Дарья Донцова - Сафари на черепашку
Какое-то время Грибкова не тревожили, но потом телефон начал разрываться от звонков Башлыковой. В конце концов Маша заявилась к парикмахеру домой и категорично заявила:
– Тебя ждет врач.
Алеша столь же решительно ответил:
– Никогда.
– Мы договорились!
– С Костей вы тоже подписали контракт, и где он?
– Ты получил аванс?
– Верно.
– Отдавай деньги, – обозлилась Башлыкова, – и держи рот на замке.
– Аванс никогда не возвращают, – отбил мяч Леша.
– Думаешь, обвел нас вокруг пальца? – взвизгнула Башлыкова. – У нас служба безопасности имеется, вылитые звери, и не таких, как ты, ломали!
– Я письмо составил, – не дрогнул Алеша, – если со мной чего случится, его живо в газетах опубликуют. Еще неизвестно, кто кого бояться должен! Скажите спасибо, что я бабки за молчание не требую!
Маша выругалась и ушла. Наступило затишье. Грибков решил, что в «Геме» списали потраченную сумму, но сегодня Башлыкова вновь возникла на пороге с той же беседой и, опять не добившись успеха, удалилась.
– Я думал, вы хозяйка, – завершил рассказ Грибков, – Арапова.
– Откуда ты знаешь ее фамилию? – навострил я уши.
Алексей поправил красиво уложенные волосы.
– Навел о «Геме» кое-какие справочки, узнал много интересного. Начнут они меня травить – живо дерьмо на них вылью. Эх, они и не представляют, чего я нарыл.
– Что? – быстро спросил я.
– Информация продается, – сказал вымогатель.
– Сколько?
– Десять тысяч.
Я вынул кошелек и отсчитал купюры.
– Это чего? – усмехнулся Алексей.
– Рубли.
– Кому они нужны! Десять тысяч долларов.
– Ты с ума сошел! Представляешь, какие это деньги?
– Очень даже хорошо представляю – мне на ремонт хватит, а для вашей корпорации это копейки.
Я снова вынул удостоверение.
– Агентство «Ниро» принадлежит частному лицу и работает по просьбе клиентов. Мы не бедствуем, но и не являемся монополией типа «Газпрома».
Грибов взял пачку легкого, ментолового курева, внимательно поперебирал тоненькие, белые сигареты, выудил одну, чиркнул зажигалкой и заявил:
– Не надо мне ля-ля! Агентство «Ниро»! За идиота меня держите?
– Что вы, конечно, нет.
– Вот и не следует сейчас врать!
– Я сказал чистую правду! Предпочитаю никогда не лгать!
Алексей выбросил в окно недокуренную сигарету.
– Ага, кроме тех случаев, когда переодеваетесь в бабу.
Я набрал побольше воздуха в легкие и хотел пуститься в объяснения, но тут Грибков неожиданно спросил:
– Знаете, почему я начал вам все вываливать про «Гему»?
– Ну… думаю, из-за денег, – осторожно, боясь обидеть Алешу, ответил я.
– Верно, материальный стимул главный. Я сразу, как увидел вас, понял: это из «Моси», отреагировали на мое сообщение.
– «Моси»? Это что?
Парикмахер засмеялся.
– Да ладно вам комедию ломать. «Мось» – конкурент «Гемы», делает кучу лекарств, и от ожирения, в частности, тоже. Я звонил вам и обещал сообщить про заклятых друзей из «Гемы» много интересного. Поверьте, мухлеж с рекламой – это еще цветочки! Там такое имеется! Удивляет лишь одно, отчего Арапова до сих пор жива, ей давно следовало быть на кладбище! Кое-кто на ее семью большой зуб точит. В общем, хватит изображать из себя шпиона. Я обращался в «Мось» и предложил информацию, там подумали и решили провести разведку боем, вас прислали, в бабском обличье. Чума! Но меня трудно обмануть.
Я молчал, напоминать Алексею о том, что еще недавно он принял меня за Марину Арапову, не стоит.
– Десять тысяч баксов – и факты ваши! – спокойно договорил Грибков. – Ахнете, когда узнаете, о чем речь идет: конец «Геме» придет.
– И где гарантия, что вы не лжете?
– Несите деньги, не пожалеете.
– Давайте по частям.
– Нет!
– Извините, подобные суммы я не ношу с собой.
– Не беда, завтра привезете.
– Ладно, начинайте рассказ.
Грибов захохотал.
– Нашел дурака. Утром деньги – вечером стулья, надо черпать жизненный опыт у классиков литературы.
– Но мне нужно сегодня услышать от вас все!
Алексей глянул на часы.
– Ноу проблем, катите к начальству, доложите о моих условиях и возвращайтесь назад. Я собирался весь вечер сидеть дома. Ко мне клиентка сейчас приедет, у нее краска, стрижка с укладкой, на три часа работы, успеете смотаться.
