Дарья Донцова - Филе из Золотого Петушка
Чувствуя огромный прилив сил, я вытащила мобильный. Вот выручу Настену Чердынцеву из смертельно опасной ситуации и выставлю ей счет за переговоры.
– Компания «Риян», слушаю вас, Жанна, – раздался милый голос.
На секунду я растерялась. Значит, это не квартира, а учреждение? Значит, заготовленная мною речь тут не годится, придется переориентироваться на ходу.
– Добрый день, хочу подъехать к вам, но не знаю адрес.
– Улица Рыжкина, дом двенадцать, – моментально ответила женщина.
Я сунула мобильный в сумочку. Улица Рыжкина расположена в районе Курского вокзала, и добираться мне до нее, учитывая, что никак не миновать Садовое кольцо, предстоит часа полтора, не меньше.
Если вы хотите узнать, как выглядит ад, садитесь за руль и выезжайте на Садовое кольцо. Действительно, много лет назад, когда это шоссе, опоясывающее город, только построилось, его украшали яблони и вишни, стоявшие вдоль дороги.
Но очень быстро деревья стали чахнуть, а потом их вырубили для того, чтобы расширить вечно перегруженную магистраль. Сады исчезли, а название осталось. Есть у нас еще Бульварное кольцо, вот тому повезло больше, скверы находятся на старом месте, в них стоят лавочки и растут еще те, прежние деревья, не тополя, посаженные по приказу Никиты Хрущева.
Вообще столице очень не повезло с деревьями.
Коренные москвичи хорошо помнят, что раньше Тверскую, называвшуюся улицей Горького, украшали толстые, раскидистые липы и клены. Корни деревьев были накрыты ажурными железными решетками. А во дворах буйным пламенем желтели , золотые шары, то ли кустарники, то ли цветы-переростки. Множество посадок было и на других улицах. Как ни странно, но в начале 60-х годов столица выглядела, как тот самый город-сад, о котором мечтал поэт Владимир Маяковский. Вырубить липы, клены и ясени приказал Никита Хрущев. Он считал, что деревья мешают пешеходам и строителям, в авральном порядке возводящим из блоков малопригодное для жизни, тесное жилье.
При возведении Черемушек, названных так из-за буйно растущей там черемухи, полностью пришлось извести посадки, давшие имя кварталу, исчезли и золотые шары, пусть не слишком красивые, зато исправно цветущие в условиях мегаполиса.
Впрочем, через какое-то время Никита Хрущев спохватился и велел заново сажать деревья.
И вот тогда-то в Москве появились тополя. Липы растут медленно, тополь вымахивает за считанные месяцы, только по этой причине он и стал главным деревом столицы. И только когда тополя стройными рядами вошли в наши дворы, стал понятен размер бедствия: каждый раз в начале лета похожий на снег пух усеивает тротуары. Городская казна терпит огромные убытки, приходится оплачивать бюллетени аллергикам, еще начинаются пожары, потому что белый пух очень легко вспыхивает от непогашенного окурка.
Чтобы избежать этих неприятностей, тополя приходится подрезать, на что тратятся безумные деньги, сейчас их вообще начали выкорчевывать.
Поэтому, когда в газетах периодически начинается дискуссия на тему, а не пора ли уничтожить все бульвары, так как они мешают движению, мне делается грустно. Ладно, пустим под топор и эти вековые посадки, но ведь через десять лет опомнимся и начнем сажать нечто невообразимое. Может, оставить все как есть? А то ведь гляньте на Садовое кольцо, его же давно пора переименовать в бензиновое.
Увертываясь от грузовиков и задыхаясь от пыли, я доползла до нужного места. На дворе праздничные дни, но, похоже, основная масса людей работает, по шоссе плотными рядами едут «Газели», цементовозы, грузовики с панелями.
Поправив платочек, я дошла до красивого пятиэтажного здания, вошла внутрь и сразу налетела на будку с надписью «Предъявите пропуск».
Пожилой охранник улыбнулся:
– Проходите.
– Но у меня нету пропуска.
– В первый раз?
– Да.
– Ступайте в регистратуру, там выдадут.
Я сделала несколько шагов и поняла: «Риян» – гигантская поликлиника, очевидно, очень дорогая, если судить по интерьеру. В муниципальных вы не встретите ковров, кожаной мебели и приветливо улыбающегося персонала.
Осторожно ступая по идеально чистому полу, я подошла к стойке, за которой сидело несколько очаровательных девушек.
– Вы к кому хотите попасть? – улыбнулась одна.
– Я пришла первый раз.
– Замечательно! Желаете купить абонемент или разовое посещение?
Я замялась:
– Видите ли.., э.., у меня небольшая проблема со здоровьем, сущая ерунда, но хочется получить консультацию.
