Людмила Милевская - Любовники чертовой бабушки
Должна сказать, ультразвук просто «тьфу» в сравнении с самым обычным воплем Марыси. Открыв глаза, я с перепугу долго соображала, что происходит, а когда поняла, едва не помчалась искать черный лифчик Марыси. Я готова была искать что угодно, лишь бы она замолчала, но вовремя вспомнила, что в доме Сташевских ничего невозможно найти. Такой там всегда бардак — дело невиданное для чистоплотной Польши.
Полежав в постели, я решила, что под «ультразвук» Марыси лучше пить кофе, чем спать, и поплелась в столовую. Бедная бабушка Франя не знала куда деть глаза от стыда за Марысю.
— Ты проснулась? — спросила она с острым чувством вины и бросила загнанный взгляд в сторону владений Сташевских.
Пришлось ее успокоить:
— Да, Марыся вовремя меня разбудила.
— Куда-то спешишь? — поинтересовалась бабушка Франя, наливая мне кофе.
— Хочу попасть в большой универмаг до его закрытия на обед.
Бабушка Франя знала, что мое свидание с Быдгощем всегда начиналось с этого универмага. Поэтому она не удивилась.
— Позвонить Петру, чтобы он тебя отвез? — лишь спросила она.
Быдгощ, конечно, центр воеводства и по европейским меркам город большой, но после нашего Питера он кажется просто деревней. Имею в виду только размеры, потому что весь Быдгощ легко можно обойти всего лишь за день. Однако местные жители добросовестно пользуются городским транспортом и личными автомобилями.
— Зачем мне Петр? — рассмеялась я. — Я не работать сюда приехала. Прогуляюсь.
Бабушка Франя в этом месте всегда приходила в ужас.
— Прогуляешься до универмага? Это же страшно далеко!
— Да, конечно, двадцать минут ходьбы.
— Нет, Музка, ты, верно, хитришь, — не унималась бабушка Франя. — Боишься Петра оторвать от дел. Тогда дед Казя тебя отвезет.
В мои планы не входило являться на свидание в обществе дедушки Кази, но такая уж у меня родня.
Их любовь порой приносит огромные неудобства. Как я ни сопротивлялась, меня затолкали в старенький «Мерседес» и повезли в универмаг, а я-то хотела побродить по улочкам Быдгоща, полюбоваться старинными зданиями, на Старо Място зайти, а потом и в костел к Казимежу…
Всего этого меня никто не лишал. Все это я сделала, но в присутствии бабушки Франи, дедушки Кази, а также Петра, Янека и Я куба, которые явились во время нашего спора. Спор немедленно прекратился, и мы всей толпой отправились в универмаг, а потом поставили автомобиль на стоянку и долго гуляли по улочкам Быдгоща. В некоторых местах Якуб меня даже фотографировал. Бабушка Франя энергично руководила этим процессом.
— Якуб, сними Музку на фоне стелы, — приказала она, когда мы поравнялись с памятником советским солдатам, погибшим, освобождая Польшу от фашистской Германии.
— Зачем? — поразился Якуб.
— Пусть моя Анна видит, как относимся мы к освободителям.
Действительно, памятник был ухожен на зависть всем нашим памятникам. И это несмотря на то, что освободители освободили поляков заодно и от Европы, в которую с такой радостью они вступили чуть позже.
Я не зря так подробно рассказываю про этот памятник. Именно за ним располагался костел, где томился мой ненаглядный Казимеж. Пока родня млела от удовольствия, как хорошо их Музка проводит время, я с тоской поглядывала на шпиль с католическим крестом, который виднелся вдали. Я умирала от любви и нетерпения, но ничего поделать не могла. Вместо того чтобы со всех ног бежать к Казимежу, я вынуждена была чинно позировать перед фотокамерой Якуба. Бедный Казимеж испугался блондина какого-то. Вот где нас подстерегала бездна препятствий! И зачем было напрягаться блондину, когда и бабушка Франя неплохо умеет шпионить за мной, хоть и невольно?..
Покрутившись на Старо Мясте, мы отправились на автостоянку, сели в свой «Мерседес» и.., поехали обратно домой. Все были очень довольные, а вот я возвращалась с тяжелым сердцем и головой, полной самых пессимистических мыслей.
Глава 38
«Вряд ли вырвусь сегодня в костел, — думала я, — Петр потащит меня в свой дом».
Родственники окружили меня таким плотным кольцом внимания, что я уже скромно строила планы. Они скрутили меня своей любовью и не отпускали. Лишь на пятый день удалось мне вырваться из цепких объятий родни. Я сразу же понеслась в костел. Под величественную органную музыку, с замирающим, трепещущим и жаждущим любви сердцем вошла я в храм чистоты.., и что же? Я обыскала там все закоулки, даже заглядывала под скамейки, но Казимежа не нашла. Убитая горем поплелась я в родное гнездо.
