совсем, – задумался Осокин. – Заявление профессора Дедова об интересе американского гражданина к секретной информации концерна «Прогресс» в отделе внешней разведки Службы отсутствует. О нем мы узнали только тогда, когда профессор написал жалобу на бездействие органов. Жалоба эта была отправлена к вам, в отдел внутренних расследований. В ответ на жалобу отдел внешней разведки написал докладную, где подробно перечислил все действия, предпринятые им для предотвращения шпионской деятельности Коупа и поимки его с поличным.
– Но ведь Дедова приглашали на беседы, если я не ошибаюсь, его проверяли на детекторе лжи! Как же отдел внешней разведки объясняет эти свои действия?!
– Исключительно профилактическими мерами по предотвращению утечки секретной информации.
– А ты, Осокин? Как ты это объясняешь?
– А я не имею права обсуждать действия своего начальства.
– Ладно. Проехали. Что там по материалам следствия?
– Сменился третий государственный обвинитель. Адвокат Коупа протестует, американская сторона требует выдать Коупа им, так как в наших тюрьмах нет условий для содержания больных раком заключенных. В средствах массовой информации прошел слух, что Коупу грозит пожизненное с конфискацией. Я проверил источники этих своего рода угроз американцу, но чего именно хотят от него добиться, непонятно.
– Источники?
– Здесь надо заметить, что информация…
– Источники! – повысила голос Ева.
– Закрытая информация.
– Осокин, ты же знаешь, что я это все равно теперь буду узнавать, любой ценой. Но уже с другим консультантом.
– Я вам скажу не потому, что боюсь плохого рапорта или увольнения. Просто меня удручает ваш азарт таким способом. Коупа пугают представители Министерства обороны. Видите, вы тоже разочарованы, это нам ничего не дает. Им положено пугать шпиона, который хотел похитить разработки секретного оружия.
– Но почему тогда это закрытая информация?!
– Бардак, – пожимает плечами Осокин. – Перестраховка.
– Нет, Осокин, это наша первая ниточка. Это и отсутствие денег при передаче.
– Вы что-то нащупали?
– Занозы. Первые занозы, которые не дают мне покоя. Их три. Почему не было денег, зачем пугать Коупа и исчезновение подложных пленок.
В шесть вечера Ева раздавала наушники своим ученикам в тире, направляла руки, объясняла, как целиться. Потом они – десять человек – ввалились в пончиковую, спорили о жизни и смерти. Мальчики и девочки таскали близнецов на руках. Ева показывала на пальцах и ладони характерные «натоптыши» от оружия, ребята хохотали, слово показалось им смешным, Костя Вольский старался незаметно коснуться Евы плечом, ногой под столиком, но под ее внимательным взглядом стушевался. На улице Ева сама взяла его под руку, и он полчаса молча спотыкался рядом с нею в парке, пока все остальные азартно спорили о любви. Девочек больше всего волновал вопрос, когда нужно показать свое согласие. Мальчиков – как преодолевать несогласие девочек. Наступил момент, когда ученики настоятельно потребовали от учительницы немедленно рассказать, был ли в ее жизни опыт любви-недотроги, когда – только чувства, и никаких поцелуев.
– Был, – загрустила Ева. – Мы катались на роликах…
«Да, – кивала она, вдруг потерявшись глазами в кронах деревьев, – он был очень красив. Конечно, блондин, конечно, высокий и стройный». – «Офицер?..» – «О, еще какой!» – «И что, традиционной ориентации? – интересовались мальчики, косясь на коленки учительницы. – Тогда почему же?.. И чем кончилась эта восторженная влюбленность?»
Пока Ева, задумавшись над ответом, разглядывала возбужденные детские лица, неуемный Скворец, хохотнув, предположил:
– Неужели вы не выдержали и пристрелили его?
В веселом хохоте, в распластанных крыльях испуганных шумом голубей побледневшая Ева Николаевна и прижавший к себе ее руку Костя Вольский грустны и одиноки, как брошенные на произвол судьбы загаданные впопыхах желания.
Приглушенные сигналы мобильного телефона. Четверо учеников и очнувшаяся Ева копаются в сумках и карманах, смотрят друг на друга и опять хохочут.
