Дороти Кэннелл - Свистопляска с Харриет
– Кто это был? – спросила я.
– А-а, теперь вам, значит, интересно! – Миссис Мэллой просеменила на высоченных шпильках к креслу и с размаху плюхнулась в него. – И ни слова о том, что стряслось с моим бедным лицом, а к вашему сведению, я только что пережила глубочайшее потрясение. – Мы с Беном одновременно открыли рты, но Рокси нас опередила: – Некоторые люди чувствительнее других, миссис Хаскелл, и, будучи именно таковой, я сейчас развалюсь на мелкие кусочки, если кто-нибудь немедленно не даст мне выпить.
– Дай ей бутылку джина, стакан не обязательно, – сказала я Бену.
– И не подумаю! – воспротивился он. – Миссис Мэллой, соберитесь с духом и расскажите нам об этом телефонном звонке.
– А что, мне нравится этот властный тон. Очень, оч-чень забирает. – Рокси мечтательно улыбнулась, но тут же снова нахмурилась. – Ну если вам наплевать на моё самочувствие и вы любой ценой намерены вытянуть из меня информацию, то так уж и быть, скажу. Звонила миссис Поттер, которая только что имела беседу со своей противной сестрицей, миссис Блум, что заправляет пансионом. Помните? Тем самым, что недалеко от Старого Аббатства. Так вот, произошёл ужасный несчастный случай. Настоящая катастрофа! Со Скалистой дороги упала машина. Прямо с обрыва, на прибрежные камни. И это вовсе не из тех аварий, когда люди отделываются синяком и вывихнутой челюстью. – В глазах Рокси читался искренний ужас. – Это ж настоящая жуть! Вы только не подумайте, будто мне не жалко того, кто ехал в этой машине. Но, миссис Х., а что, если это была леди Гризуолд?! Ведь тогда мне придётся играть роль Бастинды Стилуотерс на ВСЕХ представлениях. Должно быть, я заболеваю. Да, да, так оно и есть. Неужели это приступ актёрского мандража?
Бедная Рокси Мэллой! Ей было не суждено насладиться нашим сочувствием, ибо с улицы донёсся леденящий душу крик.
Глава девятнадцатая
Дверь распахнулась, и Бен втащил в холл незнакомку.
– Элли, это фрау Грундман, и ей срочно требуется стакан бренди.
Последние несколько минут я носилась по холлу, изнывая от страшного предчувствия. Бен же, велев мне оставаться в доме, отправился на улицу.
– Сейчас принесу, – сказала я, двигаясь как заржавевший робот. – Отведи её в гостиную.
– Так она сказала вашему муженьку, кто такая и откуда явилась? – прошептала мне на ухо миссис Мэллой.
– По-моему, это хозяйка пансиона в Германии, где останавливался мой отец. Вы не могли бы сходить на кухню и спасти от кремации курицу? На тётушку Лулу у меня мало надежды. Похоже, у нас к обеду гостья.
– Вот так всегда, миссис Х. Как только начинается самое интересное, меня отправляют прочь!
– О господи! – Я бросилась в гостиную, к столику с бутылками. Как назло, все стаканы выглядели так, словно ими пользовался целый отряд бойскаутов. – Вы можете, как обычно, подслушивать у замочной скважины. И, если желаете, делать записи.
– Просто у меня есть собственная гордость, миссис Х.!
– Теперь это так называется?
– Хорошо, если уж вам так неймётся, то надену белый фартучек! – Миссис Мэллой вздёрнула подбородок, рискуя ободрать нос о потолок. – И буду чинно разгуливать по комнате, держа блюдо с бутербродиками. Вроде так полагается в приличных домах, когда хозяин и хозяйка принимают гостей?
– Во всяком случает, в приличных домах гостей не принято пугать, нависая над ними всем скопом в стремлении не пропустить ни слова.
– Ладно уж, так и быть, подчинюсь, – пробурчала Рокси. – Хотя порой встречаются на редкость толстокожие люди! Впрочем, не всем же быть такими чувствительными, как мы с вами. – Последние слова свидетельствовали, что обида забыта и мы вновь стали друзьями. – Эти иностранцы – диковинные существа. Обижаются, когда никто и не думал говорить ничего обидного. Конечно, удар по черепушке – это на любом языке удар по черепушке. Никаким красивым иностранным словом этого не замаскируешь. Но я бы не сказала по виду этой вашей немецкой фру, что она серьёзно ранена. С другой стороны, мы ведь с вами не хирурги, миссис Х…
– Не хирурги, но ещё минута, и они вам понадобятся!
Эти слова успели слететь с моих губ прежде, чем я опомнилась. Рокси дёрнула плечом, обтянутым чёрной тафтой, и вихляющей походкой двинулась к двери.
На пороге её едва не сбил Бен, который почти волок на себе фрау Грундман. Я поспешно кинулась им навстречу и вложила в руку бывшей папиной хозяйки стакан с бренди.
– Пожалуйста, садитесь! Что случилось, Бен?!