Я поднялся и сказал:
– Хорошо, будь по-вашему, но мой начальник очень расчетливый человек, он никогда не раскошеливается просто так. Придется намекнуть ему, о чем пойдет речь. Что вы узнали? Налоговые махинации? Погибший по их вине Рамкин? Есть еще жертвы рекламного отдела? Можете назвать их список?
Алексей посмотрел в окно, потом потряс головой.
– Хорошо. Члены семьи Араповой замешаны в тяжком преступлении. Речь идет о… Остальное после получения денег. Можете так сказать своему начальнику: информация уникальна, используя ее, вы легко отобьете у «Гемы» клиентов. Больше ни слова!
* * *Сев в машину, я моментально связался с Норой.
– Давай домой, – немедленно приняла решение хозяйка, – этот пакостник что-то знает. Не задерживайся. Кстати, тебя разыскивает Николетта, страшно злится, буквально рвет и мечет, в особенности ее бесит, что ты отключил мобильный.
– Вы же знаете, что во время беседы с тем или иным человеком я всегда отсоединяюсь от мира, – я невесть зачем стал оправдываться, – внезапный звонок может помешать разговору, но в машине я всегда включаю телефон.
Нора захихикала.
– Расскажи столь же подробно о своих привычках Николетте, если она, конечно, сподобится тебя выслушать! Ладно, поторопись. Где сейчас находишься?
Я сообщил адрес.
– Не так уж и далеко, – констатировала Нора. – Если поедешь по улице Крапивина, то окажешься…
– Простите, конечно, – невежливо перебил я хозяйку, – но эта магистраль односторонняя. Лучше я поверну на Макарова.
– Чушь, так дольше, – немедленно заспорила Элеонора, – кати по Крапивина.
– Не могу!
– Ваня! Мне решительно надоело слышать от тебя по любому поводу: «Не могу». Выполняй приказ, выезжай на Крапивина! – проорала Нора и отсоединилась.
Я аккуратно поставил телефон в специально купленный на днях пластиковый стакан. Элеонора, конечно, уникальная женщина, но у нее, как у всякой дамы, случаются припадки немотивированной вредности и вздорности. Улица Крапивина односторонняя, я не могу колесить против движения: во-первых, это запрещено правилами, во-вторых, очень опасно, нельзя же рисковать своей жизнью из-за чужого каприза. Ладно, хозяйка меня не видит, поэтому я спокойно выберу тот путь, который считаю нужным.
Руки повернули руль, машина послушно поехала налево, оказалась на длинной, просторной магистрали и беспрепятственно полетела к центру.
Мобильный завибрировал в стакане, я взял аппарат.
– Великолепно знаю, что ты, несмотря на мои указания, скачешь по Макарова! – рявкнула Нора.
Я невольно оглянулся по сторонам: да уж, будь всегда начеку, «Большой брат» следит за тобой.
– Незачем молчать, – злилась хозяйка, – кто разрешил тебе игнорировать мои приказы? Сейчас попадешь в пробку!
– Тут свободно.
– Нет, полно машин.
– Только несколько штук.
– Ваня, быстрей! Время не ждет! Следовало ехать по Крапивина.
– Там одностороннее движение, – механически повторил я.
– Задом бы пятился и добрался, – привела последний аргумент хозяйка и отсоединилась.
Я только покачал головой. Двигаться задним ходом по проспекту! Любые комментарии по сему поводу излишни. Но, наверное, нужно поторопиться. Если явлюсь пред светлые очи Элеоноры позже чем через полчаса, хозяйка долгие годы будет напоминать мне при каждом удобном случае:
– Опять приедешь поздно, как в тот день, когда решил своевольничать.
Внезапно на дороге возник размахивающий полосатым жезлом гаишник, я покорно притормозил и опустил боковое стекло. Вот так всегда, когда спешишь – непременно попадешь в неприятность.
– Нарушаем, – укоризненно заявил парень в форме, – ваши права.
Я протянул ему документы и поинтересовался:
– А что я сделал?
– На красный свет проехали, там светофор.
– Извините, погрузился в свои мысли и не увидел сигнала.
– Нечего на дороге думать, – протянул представитель правоохранительных органов, – так и без головы недолго остаться. Давайте права.
– Они у вас в руках.
– Женщина, – нахмурился милиционер, – сегодня не первое апреля, документики-то на мужчину!
И тут только до меня дошло, что я сижу за рулем в обличье милой, слегка крупноватой блондинки.
– Это я.
– Кто? – совсем посерьезнел парень.
– Иван Павлович Подушкин.
– Выйдите из машины.
– Зачем?
– Сказано, вываливайся.
Понимая, что гаишник сейчас начнет применять ко мне репрессивные меры, я одной рукой стащил парик, а второй протянул стражу дороги удостоверение сотрудника агентства «Ниро».