– Это мне, – отходит Ева в сторону. – Январь, чего забыл?
– Хотел спросить, – неуверенно бормочет Январь. – Что там Далила поделывает? Вспоминает меня?
– Нет, и это для тебя более чем позитивно. Она не анализирует, не делает выводов, значит, еще помнит и переживает.
– Ева Николаевна, устройте нам встречу.
– Это как?
– К примеру, я могу прийти сегодня вечером в гости, а вы ей об этом не говорите. Главное, когда позвоню, чтобы к двери подошли вы. А то ведь не откроет…
– А если она будет не одна?
– Справлюсь.
– Даже с аспирантом МГУ?
– Да запросто. Я не бесплатно. У меня для вас информация.
– А почему ты думаешь, что информация именно для меня?
– А Зоя Львовна спрятала один файл, как только мы вернулись в аналитический центр.
– Это меня не касается, – категорично заявляет Ева. – Приходи бесплатно.
– Теперь уже не могу. Даже если это вас не касается, это может касаться той темы, которую сегодня обсуждали. О юношеской гениальности.
– Январь, ты что, хочешь выдать мне информацию по телефону? – перешла на шепот Ева.
– А что тут такого? Эта информация шла у нас открыто. Пока Зоя Львовна Федан не поругалась с вами сегодня, она ее не прятала. Сведения о контактах наших и зарубежных хакеров. В этом файле коды и имена из архивов Пентагона и нашей СБ. Взломщиков, банковских воров – поздравьте, я там по списку четвертый – и так называемые сомнительные контакты. Вот именно сомнительные контакты Зоя Львовна и стиранула в секретность. Ну, Гор вам известен, Лис занимается контрабандой программ, Умник покупает-продает ноу-хау в науке и оборонке, Тугодум тоже известен – еще тот провокатор, раз в год обязательно вытащит что-нибудь громкое на свет. Кстати, это внук нашего бывшего президента. Удивлены?
– Я уже ничему не удивляюсь. Кто там еще?
– Фа-ля – по музыке…
– Стой. Подожди, – перебила Ева. – Дай подумать. – Она прошлась туда-сюда возле скамейки, по которой прыгали близнецы. – Все. Подумала. Повтори имена.
– Гор, Лис, Умник…
– Последнее – по буквам.
– Три дубль вэ, точка, Утоли Мою Нежность Ивушка Кудрявая, точка, ру.
– Спасибо. Это береза кудрявая, а ивушка – плакучая.
– Ладно. Я могу прийти вечером?
– Можешь. Более того, обещаю, что после десяти буду подбегать к двери на каждый звонок лично.
– Это значит – угадал? Ваша тема?
– Не столько угадал, сколько угодил. Спасибо, Январь. Ребята, мне пора!
– Я провожу, – сделал шаг вперед Костя Вольский.
– Нет, Костя, мне надо забросить детей домой, потом еще работа. Извини, в другой раз.
– Мне нужно поговорить.
– Позвони вечером, поговорим.
Костя делает шаг назад. Смотрит вслед уходящим одноклассникам.
– Ева Николаевна! – кричит он в спину Еве, которую тащат за руки близнецы. – А вы его правда пристрелили?
– Костя, прекрати истерику, – поворачивается Ева, и близнецы в перекрестье рук смеются и тащат ее в легкую полупрозрачную дымку осени – все, что осталось от сожженных листьев.
К восьми вечера Ева и Осокин, подключившись к главной базе данных Службы, вытащили по Умнику все, что могли.
– Ну вот, – возбужденно заявил Осокин, – вы читали мою первую докладную по этому делу? Я подозревал, что у профессора и Коупа был посредник! А мне не верили. Не такой старик человек, чтобы просто продаться.
– Он не просто продался. Ответ Коупа на послание Умника номер шесть. Нашему профессору, если бы он обнародовал формулу стратегического топлива, могла грозить Нобелевская.
– Так это если бы можно было обосновать необходимость применения этого топлива в мирных целях! Подсчитать выгоду для всего человечества, потом внедрить…