– Фрау Грундман заметила человека, прятавшегося в кустах. – Бен усадил гостью на диван. – Ей показалось, что он собирается наброситься на неё, и от страха она вскрикнула.
– Во всю силу моих лёгких, чтобы его испугай. – Фрау Грундман дёрнула головой в мою сторону. – Но сейчас мне казаться, что я поступай глюпо. Герр Хаскелл говорить мне, что у вас дома проживай ваш кузен.
Я удивлённо посмотрела на неё:
– Вообще-то Фредди и вправду живёт в коттедже у ворот, но с какой стати в столь поздний час ему шнырять по саду? Если, конечно, он не гоняется за Тобиасом – наш кот любит на ночь глядя удрать из дома. Правда, – я нахмурилась, – есть ещё мой отец.
– Герр Саймонс я бы узнавай! – Фрау Грундман приложилась к стакану. Именно такой я себе её и представляла: полная невысокая женщина с блекло-голубыми глазами и седыми волосам. А вот цвету её лица могла бы позавидовать и молоденькая девушка. Когда она улыбалась, казалось, что лицо так и лучится светом. – Ваш фаттер очень великий, он бы не поместиться в кустах. О, герр Саймонс такой приятный человек. Жалко, что его сердце треснуть. Он так любить свою Харриет Браун, которая так быстро умирай.
Я вздохнула и села рядом с ней.
– Да, вы правы, а я сегодня расстроила его. Папа поднялся к себе в комнату, но потом, возможно, решил погулять по саду, чтобы немного развеяться.
– Ага! – фыркнул Бен. – Или напугать тебя, чтобы ты подумала, будто он ушёл. Вы правы, фрау Грундман, Морли – достойный во всех отношениях человек, но у него есть некоторая тяга к театральности.
– О, именно это придавай ему очарование и смягчать женские сердца. Герр Саймонс – большой плюшевый мишка, которому нужно постоянно напоминать, что он самый сильный и самый храбрый среди других плюшевых мишек. – Фрау Грундман просияла. – Когда он первый раз приходить в мой дом, я хотеть повязать ему на шею бантик. Когда мы знакомиться немного ближе, я говорить ему, что он быть неотразим с галстуком-бабочкой. Все другие мужчины выглядят с ними смешными. И подарить ему бело-синюю бабочку, она принадлежать моему мужу, который умер много лет назад. И мистер Саймонс так радоваться, так радоваться!
– А я-то думала, что галстуки-бабочки – это дело рук Харриет.
– Это для неё, для своей Харриет он хотеть стать красивым мужчиной. Но думаю, ему нравиться, когда я давать ему советы. Хорошо, что мы стать друзьями, ведь когда наступить плохие дни, герру Саймонсу требоваться поддержка. Когда он уехать в Англию, я никак не выкидывать из своей головы беспокойство. А что, если его дочка, о которой он столько рассказывать, не сидеть дома? Вот я и поспешить вслед за герром Саймонсом, чтобы убедиться: с ним всё в порядке, он дома, со своими родными. Адрес я иметь. Он написан в гостевой книге. Я привезти герру Саймонсу банку с квашеной капустой, которую он так любить. Я положить её в сумку, с которой ходить в магазин. И когда я услышать шум, я оглядываться и видеть человека… вот я и думать: сумкой по голове его бах-бах.
– А сумка не холщовая? – быстро спросила я.
– Простите… – Фрау Грундман недоумённо воззрилась на меня. – Я не знать это слово.
– Ну… такая… из тряпки!
Бен встрепенулся:
– Точно! Именно из тряпки! Понимаю, на что ты намекаешь, Элли. Твой отец привёз урну точно в такой же сумке.
– И сегодня утром, когда мы отправились в Старое Аббатство, урна была в той же холщовой сумке! Так что если в кустах прятался мистер Прайс, то, увидев фрау Грундман с холщовой сумкой, он мог прийти к неверным выводам: будто это фрау Грундман по ошибке похитила сумку с урной, а теперь, опомнившись, решила вернуть. Представляешь, если бы он схватил сумку и обнаружил в ней банку с квашеной капустой!
– Но он же не видел сумки твоего отца, – возразил Бен.
– Мы этого не знаем. Папа мог в самолёте держать сумку на коленях, а в чемодан положить уже в Хитроу. Честно говоря, я уверена, что он так и поступил.
– А за ним по пятам следовали мистер Прайс и его сообщник…
Бен сунул руки в карманы джинсов и прошёлся перед нами – верный признак напряжённых раздумий. Я спохватилась, что мы совершенно забыли о фрау Грундман.
– Простите, очень невежливо с нашей стороны разговаривать, словно вас здесь нет. Знаете, с момента приезда моего отца начали происходить довольно странные вещи. Бог ведает, что могло бы случиться, если бы вы не заметили этого человека и не напугали его своим криком. Он ведь и впрямь мог напасть на вас. Нужно позвонить в полицию. Или ты уже туда сообщил, Бен?
