Яйца раздора - Галина Балычева
— Ага, — обрадовалась Лялька, — круг замкнулся. Выходит, что все-таки это Адамовна. Она инсценировала кражу, но в украденной коробке денег не обнаружила. Тогда она узнала у Макса о нашем местопребывании — он мог случайно ей проболтаться — и пустила по нашему следу своих бойцов, один из которых и украл ночью коробку.
— Каких еще бойцов? — испугалась я.
— Ну бандитов, — успокоила меня подруга.
Хрен редьки не слаще. Я снова схватилась за голову.
— А поскольку в коробке, кроме конфет, ничего больше не было... в смысле долларов не было, — пояснила Лялька для самых тупых, намекая, вероятно, на меня, — то не исключен тот факт, что они предпримут еще одну попытку добраться до денег. И я предлагаю им в этом помочь.
— Как помочь? — ахнула я.
— Очень просто. Нужно оставить коробку с долларами, как вчера, на обеденном столе. Пусть приходят и забирают ее к лешему. Тогда, надеюсь, они от нас отстанут.
— Тридцать тысяч долларов?!! — прямо-таки вскричала я. — Отдать тридцать тысяч долларов?!! Чужих, кстати!
— Вот именно, — флегматично отозвалась Лялька. — Не своих же.
— Да ты с ума сошла! Мне доверили крупную сумму денег. А я ее отдам бандитам? Ты вообще-то хорошо соображаешь?
— Лучше, чем ты думаешь, — окрысилась Лялька. — И если вспомнить, что никто тебе ничего не доверял, а мы через эти самые доллары можем, между прочим, головы лишиться, то я лично об этом совершенно не мечтаю. Так что от денег нужно как можно скорее избавляться и нечего тут из себя добропорядочность изображать.
В этот момент затрещал мой мобильник — звонил Макс. Узнав его номер на определителе и даже не дав ему ничего сказать, я сразу же спросила, говорил ли он Адамовне про Большие холмы.
— Ничего я не говорил, — удивился Макс. — А зачем?
Я не стала давать объяснений, а задала следующий вопрос:
— Послушай, а не могла ли эта Адамовна инсценировать кражу дипломата и присвоить деньги себе? Ведь никто же, кроме нее, про деньги не знал.
Макс вздохнул и ответил:
— Не могла. Коля Ковальчук был ее зятем.
— Какой Коля? — не сразу поняла я. — Ах, тот... в подъезде... Так это был ее зять? Боже, какой ужас!
Значит, Зоя Адамовна прислала за конвертом своего зятя, и его убили. В этом случае Лялькина версия про инсценировку кражи отпадает в принципе. Не могла же Зоя Адамовна пойти на убийство собственного зятя.
— Прости, Макс, но мы все ломаем головы, кто же все-таки охотится за этими деньгами. А может, лучше их отдать?
— Как это отдать? — не понял Макс. — Кому?
— Ну тому, кто за ними гоняется. У Ляльки есть предложение положить коробку с конфетами и долларами опять в гостиной на стол и посмотреть, украдут все это к утру или нет. Она говорит, что эти твои доллары могут стоить нам головы. И предлагает не рисковать. Как думаешь?
Макс действительно задумался. Видно, расставание с тридцатью тысячами долларов его совсем не радовало. Потом он вдруг спросил:
— А при чем здесь, собственно, Лялька? Ты же вроде с отцом поехала...
— В последний момент все изменилось. Так что же насчет денег?
Макс опять замолчал и надолго. Чтоб так молчать по сотовому телефону, нужно иметь специальный тариф.
— Ну? — поторопила я.
Но Макс все еще думал. Наконец он придумал.
— Марьяша, я сейчас переговорю со своим замом, Сизовым, пусть он немедленно вылетает в Киев. А я тебе перезвоню через пятнадцать минут. — Макс отключился, даже не попрощавшись.
— Ну что? — с ехидством спросила Лялька. — Получила «добро» на передачу денег грабителям?
Она не сомневалась, что Макс не позволит мне разбазаривать его денежки.
— Зама своего хочет сюда прислать нам на подмогу, — ответила я, — Сизова.
Впрочем, как же это Макс собирается прислать к нам Сизова, если они вместе в Мюнхен улетели? Макс же сам об этом говорил. Непонятно. Опять ничего не понятно.
Макс так и не позвонил ни через пятнадцать минут, ни через час, ни через два. Зато позвонил отец. Мы как раз с Лялькой прилегли вздремнуть после обеда, когда прозвенел телефонный звонок.
— Марьяша, — донесся до меня встревоженный голос отца, — что там у вас опять происходит? Два дня я беспрерывно звоню Вике, но никто не отвечает. Фира нашелся, так теперь она пропала. В чем дело, куда она подевалась?
— Не волнуйся, — пробормотала я спросонок, — никуда она не пропала, она от милиции у подруги скрывается.
После чересчур обильного обеда, которым накормила нас тетка Марта, нас с Лялькой сморил необоримый сон, и я, отвечая на телефонный звонок, все еще частично пребывала в объятиях Морфея, оттого и сболтнула лишнее. Но отцов крик, донесшийся из Москвы, разбудил меня окончательно.
— Что?!! — заорал он не своим голосом. — Милиция?!! При чем здесь милиция?! !
Я сразу же проснулась и, подскочив на кровати, стала лихорадочно придумывать, что бы мне такого соврать, дабы выкрутиться из создавшегося положения. Во-первых, я не хотела попусту волновать отца. Зачем ему знать про наши неприятности, если помочь нам он все равно не сможет. А во-вторых, я опасалась, что, узнав, он как раз захочет помочь и может сорваться из Москвы и примчаться сюда на выручку. А уж это в мои планы совершенно не входило. Нам бы самим отсюда ноги унести, да тетю Вику с Фирой с собой прихватить. А приезд отца был бы нам только обузой. К тому же дислоцироваться толпой вообще сложно.
Но как назло, ничего умного не приходило мне в голову.
— Я пошутила, пап, — не придумав ничего лучшего, сказала я. — Извини. А как там твоя аспирантка? Все в порядке?
Вопрос про аспирантку отец пропустил мимо ушей. Тогда я сразу же, не давая ему возможности открыть рот, спросила, как там мой Степка и не уморил ли он голодом мою любимую собаку.
— Живы оба, — ответил отец, — и Степка и Дулька. Что с ними сделается? Но все же, что у вас там происходит?
Вот пристал. Что происходит, что происходит? Если бы мы сами могли понять, что здесь происходит.
— Ты не волнуйся, пап, — ответила я.
