Дарья Донцова - Филе из Золотого Петушка
– Потерпи.
– Ай-ай, не надо!
– Тогда ходи так всю оставшуюся жизнь, – надулась Кристя.
– Перья сними, – взмолилась я.
Девочка принялась рыться в парике.
– Не пойму, как они держаться, но сидят крепко. Так, секунд очку.
Кристя подскочила к письменному столу, схватила ножницы, и не успела я понять, что она собирается сделать, как она воткнула мне в макушку лезвие.
– Так и убить можно! – взвизгнула я. – С ума сошла, да?
– Хочу подцепить обруч, – пропыхтела Кристя и снова ткнула мне в голову ножницами.
Я вырвалась из ее цепких рук.
– Спасибо, не надо! Так поживу.
Кристина швырнула ножницы на стол.
– Зачем ты меня будила? – сердито спросила она.
– Думала, ты мне поможешь!
– Так я пытаюсь!
– Неужели нельзя поаккуратней?
– Ага, – подбоченилась она, – а каково мне было, когда ты идиота-гинеколога притащила и велела ему с моими зубами разбираться. Я тоже ничего приятного не испытала!
– Ложись спать, – встала я.
– Спасибо, большое спасибо, – ехидно заулыбалась Кристя, – я очень рада, что мне разрешено поспать. Вилка, твоя доброта просто пугает!
Отпустить ребенка в пять утра поспать! Ей-богу, я не заслужила такой заботы.
Под ее издевательские высказывания я ушла и устало плюхнулась в своей спальне на кровать.
Перья уперлись в спинку ложа, пришлось съехать вниз. Теперь с постели свесились ноги.
И что прикажете делать? Бегать по городу в перьях? Вы бы как отреагировали, увидав подобное чудо, а? Только честно? Если встретите на улице тетку, у которой, как у цирковой лошади, на макушке громоздится плюмаж, что сделаете? Как минимум начнете хихикать! Представляю глаза Олега, когда он меня увидит!
И вдруг меня осенило! Катька Козлова! Она же парикмахер. Я схватила трубку, набрала номер и стала ждать, слушая длинные гудки. Что она делает, почему не подходит?
– Да, – просипела Катя и закашлялась.
– Это я!
– Кто?
– Вилка.
– Боже! Что произошло?
– Ты сегодня работаешь?
– Естественно!
– Можно мне первой прийти?
– В восемь?
– Ну да.
– И ты мне из-за этого звонишь в такое время?
Тут мой взгляд упал на будильник. Три минуты шестого!
– Ой, извини, ты, наверное, еще спишь! То-то я удивилась, что так долго не подходишь к телефону!
– Я в это время, как правило, на роликах катаюсь, – вздохнула Катька.
– Где?
– На Поклонной горе.
– Да? Никогда бы не подумала.
– Вилка, ты идиотка, – заявила Катька, – впрочем, можешь явиться в восемь, мои дамы так рано не любят приходить!
– Спокойной ночи, – проблеяла я.
– Пойду кофе пить, – протянула Катя, – какой смысл на час укладываться.
Мне стало неудобно. Я вылезла из комбинезончика и уставилась в зеркало. Что ж, выгляжу как всегда, бессонная ночь не оставила на мне никаких следов, разве что небольшие синяки под глазами, вот только идиотский парик с перьями портит вид. Будем надеяться, что Катя придумает, как избавить меня от напасти! Катюха очень умная!
Попытка заснуть не удалась. Устроиться на кровати было невозможно. Если ноги лежали на матрасе, то перья впечатывались в спинку и начинали давить на голову. Если плюмаж лежал на подушке, тогда ноги по колено повисали в воздухе.
Промучившись до семи, я вышла на кухню и обнаружила там Ленинида, с самым несчастным видом пившего кофе.
– У тебя голова болит, – пожалела я папашку, – прими цитрамон.
– Да нет, – скривился он.
– Чего ж вскочил тогда ни свет ни заря?
Папенька начал вздыхать, глядя в окно.
– Говори: что случилось? – поторопила я его и, потряхивая перьями, налила себе кофе.
– Господь мне дар послал, – неожиданно заявил Ленинид, – шваркнуло по голове ящичком, мозги стукнулись друг о дружку, и готово: вижу все.
– Что именно?
– Ну болячки всякие, – принялся объяснять папенька, – вот ведь чертовщина какая, и не знаю ведь как потроха называются, а понимаю: справа красное горит, слева оранжевое. Значит, дело плохо.
Его глазки стали ощупывать мою фигуру, я насторожилась и строго сказала:
– Мне диагноз ставить не нужно, немедленно отвернись.
– А еще я всякие события вижу, – не слушал меня папенька, – вот война скоро на Ближнем Востоке начнется.
– Эка невидаль, – фыркнула я, – тоже мне, прогноз! Да там все время драки не затихают. Этак и я могу будущее предсказывать, хочешь услышать, пожалуйста! Значит, палестинцы снова примутся конфликтовать с израильтянами, доллар будет дорожать, цены расти, а мы стареть.