«А что, если ему надоело ждать и он уехал? — гадала я. — А что, если он обиделся на меня? А что, если он меня разлюбил?»
Но все было не так. Казимеж изо дня в день ждал меня вовсе не в костеле. Он издали наблюдал за входом, справедливо полагая, что другим путем в костел попасть невозможно. Когда я вышла из костела, он спокойно потопал за мной. Лишь рядом с домом бабушки Франи он рискнул обнаружить себя. Для меня это произошло совсем неожиданно. Глотая слезы, брела я по узенькой улочке и вдруг была схвачена за руку. Схвачена грубо. И глазом моргнуть не успела, как оказалась в темном подъезде. Чьи-то губы впились в мои. Я готова была оказать яростное сопротивление, но услышала голос Казимежа:
— Муза… Любимая…
От счастья я едва не упала.
— Муза, — шептал мой Казимеж, приподнимая меня от пола, — как люблю я тебя. Если б ты меня так любила…
— Давай не будем считаться, — ответила я.
Он вернул меня на пол и сказал:
— Уходи.
«Довыпендривалась», — подумала я.
Казимеж мне пояснил:
— Я останусь здесь. Хочу точно удостовериться, что за тобой не следят, а завтра приходи снова в костел.
— Когда?
— Когда сможешь.
— В восемь утра уже буду там, — заверила я, а Казимеж, зная мои привычки, рассмеялся.
— Если будешь в двенадцать, и то уже хорошо, — сказал он, нежно целуя меня в щеку и легонько подталкивая к выходу.
Я вынуждена была покориться, хоть и очень мне того не хотелось. Однако далеко я не ушла, а, спрятавшись за углом, дождалась Казимежа. Не могла я уйти, не взглянув на него. Казимеж вышел, посмотрел по сторонам и быстро пошел. На нем были голубая рубашка, усыпанная крупными красными звездами, и легкие пляжные брюки серовато-белого цвета. Странная рубашка и не менее странные брюки. Обычно он был придирчив к одежде.
«Не очень-то по погоде оделся Казимеж», — подумала я, отмечая, что он загорел, а волосы выгорели и порыжели.
Ночью я почти не спала — думала о Казимеже, вспоминала его губы, его поцелуи…
Наконец наступило утро. Оно брызнуло в окно радостными лучами. Я вскочила с кровати, обняла воздух, поцеловала его и воскликнула:
— Мой Казимеж!
Резво влетев в столовую, я проделала то же самое с бабушкой Франей, онемевшей от удивления.
— Ты уже встала, Музка? — спросила она, когда к ней вернулся голос.
— Уже! Уже! Уже! — закружила по комнате я в ликующем вальсе.
— Музка! Что случилось?! — это уже дедушка Казик спросил.
— Проснулась! — весело сообщила я.
— Но Марыся еще не кричала, — промямлил он, отводя Марысе роль петуха.
— Ты предлагаешь мне ее разбудить? Я готова. Марыся! Марыся! — дурачась, воскликнула я.
Бабушка Франя и дедушка Казик с улыбками умиления смотрели на меня и изредка переглядывались, пожимая плечами. Им было ясно, что я в отличнейшем настроении, но причин понять они не могли. Страшное любопытство разбирало обоих, они лишь подыскивали форму для его выражения. Первой нашлась бабушка Франя.
— Ты влюбилась, — заключила она.
— И потеряла сон, — добавил дедушка Казик.
— Точно, вы угадали! — воскликнула я и бросилась целовать милых своих стариков. — Но больше не спрашивайте ни о чем, потому что я все равно не расскажу вам, как красив он и как умен, как ясен и смел его взгляд и как горячи его поцелуи! Ничего этого вы от меня не услышите, сколько ни просите!
— Да уж, — поджала губы бабушка Франя. — В наши годы уж точно добиваться от девушки такой откровенности казалось кощунственным.
— Вы жили всего лишь в прошлом веке, — напомнила я.
Плотно позавтракав на радость бабушке Фране, я помчалась в костел. Я неслась по улицам города, мысленно представляя, как взгляну на Казимежа, как утону в его бездонных глазах, как станет он восхищаться моей красотой (уж простите) и другими достоинствами, коих у меня, как вы знаете, нет и в помине. Ничего не поделаешь: чем меньше достоинств у женщины, тем сильнее просит ее душа комплиментов. Моя душа погибала без комплиментов, на которые никогда не скупился Казимеж.
Уже подходя к костелу, я заметила множество людей. Это мне показалось странным, костел — не пивная, и народ там никогда не толпится. Я так спешила к Казимежу, что даже изменила своим привычкам и не примкнула к толпе. Совладав с любопытством, я отправилась дальше и торопливо вошла в костел. И на этот раз Казимежа не было. Но я волноваться не стала, а подумала: «Он, верно, как в прошлый раз, решил за мной последить».