– Правильно, – кивнула девушка, – болезнь легче предупредить, чем лечить, сейчас и в России стали это понимать. Так в чем у вас проблема?
У нас работают все специалисты.
– Э.., э.., я хочу к врачу, к которому ходит моя подруга, она очень им довольна!
– Нет проблем, скажите фамилию.
– Не знаю!
– Но как же так? – растерялась регистраторша.
– У меня есть телефон врача, можно узнать, в каком кабинете он работает?
Девушка покосилась на большой лист, исписанный номерами, и, подавив легкий вздох, по-прежнему любезно ответила:
– Думаю, да, хотя это займет некоторое время, но, если вы назовете мне номер и сядете в кресло, я с удовольствием разрешу проблему. Вот бумага и ручка.
Я нацарапала на листочке цифры. Девица взяла клочок и воскликнула:
– А добавочный?
– Что?
– Вы написали общий номер нашего коммутатора, – пояснила регистраторша, – вот, видите, там сидят Люся и Нина? Звонок поступает к ним, клиент сообщает еще внутренний номер и попадает к врачу.
– Но моя подруга ничего мне не говорила, – растерянно пробормотала я, – она просто набирала номер и беседовала.
– Это невозможно, – покачала головой девушка, – хотя.., если ее трубка имеет тональный набор, то очень просто: ваша приятельница попадала на коммутатор, а потом сама, перейдя в тональный режим, соединялась с кабинетом. Так многие делают, тональный набор широко используется на предприятиях.
– И по тому номеру, который лежит перед вами, нельзя узнать, к какому врачу обращались? – Я цеплялась за последнюю надежду.
– Нет.
– Вообще никак?
– Абсолютно.
Мне стало нестерпимо обидно. Господи, я бегаю по заколдованному кругу, тычусь во все двери лбом, расшибаю его, падаю, и снова вперед, и снова безрезультатно!
Очевидно, на моем лице отразилось самое настоящее отчаяние, потому что девушка неожиданно сказала:
– Знаете, я все-таки попытаюсь вам помочь.
Если вы скажете мне фамилию своей подруги, я выведу ее карточку и увижу, к кому она обращалась. Вообще говоря, это делать не положено, но нет правил без исключений.
На ее губах заиграла довольная улыбка человека, сумевшего найти выход из непростой ситуации. Интересно, как она отреагирует, если услышит сейчас от меня: "Фамилии и имени близкой подруги я не знаю, но она носит черные кроссовки с красными вставками и желтыми шнурками.
Не помните, в какой кабинет ходила дама в этой обуви?"
Да, боюсь, меня сразу отправят к психиатру!
– Спасибо, – пробормотала я, – моей знакомой не понравится, что кто-то влезал в ее историю болезни. Лучше я позвоню ей. Можно, я присяду?
– Конечно, конечно, в холле очень удобно.
Я сделала пару шагов и опустилась на кожаный диван. Отчаянно чесалась голова и болели уши. Но хуже всего было состояние тупой безнадежности. Даже я, безудержная оптимистка, твердо уверенная в том, что никогда не следует сдаваться, ощущала себя мышью, тонущей в банке с вареньем. Все, двери захлопнуты, окна заклеены – куда деваться с подводной лодки? Прости, Настена, ты-то спасла меня от крупных неприятностей, а я, похоже, не сумею тебе помочь!
Задыхаясь от отчаянья, я боролась со слезами.
В это мгновение на диван присели две дамы, обмотанные жемчугами и золотыми цепями.
– Люсенька!
– Леночка!
Чмок, чмок.
– Ты что пришла, уж не заболела ли? – заботливо спросила Люсенька.
– О господи, – вздохнула Леночка, – я заехала в аптеку, успокоительные купить, нервы совсем никуда стали.
– Случилась неприятность? – с жарким любопытством воскликнула Люсенька. – Только не говори, что Андрей опять пошел налево!
– Хуже!
– Да ну?! И что же?
– Мы переехали в новый дом, – простонала Леночка, – Андрюшке страшно захотелось. Понимаешь, мой муж, хоть и неуправляемый бабник, но, в отличие от твоего образцово-показательного семьянина, умеет зарабатывать деньги, вот и приспичило ему перебраться в элитное жилье.
– Мы тоже не нищие, – быстро парировала Люсенька.
– Конечно! – тут же согласилась Леночка. – Ты у нас железная бизнес-вумен, а я так, за мужниной спиной сижу.
– И где вы теперь проживать станете?
– В доме под названием «Зеленый бор», вернее, это целый комплекс зданий. Ты и представить себе не можешь, до чего утомительное дело – покупать мебель.
Слова «Зеленый бор» поразили меня как стрела, и я перестала слушать беседу двух заклятых подружек. «Зеленый бор»! Именно в этом массиве обещали подарить квартиру парикмахеру Диме, причем даже назвали ее номер: 666 – число зверя.