– Не-е, – протянул Ленинид, – я конкретно вижу, ну типа попадет кто под трамвай или нет.
– А со мной что случится? – заинтересовалась я. – Слышь, Ленинид, ну-ка, скажи, мы купим наконец дачу? А то как лето, так опять сарай снимать надо!
– Вот в этом и дело! – Папенька стукнул кулаком по столу.
– В даче? – изумилась я.
– Во мне!
– Ну подумаешь, стукнуло шкафом, – я попыталась его успокоить, – эка невидаль. Еще не то с людьми случается! Не переживай!
Ленинид отодвинул от себя чашку.
– Понимаешь, не могу я этим пользоваться, оно, ясновиденье, само накатывает, приходит когда хочет!
– И что?
– Так дернул меня черт Варваре Анисимовне про кровь сказать, – забубнил папенька, – а она по округе разнесла: появился целитель, всех вылечит. Теперь мне из дома не выйти, дежурят под дверью.
Вот почему на лестнице сидят старухи и парень в очках!
– Ладно, – встала я, – сейчас прогоню их.
– Уже пытались, – чуть не зарыдал папаша – и Семен, и Кристя, и Томочка, а толку?
От Томы его точно нет, небось вышла на лестницу и тихонечко сказала:
– Господа, очень прошу, сделайте одолжение, расходитесь по домам, произошла ошибка, Ленинид не умеет лечить.
Естественно, ее и слушать не стали! Обозлившись на противную Варвару Анисимовну, я сразу вспомнила, как она вчера вечером записывала фамилии страждущих в тетрадочку. Ну не пакость ли! Нашла занятие! Но делать что-то надо!
– Слышь, доча, – спросил Ленинид, – а как ты из волос перья соорудила?
– Не нравится? – хихикнула я.
– Тебе идет, – деликатно ответил папашка и добавил:
– Но жутко смотрится! И черные волосы… Вааще!
Внезапно я сообразила, как поступить.
– Где лазерная указка?
– Вон, на буфете валяется!
– Сейчас мы от всех разом избавимся! – пообещала я и пошла в спальню.
Натянув комбинезон, втиснув ноги в босоножки и сжав лазерную указку в кулаке, я вышла на лестницу.
Так, народу прибавилось, старух теперь шесть, а к очкарику присоединилась девушка в длинной цветастой юбке, с лицом, похожим на морду усталой кобылы Я тряхнула головой, перья закачались. Бабуськи закрестились, парень опять обвалился на колени, а девица повисла на перилах и разинула рот, в котором отсутствовала большая часть зубов.
– Всем слушать посланца Сириуса, – взвыла я, потихоньку включив лазерную указку.
Красный, тонкий луч заметался по площадке.
Старухи сбились в кучу, парень безостановочно стучал лбом о пол.
– А ну, перестань, – обозлилась я, – плитку разобьешь, а нам ее за свой счет менять, – потом спохватилась и снова стала выть:
– Внимание!
Уходите отсюда, немедленно.
– Но мы деньги заплатили, – неожиданно пискнула девушка. – По триста рублей каждый.
– Кому? – удивилась я.
– Пожилой женщине с тетрадочкой, – пояснила она, – которая очередь записывала вчера.
– Сейчас направлю волшебный, исцеляющий свет, все болячки вас покинут, уйдете здоровыми, – не растерялась я. – Но имейте в виду, вернетесь сюда еще раз – и опять по новой заболеете, не ходите в эту квартиру. Я забираю с собой целителя на Сириус. Считаю до трех, кто не успеет убежать, пусть пеняет на себя. Сейчас из людей болезни вылетать начнут и на нерасторопном повиснут. Раз, два…
Бабулек словно ветром сдуло, юноша понесся по лестнице впереди старух, последней, путаясь в длинной юбке, бежала девица.
Я выключила указку. Так, теперь следует разобраться с Варварой Анисимовной, решившей нагреть руки на Лениниде.
Кипя от негодования, я спустилась на лифте к старухе и стала звонить в дверь.
– Вот безобразие, – раздалось изнутри, – вы на часы смотрели? Сейчас милицию вызову, хулиганы! Ироды!
Загремели замки, залязгали щеколды, зазвенели цепочки, и Варвара Анисимовна предстала во всей красе. Она была в красном халате, украшенном синими цветами. На голове у бабки щетинились железные бигуди, в руках она сжимала швабру.
Я постаралась не рассмеяться. Можно подумать, ей поможет палка со щеткой в случае нападения настоящего грабителя!
– Вы кто? – прошептала Варвара Анисимовна, выпуская древко из рук. – Свят, свят, сгинь, рассыпься!
Я ухмыльнулась, так и предполагала, что бабуся меня не узнает. Черные кудряшки закрывают лоб, на лестнице, несмотря на то что на дворе уже ясное утро, темно, да еще Варвара Анисимовна спросонья. Стараясь говорить тоненьким голосом, я завела:
